Кара Эллиот - Рискни ради любви

— Да я же говорила тебе: от Марко, — ответила Изабелла с улыбкой. — Он знает множество ругательств. Даже на Перри они производят впечатление! Вот, например, одно ругательство о косоглазой потаскухе…

— Довольно! — прервала ее мать, решив непременно попросить кузена держать язык за зубами, когда он общается с детьми. — Слава Богу, впереди нас ждет долгое путешествие. Поэтому что, юная леди, вам надо очень многое узнать о том, как подобает себя вести в английском обществе.

— Merde [2] Дерьмо (фр.). ! — Подбородок Изабеллы упрямо выдвинулся вперед. — Перри говорит, что так по-французски называют…

Алессандра зажала рот дочери рукой. Как ни противно ей было признавать это, Черный Джек Пирсон, похоже, был прав, когда говорил, что рот Изабеллы следовало бы хорошенько вымыть с мылом.

— Я знаю, что означает это слово, — сказала она. — Еще одно неприличное выражение — и ты будешь всю дорогу в Лондон полоскать рот мыльной водой, пуская пузыри.

По щеке Изабеллы скатилась слеза.

— Ненавижу Лондон, — прошептала девочка.

— Тогда ты должна обрадоваться, узнав, что там мы пробудем совсем недолго, а затем поедем в Бат, — объявила маркиза.

С этими словами они отправились в путь.

— Вы уже были на Харли-стрит, где открыта выставка последних произведений мистера Тернера, лорд Джеймс?

Герр Герхард Лутц добавил еще немного краски на палитру и капнул туда же несколько капель воды.

Джек покачал головой.

— У меня еще не было возможности посетить ее, — сказал он. — Я вернулся в город только вчера вечером.

— Считайте это одним из заданий на следующий урок, — сказал учитель рисования.

В дополнение к занятиям в Королевской академии Лутц давал частные уроки нескольким одаренным ученикам в своей студии. Джек был одним из них, однако порой — как, например, сейчас — он не мог понять, что стало причиной выбора герра Лутца: то ли одаренность, то ли его семейный титул. На его взгляд, его последние работы были весьма неудачными и он почти не продвинулся вперед. Глядя на них, можно было подумать, что он пишет левой ногой.

— Его последняя работа иллюстрирует новую школу мышления, новый взгляд на природу, — продолжал Лутц.

Джек скривил губы:

— Вы намекаете на то, что я всего лишь жалкий ремесленник, который придерживается прошловекового стиля?

Губы молчаливого швейцарца тронула легкая улыбка.

— Вовсе нет, — покачал он головой. — Я считаю вас многообещающим художником, вы готовы постигать новое, иначе я не взял бы вас в ученики. Но я бы хотел, чтобы, совершенствуя свое мастерство, вы старались бы делать свои произведения… — Лутц замолчал, подбирая подходящее слово. — Более выразительными, — договорил он.

— Выразительными… — эхом отозвался Джек со стоическим выражением лица. — Возможно, на меня повлияли годы военной подготовки, но мне кажется, что это не в моем духе. Нам вбили в головы, что солдаты не должны много думать, когда что-то делают.

— М-да… Но все дело в том, что вам больше не следует вести себя как солдат, — отозвался герр Лутц. — Настала пора постепенно становиться художником.

— Хм-м… — протянул Джек, задумчиво глядя на бумагу.

— Искусство требует от артиста чувств, эмоциональных переживаний. Ослабьте нажим, сделайте линии более легкими. И не бойтесь экспериментировать с цветом. — Помяв пальцами соболиную кисточку, Лутц пожал плечами: — Я могу обучить вас таким вещам, как пропорция и перспектива, однако ваш собственный, индивидуальный стиль в искусстве вы должны найти сами.

На первый взгляд кажется, будто искусство и служба в армии не имеют ничего общего, подумал Джек. В то же время и то и другое проверяет человека на храбрость. Потому что храбрость необходима для того, чтобы бороться со страхом — физическим или моральным, особенно когда человек не знает, что его ждет впереди.

— Пример тому — Александр Козенс [3] Английский художник-акварелист. , чьи произведения вы наверняка знаете. Сэр Джордж Бомон владеет отличной коллекцией последних работ художника, попросите у него разрешения взглянуть на них, — продолжал Лутц. — И вы поймете, как можно отпустить на свободу воображение.

Отпустить на свободу…

Джек еще несколько минут рассматривал свои грубые карандашные наброски в дорожном альбоме, затем прикрепил гвоздиками к мольберту чистый лист бумаги и взялся за новую акварель. Мазок розового на небе, подчеркиваемый смелым ярко-красным пятном на горизонте…

Увлеченный работой, Джек не услышал бой часов. Итак, урок окончен.

— Лорд Джеймс! — Лутц, что-то искавший в сундуке с принадлежностями для рисования, поднял голову. — Очень не хотелось бы мешать вам, время истекло, а я должен давать урок в Сомерсет-Хаусе. — Он посмотрел на незаконченную работу. — Вот это уже лучше, — пробормотал он. — Попрактикуйтесь дома в заштриховывании — это вам задание на следующее занятие. И непременно посетите галерею мистера Тернера.

— Да-да, я обязательно схожу туда, — пообещал Джек. Собрав свои краски, он подставил свой мольберт к остальным. — Господи, и эта ничуть не лучше, — проворчал он вполголоса.

— Терпение, милорд, — сказал герр. Лутц. — Муза похожа на прекрасную, но своенравную женщину. Вы должны осторожно ухаживать за ней и доказать ей, что вы стоите ее внимания. Доказать с помощью Тяжелой работы и постоянства, — пояснил он. — Ее не завоевать фальшивой лестью и пустыми обещаниями.

Черт возьми! Учитывая его последние встречи с представительницами противоположного пола, он должен бросить искусство и заняться уборкой лошадиного навоза с лондонских улиц.

Из-за того, что ряды «Кружка ученых сивилл» становились все реже, было решено закончить их еженедельную встречу чуть пораньше.

— Полагаю, нам следует дождаться, пока двое наших друзей вернутся в город, а уж потом набросаем черновой вариант нашего опровержения на статью Хантфорда по химии, — предложила Кейт Вудбридж. — Когда окажется, что мы правы, преподаватели Оксфорда не смогут оспорить наши доводы.

Кейт знает, что говорит, подумала Алессандра. «Кружок» — группа интеллектуально одаренных женщин, регулярно собиравшихся для того, чтобы обсуждать научные проблемы, — за время своего существования имел немало ученых достижений. Но что гораздо важнее, они сумели наладить дружеские отношения, несмотря на разное происхождение.

Алессандра едва заметно улыбнулась. Поскольку общество с неодобрением относилось к тем леди, которые занимались интеллектуальными изысканиями, пятеро из них придумали забавное название для их группы: «Кружок ученых сивилл». И без моральной поддержки подруг-«сивилл» ее жизнь в Лондоне в последние два года была бы гораздо труднее.