Мэри Картер - Сердце не камень

Леди Харлестон всплеснула руками.

— Да как же это! Стоун, ты сошел с ума! Девушка в нежном возрасте с мужчиной твоей репутации! Да как только это станет известно в Лондоне…

— Элти! — попытался вмешаться ее муж, но тщетно.

— …Ее репутация погибла.

Наступила мертвая тишина. Дженис попыталась собраться с мыслями. Наконец она решилась высказаться:

— Если кое-кто считает, что дама не может укрыться от бури в доме джентльмена без ущерба для своей репутации, то я не желаю иметь с такими людьми ничего общего.

Леди Харлестон выразительно посмотрела на брата.

В этот момент раздался бой часов.

— Не согласитесь ли отужинать с нами, Элти? Джаспер?

Когда Дженис поднялась в свою комнату после злополучного ужина, единственным ее желанием было зарыться лицом в подушку и плакать. Ей едва удалось сохранять спокойствие в присутствии герцога и его сестры, в то время как Шеффилд был невозмутим, он ни разу с ней не заговорил, почти не смотрел в ее сторону. Это было ужасно! И главное, она не понимала, он сердится на нее из-за обмана или стеснен присутствием незваных гостей.

Не успела Дженис переодеться, как раздался стук и появилась леди Харлестон.

— Могу я поговорить с вами, дорогая? Мне кажется, в доме моего брата вам, пожалуй, больше не с кем посоветоваться.

— Благодарю вас за заботу, мадам, но уверяю вас, мне не нужен совет, — решительно, но спокойно сказала Дженис. — Обстоятельства вынудили меня прибегнуть к помощи вашего брата. У меня не было выбора. Лорд Шеффилд оказался гостеприимным хозяином, и я ему очень благодарна.

Леди Харлестон покачала головой.

— Дорогая, вы же знаете лондонские нравы. А также знаете, что говорят о моем брате. Будем говорить начистоту. Факт остается фактом: вы провели несколько ночей в доме моего брата. — Дженис попробовала возразить, но тщетно. — Я вам напомню историю моего брата, хотя суть дела вам наверняка известна. За его возлюбленной давали хорошее приданое, а у Стоуна не было никаких средств. Когда они уехали, брат той женщины последовал за ними и застиг парочку в маленькой гостинице. Но было уже поздно.

— Поздно? — переспросила Дженис.

— Да. Они провели ночь в одной комнате.

Потрясенная Дженис, которая не знала об этой пикантной и важной детали, пробормотала:

— Герцог отказался жениться на ней?

— Нет.

— Но все говорят…

— Я знаю все, что говорят. Но это не так. Мой брат слишком горд, чтобы оправдываться.

— Что же произошло на самом деле?

— Стоун был по уши влюблен, и его не интересовали ее деньги. Увлекающийся, открытый, пылкий, как все Весткотты, он не мог не произвести на нее впечатления. Пожалуй, ее даже привлекала его принадлежность к скандально известной фамилии. Но именно это обстоятельство повлияло на резкий отказ со стороны ее брата, когда Шеффилд посватался. Несостоятельный зять не входил в его планы. Стоун ужасно разозлился. Он убедил девицу бежать с ним. Конечно, это был опрометчивый поступок, но герцог способен на любые крайности в любви. Если бы он женился на этой девушке, скандал был бы исчерпан. Но все вышло по-другому.

Леди Харлестон задумалась.

— И брат той дамы обнаружил их вместе? — с нетерпением спросила Дженис.

— Нет. Стоуна в тот момент в комнате не было. Его взгляду предстала только сестра в разобранной постели, но она тут же во всем призналась. Вот только не знаю, по собственному ли желанию или по настоянию брата девица тут же отправилась домой. Когда Стоун примчался за ней в Лондон, ему сказали, что его возлюбленную успели просватать за богатого старика, друга семьи.

— Как же она могла?! — воскликнула Дженис.

— Не знаю. Думаю, что скорее всего ее заставили отказаться от Стоуна. Мой бедный брат никогда не говорит об этом, не любит это вспоминать.

— А дуэль? Дуэль была?

— Да. Стоун не мог это так оставить, не защитив задетое самолюбие и честь. Была дуэль — оба были ранены. Стоун отделался легко, а вот его соперник был ранен тяжело. Девица уехала с супругом за границу. А свет отвернулся от Стоуна.

— И он после этого покинул Англию?

— Да. И вернулся только через несколько лет. Поселился здесь, в Шеффилд Холле, занялся его перестройкой. Конечно, ему надо было сразу же появиться в обществе, чтобы заставить замолчать злые языки. Но он не сделал этого, поэтому его до сих пор считают… Впрочем, вы не хуже меня знаете кем.

— Знаю, но я лично ничего плохого не сделала, и меня это не касается, — ответила Дженис.

— Дорогая, рано или поздно в Лондоне станет известно о вашем пребывании здесь. Джаспер и я будем, конечно, молчать, но слуги… Стоуну наплевать на его репутацию, но вы должны заботиться о своей. Состояние и положение в обществе вашей семьи прочное, открытой враждебности никто себе не позволит, но…

— Что же я должна, по-вашему, делать? — с иронией в голосе перебила ее Дженис. — Уж не просить ли вашего брата жениться на мне? Так это не в моих правилах.

— Только не говорите мне этих пустых слов! Знаете поговорку: нельзя скрыть только любовь и кашель. Я же не слепа! А ваши взгляды достаточно красноречивы. Кстати, мы бы не возражали, если…

Дженис смущенно перебила ее:

— Что бы я ни чувствовала, леди Харлестон, это никого не касается.

— Мне очень жаль, мисс Уэбб. Мне показалось, что вы и мой брат подходите друг другу. Может, вас волнует, что мой брат нуждается в деньгах? О нем поговаривают, будто он охотится за приданым. Чепуха, дорогая! Он сумел добиться успеха в Вест-Индской компании и получает большую прибыль.

— Не стоит говорить об этом, миледи. Что касается спасения моей репутации, то завтра я вернусь в Лондон и расскажу своему дядюшке все обстоятельства моего вынужденного пребывания в Шеффилд Холле.

— Вряд ли это понравится сэру Бэзилу, — заметила леди Харлестон.

Дженис усмехнулась.

— Пожалуй, так. Но я распоряжаюсь своей судьбой сама и справлюсь с любыми кривотолками. Кроме того, я не собираюсь выбирать мужа с оглядкой на мнение света.

Леди Харлестон внимательно посмотрела на Дженис, затем встала со стула.

— Спокойной ночи, мисс Уэбб.

— Спокойной ночи, леди Харлестон.

Оставшись одна, Дженис долго размышляла над тем, что узнала о герцоге. Конечно, Шеффилд любил ту девушку. Но сейчас это уже неважно. Сегодня, до появления леди и лорда Харлестона, он как раз пытался объясниться с ней. По всему было видно, что он не хотел продолжать это неожиданное любовное приключение. Он видел, как она теряет голову, предчувствовал, к чему может привести Дженис ее пылкое воображение. Он понял, что пора остановиться. Страсть — это одно, а любовь — совсем другое.

Дженис всплакнула. Потом вспомнила, что еще есть кое-какие дела. Она вытерла слезы и позвала Сару.