Саманта Фостер - Любовный пасьянс

— О! Увидев вас, мадемуазель Джастин, он, конечно же, не будет гневаться ни минуты.

Завладев маленькой девичьей ручкой, он галантно поднес ее к своим губам.

Девушка очаровательно улыбнулась своему галантному попутчику, быстро простилась с обоими мужчинами и упорхнула в дом, где находился офис местного представителя власти. Вслед за ней, Здоровяк Билл повел, не очень вежливо подталкивая в шею, связанного пленника.

Итак, Стив достиг, наконец, цели своего путешествия. Правда, ему предстояло пережить, по крайней мере, еще одно разочарование — беглого взгляда на чемодан хватило, чтобы убедиться в том, что его прекрасная кожаная обивка обожжена порохом, а сам чемодан вместе со всем своим содержимым прострелен не менее чем в трех местах.

Настроение его снова резко испортилось.

— Эта «Райс Лайн», наверняка, управляется каким-нибудь придурком! — проворчал он сквозь зубы. Затем, увидев какого-то мальчишку, бросившегося снимать оставшийся багаж, хмуро спросил у него:

— Где тут у вас, этот самый Элли Райс? Мне необходимо сообщить этому типу, что я собираюсь потребовать возмещения стоимости моих вещей!

Мальчишка показал рукой и прошептал:

— А вон там Элли Райс!

Элли стояла спинок к пассажирам и слушала рассказ Криббета о нападении и о том, каким образом им удалось выбраться из этой переделки. Одновременно она слушала разговоры пассажиров и поэтому уловила всю разгневанную тираду француза.

Ее отец придерживался той точки зрения, что клиент всегда прав. Элли тоже следовала этой политике и была готова успокоить раскапризничавшегося пассажира. Это недоразумение следовало немедленно уладить. Требовалось только дождаться, пока француз успокоится.

На Элли Райс сегодня были ее обычные штаны из оленьей кожи и такая же рубашка. Она по-прежнему стояла спиной к Стиву, и тот, взглянув на мягкие очертания фигуры человека в мужской одежде, сразу понял, почему «Райс Лайн» в таком бедственном положении. Такого рода мужчины встречались ему во Франции. В следующее мгновение Люсьен выразил его мысли вслух.

— О, боже! — прошептал слуга, пожалуй, слишком громко. — Да этот месье Райс, выглядит уж что-то слишком изнеженным. Прямо какой-то маменькин сыночек… в лучшем случае…

После утреннего разговора со Смитом и Дейвом Торнтоном, после новой атаки на дилижанс эти слова какого-то француза окончательно вывели Элли из себя. Она развернулась с яростью горячего, пустынного смерча, держа наготове длинный, тонкий хлыст.

— В худшем! — произнесла она, яростно сверкнув глазами. — Я хоть и девушка, но найду, что ответить двум узколобым иностранцам! И у меня найдется, чем угостить двух накрахмаленных оболтусов!

Люсьен отшатнулся назад. В то же мгновение она уперлась стеком в грудь его хозяина.

Взгляд Стива скользнул по высоким выпуклостям под рубашкой и манящей ложбинке между ними.

— Так вы женщина?! — воскликнул он. Откашлявшись, потрясенный Стив произнес первое, что ему пришло в голову:

— Э… Ну… Спасибо, что вы мне это сказали! Раздосадованный своей оплошностью и изо всех сил желая загладить свою ошибку, он отвесил Элли Райс галантнейший поклон. Одновременно с этим, его взгляд устремился на девушку. Он сразу заметил мерцание серебряного ожерелья на шее девушки; на запястье у нее был точно такой же браслет, украшенный изумрудами; черный кожаный пояс с нашитыми на нем серебряными бляхами стягивал тонкую талию. Увидев все это и мгновенно оценив, Стив пришел к выводу, что еще не все потеряно. Драгоценности, явно, давали ему возможность найти ключ к ее сердцу, несмотря на странные одежды этой амазонки.

Элли Райс могла носить мужские штаны, но она не была лишена женских слабостей.

Стив улыбнулся ей одной из своих самых замечательных улыбок и бархатным, интимным голосом, от которого подкашивались колени у многих, очень многих женщин, сказал:

— Мадам… мадемуазель Райс, примите мое глубочайшее сожаление. Мне кажется, что мы несколько погорячились!

Элли посмотрела на него так, что ему показалось, будто под кожу влепили заряд дроби, а затем, сделав шаг к высокому незнакомцу, раздельно и отчетливо произнесла:

— Засунь свое сожаление ослу под хвост!

Элли проследовала в салун «Медный колокол», подошла к угловому столику и, пинком отодвинув стул, села. Стив уселся за тем же столиком напротив и, улыбнувшись для пущего эффекта, представился:

— Марк Андре Стив Такер, к вашим услугам, мадемуазель.

Покончив, таким образом, с официальной частью, он положил руки на стол и стал смотреть на девушку, отчасти еще и потому, что от нее, действительно, трудно было отвести взгляд.

Элли Райс и вправду была хороша. Еще не совсем остывшая от гнева, настороженная и колючая, она не походила ни на одну из тех женщин, которых ему доводилось знать. У нее были правильные, удивительно красивые черты лица. Кожа под жаркими солнечными лучами приобрела красивый золотисто-медовый цвет, глаза девушки, все еще горящие от гнева, были самыми красивыми из всех, какие Стиву доводилось когда-либо видеть, и сияли тем же зеленовато-синим цветом, что и замечательные камни на ее ожерелье.

— Меня зовут просто Элли, — сказала она. — И мне не нужны эти ваши «мадемуазели», словно я сама не знаю, кто я такая.

Быстрым движением руки она бросила свою шляпу на свободный стул, стоявший рядом, и Стив снова оказался приятно удивлен. Он приготовился увидеть коротко остриженную голову, но оказалось, что у его собеседницы густые и блестящие светлые волосы, собранные в тугой узел на затылке.

С некоторым облегчением Стив убедился в том, что был прав, когда подозревал у этой женщины некоторые слабости, свойственные ее полу.

— Тысяча извинений, мадему… э-э… Элли, — тут же кивнул он. — Я просто хотел быть учтивым.

— Ну и не затрудняйте себя, — парировала она. — Давайте-ка лучше выкладывайте, почему это вы называете себя совладельцем «Райс Лайн».

Если сказать, что Стив улыбнулся, то это значит не сказать ничего. Наверное, так улыбаются ангелы прибывающим на небеса праведникам.

— Не то, что называю, Элли. Это самая настоящая, правда!

Стив выудил из внутреннего кармана кожаный бумажник, в котором держал бумаги, переданные ему Закери Райсом, и сказал:

— Месье Закери Райс поставил свою часть доходов от компании, как ставку во время нашей с ним игры в карты. И он проиграл…

Сердце у Элли упало. Конечно, подпись дядюшки Зака сомнений не вызывала, это был его корявый почерк. В документе говорилось, что он передает свою часть доходов от их семейной компании этому вот французу, как залог за уплату карточного долга.

Но даже если и так, Элли не имела ни малейшего намерения добровольно соглашаться на то, что ей говорил этот пройдоха. Нет! Она будет бороться!