Жюльетта Бенцони - Кольцо Атлантиды

И, почувствовав себя бесконечно несчастным, Адальбер поставил фонарь на пол и стал ощупывать дверную раму в надежде отыскать какое-нибудь место, в котором был скрыт механизм, наподобие креста в двери наверху, в скале, но так ничего и не обнаружил...

Тогда он сел на пол и стал освещать дверь и раму фонарем, как будто бы снова ощупывал их, но только с помощью света... Он водил лучом очень осторожно и очень медленно и почти что дошел до конца, когда заметил внизу, в углу, крошечный цветок лотоса, склонивший головку. Пестик этого цветка был сделан в форме перевернутого креста Анх, чуть-чуть выступавшего наружу. Если и был шанс, то только в этом месте...

Протянув дрожащую руку, он потрогал цветок лотоса. Пересохшее горло стало как наждачная бумага. Адальбер нажал раз, другой, но ничего не произошло. И тогда, уже впадая в отчаяние, он нажал в третий раз, и пестик вдавился, раздался чуть слышный щелчок, и орихалковое панно стало опускаться.

Адальбер вскочил, но тут же вынужден был прислониться к каменной стене. Ноги его не держали, пульс участился, а сердце бешено колотилось. Он подумал, что больше не сможет сделать ни шагу. Вытянув руку, он направил пучок света в разверзшуюся темноту. Под светом фонаря блеснуло сполохами золото. Он снова обрел равновесие и попытался сделать шаг. И застыл, ошеломленный. Никогда в жизни он не думал, что доведется увидеть такое...

Гробница не походила ни на одну из тех, что Адальбер встречал прежде. Зал, куда он вступил, оказался округлой формы. Стены поддерживали полуколонны, по стилю напоминавшие дорические, и большие орихалковые пластины со странными иероглифами, которые он не мог расшифровать: похоже, это была письменность майя, а не древних египтян. Адальбер не задержал внимания ни на них, ни на множестве различных предметов: кровати, кофрах, произведениях искусства или предметах обихода, золотых, украшенных эмалью или вкраплениями бирюзы и изумрудов, — все это было тщательно расставлено, воссоздавая покои царицы или просто красивой женщины. Они располагались не вокруг саркофага, а некоего подобия алтаря, на котором возлежала фигура в белом. На эту фигуру он в священном ужасе и направил свет фонаря, обнаружив нечто из ряда вон выходящее. Сначала Видаль-Пеликорн даже подумал, не снится ли ему все это. Перед ним была стеклянная рака [73] Рака — ковчег с мощами святых, изготавливаемый обычно в форме гроба. в золотом обрамлении, а внутри — женский силуэт в белом, настоящая женщина, вовсе не мумия, а человек. Она как будто прилегла отдохнуть.

Ее кожа приобрела оттенок цвета слоновой кости, длинные черные волосы были украшены диадемой, на которой рассыпались изумрудные звезды вокруг трезубца бога Посейдона, тоже изумрудного. Длинные-предлинные ресницы, тонкие изящные руки, скрещенные на груди, перламутровые зубы, приоткрывшиеся в подобии улыбки. Тело женщины было обернуто в строгую складчатую льняную ткань, под которой угадывались восхитительные формы, все это было так правдиво и естественно... И так напоминало Салиму!

Как будто претворилась в жизнь сказка о Спящей красавице, с той только разницей, что спала девушка не сто лет, а многие тысячелетия!

Потрясенный, Адальбер упал на колени, борясь с желанием снять стеклянный купол и дотронуться... ну хоть запечатлеть поцелуй на бесцветных губах красавицы. В безумной надежде вдохнуть в нее жизнь, он уже протянул руки к прозрачному куполу, но так и не посмел коснуться его, боясь, как бы под его взглядом она не сморщилась, не стала бы похожей на мумии, разложенные там же, на скамьях перед каждой колонной. Это, конечно, были слуги, которые тоже заперлись тут, желая сопровождать свою повелительницу в смерти... царицу, имя которой так и осталось неизвестным. На золотом цоколе, на котором покоилось ее тело, не было никакой надписи. Да это было и ни к чему, ведь никто никогда не должен был отыскать эту поразительную гробницу!

Теперь ему захотелось прочитать письмена на стенах, но если в некоторых из них и обнаруживалось какое-то сходство с иероглифами, то все равно понять их смысл было невозможно. Здесь нужно было что-то вроде Розеттского камня [74] Розеттский камень — найден в 1799 г. в Египте возле небольшого города Розетта (теперь Рашид), недалеко от Александрии. Представлял собой плиту из базальта с выбитыми на ней тремя идентичными по смыслу текстами, в том числе двумя на древнеегипетском языке — начертанными древнеегипетскими иероглифами и египетским демотическим письмом — и одной на древнегреческом языке. Древнегреческий был хорошо известен лингвистам, и сопоставление трех текстов послужило отправной точкой для расшифровки египетских иероглифов. , с помощью которого Шампольону удалось найти ключ к древним письменам. Но, кроме настенных панно, которые, как догадался археолог, должно быть, составляли своеобразную книгу, не было никаких других письменных свидетельств, ни единого рулона папируса, ничего, что можно было бы взять с собой...

И все-таки Адальбер был уверен, что между Атлантидой и Древним Египтом должна была существовать связь. Кто-то обязательно выжил после катастрофы, кто-то должен был передать ключ к таинственным знаниям и письменности атлантов. Может быть, это был сам Верховный жрец Уа, в чьей гробнице Говард Картер и нашел Кольцо? Но он жил гораздо позже... Тогда кто?

В этой цепи недоставало очень многих звеньев, и это означало, что тайна никогда не будет раскрыта... так и останется, как прежде, легендой о гробнице Неизвестной Царицы, даже если Адальбер сам примется за поиски этих недостающих элементов.

Он еще долго смотрел на прекрасное тело женщины. Единственным украшением царицы была изумрудная диадема, хотя повсюду было рассыпано несметное количество драгоценных камней и золота. Сколько преступлений, сколько низости могло бы совершиться из-за этих богатств! И не нужно было обладать богатым воображением, чтобы представить себе, какие полчища стервятников устремятся в эту усыпальницу, как только тайное станет явным...

Время шло, но Адальбер не замечал его, всецело погруженный в свой сон наяву. К реальности его вернул фонарик: батарейка начала садиться, и он начал мигать. Тогда, за невозможностью совершить большее, Видаль-Пеликорн запечатлел свой поцелуй на стеклянном саркофаге и, ничего не взяв, ничего не тронув, двинулся из усыпальницы прочь. Орихалковая плита захлопнулась сама собой, как только он переступил порог.

Вернувшись в пещеру, он застал ожидавших его Альдо и Мари-Анжелин, они сидели на камнях и, казалось, спали. Альдо даже не курил, видимо, чтобы не обнаружить своего присутствия запахом табака. Вид Адальбера потряс их обоих.