Жюльетта Бенцони - Кольцо Атлантиды

И он направился к двери, сопровождаемый ставшим вдруг насмешливым взглядом Адальбера.

— Камо грядеши, Господи? [63] Куда ты идешь, Господи? (церк. -славян.)

Альдо с раздражением пожал плечами:

— С латынью у меня было худо, так что отвечу тебе на хорошем французском языке: к тетушке Амели! Она не в курсе случившегося, потому что ее вместе с План-Крепен пригласили на ужин к английской романистке. Но есть надежда, что в этот час они уже вернулись. Мой рассказ их, несомненно, заинтересует.

— Или расстроит их пищеварение. Пойдем вместе!

Обе дамы действительно только что вернулись. Расположившись в малой гостиной, разделявшей их спальни, они обсуждали вечер и собирались побаловать себя бокалом шампанского, которое не было включено в меню ужина, когда Альдо, постучав, просунул голову в дверь.

— К вам можно? Меня сопровождает привидение, — объявил он, посторонившись и пропуская вперед Адальбера.

Который, разумеется, был встречен с большим удовольствием, как того и следовало ожидать. Мари-Анжелин даже прослезилась и поцеловала Адальбера, в то время как госпожа де Соммьер проявила некоторую сдержанность:

— Вы, конечно, понимаете, что я счастлива видеть вас, Адальбер, но не говорил ли нам мой племянник, сообщая о вашем освобождении, что вам гораздо безопаснее было бы скрываться? Что же произошло?

— От вас ничего не скроешь, правда, тетушка Амели? — вздохнул Альдо, принимая из рук План-Крепен бокал с шампанским. — Случилось несчастье. Пока Эль-Холти ужинал с нашим другом, неожиданно явилась Салима и стала умолять молодого человека немедленно с ней бежать...

Князь рассказал дамам о трагических событиях этой ночи.

— Ну, вот и все. Возможно, сейчас Карим и его слуга уже мертвы. Утром, до того как ехать в полицию, мы заскочим в больницу. А Салима оказалась во власти человека, который, скорее всего, и приказал убить ее деда.

— А почему же она не отказалась от помолвки с ним? — презрительно заметила Мари-Анжелин.

— Ассуари угрожал, что убьет Карима, если она не согласится стать его невестой. Он не только утверждал, что любит ее, чему я, впрочем, не удивляюсь, но еще, как выяснилось, она стала частью его плана по поиску гробницы Неизвестной Царицы, из которой он собирается похитить воображаемые сокровища. Хотя на самом деле тут можно только теряться в догадках.

— Мне не очень понятна во всей этой интриге роль принцессы Шакияр, — задумалась маркиза. — Как-то странно выглядит ее участие в судьбе несчастной Салимы... И зачем было ей способствовать побегу девушки с возлюбленным? Она хотела погубить ее, это очевидно!

— Это еще раз доказывает, что она мерзкая тварь! — выругался Адальбер. — Хотя мы и так это знали.

— Удивительно... На меня она не производила такого впечатления.

На маркизу воззрились три пары глаз.

— Значит, мы ее знали? — проронила Мари-Анжелин. — Вот это новость!

— Знали — не то слово. Мне приходилось встречать ее во время путешествия, которое я совершала с одной своей приятельницей. Это было до вас, План-Крепен, и в то время Шакияр еще была королевой. Она носилась с приема на прием, увешанная драгоценностями! Но она была великодушной и довольно симпатичной особой.

— И вы об этом говорите только сейчас? — возмутился Альдо. — Зачем же вы делали вид, что не знакомы с ней, когда я рассказывал о ее поведении по отношению ко мне?

— Потому что мне казалось, что это не имеет значения. И потом, мы ведь не стали с ней друзьями. И, наконец, уж если вам так нужно все знать, мне требовалось время, чтобы все хорошенько обдумать. У вас есть возражения?

— О боже, до чего ж мы докатились! — с вызовом бросила Мари-Анжелин. — Вот женщина, которая...

— Прекратите, План-Крепен. Насколько мне известно, вас никто не назначал прокурором, чтобы выносить мне обвинение, так что советую вам держать себя в руках.

— Никто из нас ничего плохого не думает, тетушка Амели. Но, согласитесь, все это крайне удивительно.

— Я соглашусь, что ее поведение по отношению к тебе заставило меня задуматься. Но это так не похоже на характер женщины, которую я когда-то знала! Иначе придется признать, что она очень изменилась. Несомненно, под влиянием своего брата. Его-то я никогда не встречала, и он мне представляется этаким благородным разбойником, каких было предостаточно в Средние века...

— Ну да, женщины Востока чаще всего подчиняются мужчинам своей семьи, — вздохнул Адальбер. — Шакияр уж больше не королева и обязана подчиняться старшему мужчине своего клана...

— Подчиняться, доходя до того, чтобы расставлять такие бессовестные ловушки невинным? Это уж слишком! Если надежды Ассуари относительно гробницы настолько велики, ей, наоборот, было бы выгодно ускорить свадьбу, в этом случае она бы только выиграла.

— А что, если он дал понять Шакияр, что ей может ничего и не достаться? — предположила Мари-Анжелин. — Эта Салима, насколько я знаю, удивительно хороша, так что...

— Она даже лучше, чем вы можете себе представить, — печально подтвердил Адальбер.

— А значит, после свадьбы она займет первое место, тогда как стареющая сестрица переместится на второе... если окончательно не уйдет в тень. Что можно предугадать, имея дело с таким человеком, как он? Тетушка Амели, всем нам известно, что вы — сама доброта...

— А мне-то казалось, что у меня острые зубы!

— Несомненно, но в данном случае нужно прислушиваться к голосу разума, а не сердца. Все зависит от того, в каком направлении идти!

— Не забудьте о том, что эта женщина сказала Альдо, — вступил Адальбер. — Ей очень, очень нужны деньги!

Госпожа де Соммьер поднялась, посмотрела по очереди на всех своих троих собеседников и, наконец, вздохнула:

— Хорошо. Слушание дела закончено, и я желаю вам, господа, спокойной ночи. План-Крепен, идемте, вы почитаете мне что-нибудь из романа госпожи Агаты Кристи. Ее персонажи коварны, но на настолько, как те, которые нас окружают. Чтение отвлечет меня.

В сопровождении своей чтицы она удалилась в спальню. Альдо проводил их задумчивым взглядом и продолжал смотреть им вслед, даже когда за дамами закрылась дверь. Он довольно долго находился в таком состоянии, и Адальбер в конце концов не выдержал:

— Да что ты уставился на эту дверь? Может быть, чья-то таинственная рука начертала на ней «Мене, текел, фарес» [64] Исчислено, взвешено, поделено (ивр.). , как на стене вавилонского дворца, когда туда вступил Кир Великий [65] Кир II Великий — персидский царь, правил в 559—530 гг. до н. э. Основатель персидской Державы Хаменидов. ?

Альдо вздрогнул, встряхнулся, будто прогонял сон, и провел рукой по глазам:

— Похоже на то, но только не спрашивай о причине. Я и сам не понимаю, что со мной, просто как-то странно повела себя тетушка Амели. Что она замышляет?