Барбара Картленд - Любовь к шпиону

«Сцена готова, — сам себе сказал маркиз, — теперь остается выяснить содержание пьесы».

Он шел переодеваться к обеду — довольно раннему относительно английской традиции — и уже точно знал, что все сложилось для него очень удачно.

Барон сказал, что именно девушки просили его устроить танцы, но это заметно удивило их обеих.

— Мы будем танцевать, папа? — воскликнула Каролина. — А ты не говорил раньше! Я мечтала об этом с первой минуты возвращения!

— Надеюсь, ты умеешь танцевать и самые новые вальсы, и все те танцы, которые вошли в моду, когда я еще был мальчишкой? — спросил барон.

— Конечно, умею, — ответила Каролина. — Но Симона танцевала в пансионе лучше всех, поэтому именно ей присудили музыкальный приз, который вручается в конце учебы.

—Тогда вы обязательно должны станцевать со мной, Симона, — попросил барон.

— С удовольствием, — отвечала девушка. — Но лично я считаю, что Каролина танцует лучше меня.

— Не нужно скромничать, — перебила ее Каролина. — Сегодня у нас в гостях будут джентльмены, которые сами все оценят. Папа, надеюсь, ты пригласил достаточное число мужчин?

— Конечно, ответил барон. — Я также пригласил привлекательных молодых женщин. Так что вам обеим следует позаботиться о том, чтобы быть первыми среди равных.

— Я надену свой лучший наряд, а Симона — свой! — воскликнула Каролина. — И нам, конечно же, понадобится парикмахер. И графине, наверное, тоже.

—Я уже распорядился насчет этого, — ответил барон, разведя руками. — Уверяю, мы с твоей матерью продумали все детали, чтобы вечер прошел успешно, и я буду очень огорчен, если вы останетесь недовольны.

Произнося эту тираду, барон почему-то смотрел на маркиза.

— Вы очень добры, барон, — улыбнулся маркиз. — Не следовало так беспокоиться из-за меня. Но я люблю танцевать, в Лондоне балы очень популярны.

—Я слышал об этом, — ответил барон. — Но мы должны быть лучше, чтобы превзойти Лондон. Надеюсь, в вопросах музыки нам это удается.

Графиня встала.

— Если вечер обещает быть таким насыщенным, — сказала она, — то я предпочла бы отдохнуть. Вы должны меня понять, дорогой барон, я хочу выглядеть наилучшим образом для вашего очаровательного гостя. У него должно сложиться самое благоприятное впечатление, когда он будет докладывать о визите в Берлин королеве Виктории.

— И мы должны об этом позаботиться, — согласился барон. — Но подозреваю, что маркиз отправится с докладом к принцу Уэльскому.

— Ну конечно, — воскликнула графиня, осознав свою ошибку. — Принц такой интересный, такой энергичный мужчина! Все только о нем и говорят. Я просто мечтаю встретиться с ним. Возможно, маркиз, вы пригласите меня погостить в Лондоне и сможете устроить мне встречу с ним? — спросила она, многозначительно глядя на него своими зелеными глазами и прикасаясь к его руке.

Маркиз подумал, что она слишком торопится.

— Мы поговорим об этом вечером, — нежно промурлыкала она, затем повернулась, взметнув подолом платья, и направилась к двери.

Выходя, она бросила на барона взгляд, смысл которого должен был быть понятен только ему.

Но поскольку маркиз был человеком внимательным, он заметил выражение ее лица и непроизвольно подумал, что эти двое, возможно, затевают нечто такое, что может касаться его лично.

«Непонятно и любопытно» — было первой его мыслью.

И поскольку сценарий показался ему уж очень необычным, маркиз был заинтригован.

Каролина была очень взволнована предстоящим праздником в их доме. Она ворвалась в комнату Симоны, чтобы похвастаться платьем.

Это было красивое, но довольно обыкновенное платье, разве что украшенное немного больше тех, что она носила в пансионе.

Симона надела простое белое платье, которое ее мать выбрала для появления дочери на первом балу охотников. Именно так, по ее мнению, должна была выглядеть девушка из приличной английской семьи. Платье действительно выгодно подчеркивало красоту Симоны и ее восхитительную фигуру.

Когда перед обедом она вошла в гостиную, маркиз увидел в ней юную богиню, спустившуюся с Олимпа.

Графиня, как всегда, рассчитывала на эффект, поэтому не появлялась до тех пор, пока все гости не собрались.

Когда она вошла, в зале уже было достаточно многолюдно — все пили, смеялись и обменивались новостями.

На какое-то мгновение голоса умолкли и повисла тишина, которая, как известно любой актрисе, служит лучшим комплиментом. Это был несомненный успех! На ней было зеленое платье под цвет глаз. На пышной юбке и вокруг оголенных плеч колыхались павлиньи перья. Шею и уши украшали изумруды, а темные волосы — несколько страусовых перьев.

Барон первым стал аплодировать ей, и к нему тотчас присоединились остальные мужчины.

— Великолепно, — воскликнул он, — никто не может сравниться с вами в красоте и блеске!

Барон представил графиню остальным гостям.

Мужчины целовали ей руку, женщины сдержанно улыбались. Их, очевидно, не слишком радовало то, что они «не могут сравниться с ней в красоте и блеске».

В столовой графиня села по правую руку от барона, а справа от нее сел маркиз.

Симона надеялась, что ее, как соотечественницу маркиза, посадят рядом с ним и тогда она сможет сказать, что ей нужно сообщить ему нечто очень важное. Возможно, позже они смогли бы где-нибудь встретиться и поговорить наедине.

Однако оказалось, что ее место на другом конце стола в окружении молодых немецких офицеров, которые всячески старались понравиться ей и были очень внимательны.

Но Симона не могла оторвать взгляда от действия, разворачивавшегося на противоположной стороне огромного обеденного стола, где графиня вознамерилась завладеть вниманием всех мужчин, находившихся поблизости, и особенно маркиза. Симона заметила, что эта женщина отчаянно флиртует с ним, и подумала, что ее мать назвала бы такое поведение совершенно возмутительным.

Барон всячески поощрял графиню.

Симоне оставалось лишь надеяться, что маркиз не позволит обвести себя вокруг пальца. И все же графиня была настолько хороша, что было бы неудивительно, если маркиз попадется в ее сети.

«Боюсь, в таком случае, — подумала Симона, — он не станет слушать меня, что бы я ни говорила».

Блюда, которые подавали за обедом, были отменно приготовлены, но слишком тяжелы, и к тому же их было слишком много. То же самое можно было сказать и о винах.

Когда, наконец, подали десерт и мужчинам предложили ликеры, был уже одиннадцатый час.

— Надеюсь, нам удастся потанцевать, — тихо проговорила Каролина. — Некоторым из этих офицеров к полуночи нужно вернуться в казармы.

Барон будто услышал ее слова или просто догадался, о чем она говорит.