Элизабет Стюарт - Великодушные враги (Право на измену)

Диана снисходительно усмехнулась.

— Скажем так: мне нравится заниматься с ним любовью. Мы это делали много лет. И я намерена предаваться этому занятию еще долгое время после того, как вы станете для него не более чем приятным воспоминанием. Поразмыслите об этом, Джонет, когда Александр сегодня уедет. Поразмыслите об этом и благодарите Бога, что он отправляет вас во Францию.

— Говорят, тебя ждали в Эдинбурге еще на прошлой неделе.

— Ты хорошо осведомлен, — усмехнулся Александр.

— Такая у меня работа.

Александр сел к столу, ногой подтолкнув второй стул Лайлу.

— Это ты верно заметил.

Вошел слуга, нагруженный подносом, уставленным пивными кружками, кувшином эля и едой, оставшейся от завтрака. Александр дождался, пока он не выйдет, потом налил две кружки эля, всеми силами стараясь казаться спокойным.

— А я слышал, что ты собирался остаться в Лондоне. Похоже, ты проделал весь этот путь в большой спешке. Надеюсь, новости того стоят.

Лайл с наслаждением отхлебнул эля.

— Думаю, стоят. И полагаю, ты со мной согласишься.

Александр ощутил внезапную сухость во рту, его сердце учащенно забилось.

— Ты говорил с Вулзи?

— Да.

— И что же?

Лайл внезапно рассмеялся, торопясь поделиться с другом общим торжеством.

— Ты оказался прав, Алекс! Было такое письмо! И старый лис его сохранил. Письмо все еще у него.

Александр откинулся на спинку стула. Для него наступил долгожданный миг ликования, сладчайшая минута всей его жизни. После стольких лет страданий, мук, унижений имя Гэвина Хэпберна будет очищено от клеветы.

— Покажи, — сказал он тихо.

— Вот тут есть загвоздка. Вулзи не выпустит письма из рук, пока Яков не будет доставлен в Лондон.

Разочарование было столь жестоким, что Александр едва сумел овладеть собой. Он встал, с грохотом оттолкнув свой стул.

— Чтоб ему гореть в аду! Так и передай. С моими наилучшими пожеланиями.

— Неужели ты думал, что Вулзи выпустит из рук свой главный козырь?

Александр прищурился.

— Я не шевельну и пальцем, чтобы переправить Якова через границу, пока письмо не окажется в моих руках. Таково было мое изначальное условие, я, кажется, совершенно ясно выразился. Разрази меня гром, Лайл, откуда мне знать, что это то самое письмо? И кто поручится, что Вулзи отдаст его мне после того, как я доставлю короля в Лондон?

— А если он отдаст тебе письмо, откуда ему знать, что ты привезешь Якова? Как видишь, в эту игру могут играть двое.

— До сих пор я всегда держал слово. Мне казалось, что Вулзи мог бы принять это во внимание. И ты тоже. Какую бы адскую работенку вы мне ни подбрасывали, я все выполнял неукоснительно.

Александр нахмурился, пристально изучая усталое, озабоченное лицо друга.

— Ты что, перестал мне доверять, Лайл? Господи Боже, после стольких лет ты мне больше не доверяешь? — повторил он с возрастающим удивлением.

Лайл заколебался.

— Мы никогда раньше не просили тебя предать Шотландию. Если уж быть совершенно откровенным, я совсем в тебе не уверен.

— Ах, вот как это теперь называется? Я должен предать Шотландию?

Лайл заглянул ему в глаза.

— Мне так не кажется, но я не вполне уверен в том, как ты сам к этому отнесешься, сынок. Ты уж меня извини, но мне пришлось поделиться своими сомнениями с Вулзи! Черт побери, это моя работа!

— Да, конечно, — Александр сделал глубокий вздох, чтобы успокоиться, и снова сел. — Извини, Лайл. Просто… просто мне так нужно было это чертово письмо.

Он закусил губу и рассеянно провел рукой по волосам.

— Мы же с тобой всегда опасались, что все вот так и кончится. Что мы окажемся по разные стороны.

— Этого пока не случилось, но когда-нибудь случится непременно, — с горечью подтвердил Лайл. — Я хочу, чтобы ты поселился в Англии, Алекс. Хочу видеть тебя женатым на Диане, богатым, уважаемым. Ты должен поставить свои выдающиеся способности на службу стране, в которой оценят их по достоинству, а не растрачивать себя в Шотландии, где тебя считают изгоем, где тобою помыкают Дугласы, не достойные чистить тебе сапоги и не умеющие вычистить их как следует, им на это ума не хватит!

— Какое красноречие! — заметил Александр с деланной улыбкой. — Неужели ты все еще пытаешься меня завербовать?

— Не могу же я стоять в стороне и праздно наблюдать, как ты упускаешь возможность получить все, что хочешь, и даже больше! — Лайл наклонился к нему через стол. — Алекс, я видел это письмо! Честное слово, видел своими глазами, хотя Вулзи и закрыл от меня подпись, чтоб ему лопнуть! Если хочешь его получить, доставь нам Якова. Клянусь, мы выполним свою часть договора!

Александр вновь откинулся на спинку стула и закрыл глаза, потихоньку потягивая эль.

— Пришли мне половину письма, Лайл. Хоть кусочек. Я хочу сам убедиться, что это именно то, о чем говорит Вулзи. Пусть пока оставит у себя вторую половину, ту, где подпись. Она должна быть мне передана, как только Яков переступит порог Йоркского замка. В противном случае сделка не состоится.

Несколько мгновений в комнате царило молчание.

— А что? Он, возможно, и согласится, — пробормотал Лайл. — Для Вулзи это вопрос жизни и смерти.

Александр открыл глаза и послал другу многозначительную улыбку.

— Письмо, Лайл, письмо. Достань его для меня.

Лайл допил свой эль.

— Сделаю, что смогу, но ничего не обещаю.

— Ты ему только намекни. Если ничего не выйдет, что ж, я пойму. — Александр вновь перегнулся через стол. — И раз уж мы говорим друг с другом откровенно, тебе следует знать кое-что еще. Я никогда не откажусь от шотландского подданства, даже если придется какое-то время пожить в Англии. Я никогда не откажусь от Дэрнэма. И тебе, и Вулзи, и Норфолку, и еще многим другим надо хорошенько это усвоить.

— Я понимаю.

Александр кивнул.

Лайл поудобнее уселся за столом, наконец обратив внимание на тарелку с завтраком. Несколько минут он ел молча, потом искоса посмотрел на Александра.

— А что насчет этой девицы Максвелл? Диана мне сказала, что у тебя в полном разгаре роман с племянницей Мьюра, — сказал он. — Если бы это был не ты, а кто-то другой, я бы заподозрил, что речь идет о мести. Но ты не из таких. И ты не стал бы отправлять случайную подружку под покровительство Элизабет. По крайней мере, не эту.

Александр не стал отвечать.

— Ты видел матушку. Передал ей мое письмо?

Лайл кивнул, не переставая жевать.

— И как она к этому отнеслась?

— Сказала, что будет счастлива поселить в доме гостью и что надеется увидеть тебя в Лондоне.

Александр помрачнел.

— И это все?

— Все. Ах да, она просила передать тебе привет. Все как обычно. Ни слова о Мьюре. — Он поднял голову от тарелки. — Элизабет очень скрытная. Я давно это заметил. С тех самых пор, как познакомился с ней.