Кейси Майклз - Как укротить леди

Да, эта сделка была поистине дьявольской, и в ней принимали участие простодушные бедняки, собирающиеся на тайные встречи по всему городу и по всей стране и не подозревающие, что являются лишь жалкими пешками в крупной игре, смысла которой никогда не узнают.

Решится ли он выполнить требование лорда Фрейни? Неужели он уподобится ему только ради того, чтобы рассеять мучительные сомнения; по поводу смерти своего отца?

Сможет ли оправдать свое участие в этой позорной сделке, если, выяснив планы лорда Фрейни, придумает способ помешать их осуществлению? Сумеет ли успокоить свою совесть мыслью, что стремился узнать правду о своем отце ради спокойствия своей матери, а не своего собственного?

Сможет ли он снова взглянуть в глаза Николь, если ей станет известно о той опасной игре, в которую он вовлек этих несчастных?

Да сможет ли посмотреть в зеркало на самого себя?

Нет, никогда! Ему следовало сразу догадаться, что он просто не способен на такую подлость!

Не задумываясь о последствиях, Лукас вскочил на ноги и указал на оратора, бессовестно обещавшего людям работу и сытость, как будто это было в их власти.

– Покажите нам! – выкрикнул он. – Покажите нам это оружие! Почему мы должны вам верить? А если мы придем на Вестминстерский мост и столкнемся с королевской гвардией? Чем нам защищаться – вашими прекрасными словами? Где будете находиться вы сами, когда мы выступим против правительства?

Почти сразу Лукас понял, что дал маху. Если знакомые по клубу кисло улыбнулись на его речь и затем под разными предлогами старались его избегать, собравшиеся здесь люди не стеснялись в выражениях:

– Трус!

– Негодяй!

– Лучше умрем людьми, чем погибнем от голода, как бессловесная скотина!

– Гоните прочь этого гада!

– Трус! Трус! Подлый трус!

Что ж, Лукас давно понял, что люди слышат то, что хотят слышать, и верят в то, во что им хочется верить.

Объединенные общей жаждой веры и надежды, все как один ополчились против него, демонстрируя поведение толпы, какой они станут, если пойдут к парламенту.

Он пригнул голову, заметив, что в него летит брошенный чьей-то рукой непонятный предмет, и в ту же секунду кто-то схватил его за руку и быстро потащил к выходу. Сначала он пытался выдернуть руку, но сказанная шепотом фраза «Бегите, пока вас не поколотили, господин» настолько испугала маркиза, что он пригнулся и позволил протащить себя к каменной лестнице, что вела вверх.

– Сюда, господин, – указал человек.

Лукаса не нужно было подстегивать, он побежал следом за тремя людьми, которые свернули в один переулок, затем в другой и, наконец, не слыша за собой шума преследования, остановились.

Только тогда Лукас посмотрел на своих спасителей.

– Меня зовут Джонни, сэр, – представился один из солдат, с которыми он беседовал утром, и показал на своих друзей. – А это Билли и Берти. Билли вас сразу узнал. Вам здесь не место, сэр.

– Да уж, что и говорить. – Лукас озирался вокруг и пытался собраться с мыслями. – Меня ждет коляска на Линкольн-Инн-Филдс.

– Тогда сюда, сэр. Мы вас проводим.

– И вы не спрашиваете, зачем я приходил? Почему так оделся?

Джонни покачал головой:

– Нет, сэр, это не важно. Сегодня вечером благодаря вам мои детишки получат еду, настоящую говядину. А до остального нам дела нет.

– Так знайте же, Джонни, что люди, которые выступали на собрании, на самом деле вовсе вам не друзья. Они приходили только для того, чтобы заставить нас взбунтоваться. Им это на руку, потом что тогда парламент испугается и быстро проголосует за новые законы, чтобы еще больше притеснять вас.

Джонни посмотрел на своих товарищей, которые только плечами пожали, потом снова на Лукаса:

– Так уж устроен мир, сэр. Всегда найдутся те, кто слушает.

– Вы правы. Наверное, я поступил глупо, да?

Джонни поскреб по щеке.

– Не мне это говорить, сэр. А знаете что, сэр? От нас пахнет еще хуже, чем от Билли. И это ужасно плохо.

Лукас рассмеялся и сразу успокоился. Взглянув на небо, он увидел, что скоро совсем стемнеет, а ему еще предстояло смыть всю эту вонь и грязь, прежде чем появиться на балу у леди Корнуоллис.

Но в первый раз после сделки с лордом Фрейни у него стало легче на сердце.

Трое мужчин пошли с ним, стараясь держаться в густой тени, падавшей от прилепившихся друг к другу жалких лачуг, из труб которых не поднимался дымок, а из окон не доносился запах жареного мяса. Жители убогого квартала провожали их кто равнодушными, кто враждебными взглядами.

Когда они подошли к коляске, Лукас заставил Джонни пообещать, что завтра в десять утра тот придет к его дому, к входу для слуг.

– У меня нет часов, сэр, и я не знаю, как определить время.

– Да, конечно, извините, не подумал. Приходите утром, когда сможете, друг мой. Я предупрежу своих людей. Я хочу, чтобы вы и ваши друзья забрали своих жен и детей и завтра вечером уже направлялись в мое загородное поместье. Вам необходимо уехать отсюда, подальше от того, что здесь может произойти.

– Сэр?

Лукас почесал голову, и рука его сразу запахла золой и салом. Господи, ну и грязный же он! И голова кружится, что показалось ему довольно странной ре акцией.

– Это все, что я могу сделать, Джонни. Я был бы полным глупцом, если бы думал, что способен устранить зло и обман при помощи другого зла и обмана, и, признаюсь, я и был таким глупцом. Так что позвольте мне сделать для вас то, что в моих силах. – Он протянул ему руку. – Вы даете слово, что придете?

Солдат недоверчиво взглянул на его руку, потом посмотрел на своих спутников, которые растерянно замерли. Ни один благородный господин не протянул бы руку таким, как они. Даже их Железный Герцог называл их грязными подонками.

Джонни вытер руку о штаны, потом выставил ее вперед дощечкой.

– Да, сэр, даю вам свое слово и свою жизнь, если вы этого потребуете.

Лукас даже не нашел что на это ответить.

– Тогда здесь и расстанемся.

Берти толкнул приятеля в бок и что-то прошептал.

– Сэр, Берти говорит, можем мы узнать, как ваше имя?

Лукас с горечью усмехнулся:

– Берти прав. Я Лукас Пейн и, за мои грехи, маркиз Бэсингсток.

– Ну и ну! – вырвалось у Берти.

С легким сердцем Лукас вскочил в коляску и направился домой на Парк-Лейн, чтобы – и это не игра слов – намылить себе голову.

А потом он встретится на балу с Николь, скажет, что больше у него нет от нее никаких секретов, что больше опасность ему не угрожает, а потому ей теперь не нужно за него беспокоиться и избегать его общества.

Однако, когда он вспомнил про лорда Фрейни, представил его реакцию на свой поступок в «Сломанном колесе», о его истинных планах, он передумал.

Николь весело засмеялась, глядя на стаканы с лимонадом, которые протягивали ей два красивых молодых джентльмена, добивающиеся ее внимания.