Виктория Холт - Рожденная для славы

Вернувшись из добровольной ссылки, Роберт вновь попал в фавор. Я чувствовала себя виноватой, понимая, что шутка с принцессой Цецилией была слишком жестокой.

— Перестань дуться, Роберт, — сказала ему я. — Это тебе не к лицу. Ты же знаешь, я отправила к Цецилии гонца лишь потому, что предвидела ее ответ. Не думаешь же ты, что я позволила бы тебе от меня уехать!

Роберт буркнул, что не уехал бы, даже если принцесса ответила бы согласием.

— Так я тебе и поверила! Ты ведь всю жизнь мечтаешь о короне!

— Не о короне, а об одной женщине.

— Милый Роберт, — заботливо сказала я. — Ты совсем не следишь за своим здоровьем. Знаешь, отчего у тебя подагра? Оттого, что ты обжираешься, как последняя свинья. Посмотри на меня. Видишь, какая я стройная? Я разборчива и сдержанна в еде. Ограничивай себя, и подагра сразу прекратится. И смотри: если не сделаешь этого сам, я лично приму меры.

Роберт очень любил, когда я проявляла заботу о его здоровье. У нас вновь установились мир и согласие.

Но за всеми этими не слишком серьезными заботами я никогда не забывала о государственных делах. Каждую минуту своей жизни я помнила, что я — королева великой страны. Флирт и бесконечные балы не мешали мне проводить многочасовые совещания с Сесилом, Бэконом и Уолсингэмом. В этих заседаниях часто принимал участие Роберт, почитавший себя великим государственным мужем, но я-то знала, что до лорда Берли ему далеко. Все дело в том, что Роберт прежде всего заботился о собственной выгоде, а Сесил — о благе государства.

Меня и лорда Берли чем дальше, тем больше беспокоило положение дел в Нидерландах. Борьба этого героического народа с католической Испанией только начиналась, но уже было ясно, что король Филипп намерен превратить эту протестантскую страну в папистскую провинцию. Сесил, убежденный протестант, считал, что Англия должна поддержать Нидерланды в войне за независимость, прочие члены Тайного Совета разделяли эту точку зрения.

— В Нидерландах идет война против папы римского и тирании инквизиции, которую Филипп хочет учредить в этой свободной стране, — говорил Сесил.

Я всегда ненавидела войну и не хотела ставить под угрозу благо моего королевства. Война стоит дорого, говорила я, а пользы не приносит никому, даже победителю. Я никогда не стремилась завоевывать чужие земли, мне вполне достаточно моей державы. Я хочу, чтобы в ней царили мир и процветание, ибо первое невозможно без второго. Из всех стран Божьего мира мне нужна Англия и только Англия. Даже к Уэльсу, не говоря уж о Шотландии, я отношусь гораздо прохладнее. Больше всего на свете я люблю зеленые пастбища и равнины, расположенные вокруг моей столицы; должна признаться, что отдаленные области Англии не вызывают во мне такого же пылкого чувства…

Берли неустанно твердил о важности нидерландского вопроса. Я понимала, что распространению испанского могущества необходимо противиться, но ввязываться в войну из-за другого государства не хотелось. Если бы враг попытался вторгнуться в Англию, тогда я защищала бы свою страну с исступлением, но Нидерланды далеко, пусть голландцы сами разбираются со своими проблемами.

— Однако есть аргумент, против которого ваше величество не сможет возразить, — убеждал меня Берли. — Если мы останемся в стороне, туда вторгнутся французы.

Мой министр был прав, однако я напомнила ему, что по-прежнему существует вероятность союза с Францией, а в этом случае парижский двор не захочет портить с нами отношения.

— Переговоры о вашем браке продолжаются уже очень долго, а результата никакого, — ответил Сесил.

— Результат уже есть — ведь переговоры до сих пор не прерваны.

— Это верно, — был вынужден признать он. — Но теперь королева-мать собирается прислать к нам одного из самых способных своих дипломатов, дабы он убедил ваше величество выйти замуж за герцога Анжуйского.

Эта идея мне понравилась. Я представила, как вокруг меня будет увиваться элегантный француз — почему бы и нет?

— Что ж, пусть приезжает. И чем скорее, тем лучше.

— Ваше величество, но к посольству этого господина придется отнестись со всей серьезностью.

— А как же иначе! Я всегда очень серьезно отношусь к любым матримониальным планам.

— Да, вы со всей серьезностью их отвергаете, — угрюмо буркнул Берли.

— Милорд!

Он грустно покачал головой:

— Ах, ваше величество, насколько все упростилось бы, если бы вы могли делить бремя государственной власти с супругом.

— Не хотите ли вы сказать, милейший Святой, что я не способна нести это бремя одна?

— Вовсе нет. Но вам было бы гораздо легче, и к тому же…

— Не обманывайтесь, милорд! Я уже слишком стара, чтобы родить наследника.

— Ваше величество, я не возражал бы, если бы вы вышли за человека, которого вы любите. Ведь всем известно, кто он.

— Граф Лестер! — воскликнула я. — С моей стороны было бы крайне неосмотрительно сочетаться браком с собственным слугой, когда в мужья ко мне набиваются первые принцы христианского мира.

Я сказала это как бы в шутку, но, к сожалению, голос мой прозвучал слишком громко, и придворные, находившиеся неподалеку, слышали каждое слово. Воцарилась гробовая тишина, и я поняла, что Роберту немедленно сообщат о моем высказывании. Надеюсь, он догадается, что я лукавила. А может быть, нет? Ведь совсем недавно я предлагала его в мужья принцессе Цецилии.

— Перестаньте, Берли, — сказала я. — Давайте подумаем, как нам получше встретить этого вашего француза.

Вскоре в Лондон прибыл Жан де Симье, очаровательный француз, который должен был склонить меня к браку с его господином. Берли, слишком хорошо знавший меня, предостерег, что в данном случае следует проявлять крайнюю осторожность. События в Нидерландах развивались, и Сесил, а вместе с ним и Уолсингэм очень боялись, что испанцы или французы приберут эту страну к рукам.

— Французов можно не опасаться, пока я флиртую с их маленьким принцем, хоть бы даже и через его посла, — сказала я. — Королева-мать очень заинтересована в этом браке. Известно ли вам, что кто-то из ее астрологов предсказал, будто все ее сыновья станут королями? Так оно и вышло, за исключением самого младшего, моего маленького герцога Анжуйского. Вы видите, как Екатерина из кожи вон лезет, лишь бы сосватать его мне в мужья. Она не захочет рисковать пророчеством… даже ради Нидерландов.

— Ваше величество, и все же будьте поосторожней. Разумеется, если вы не передумали расставаться с девичеством.

— Милый Святой, вы же знаете, что наибольшую осторожность я проявляю именно тогда, когда все вокруг считают, что королева ведет себя неосмотрительно.

Он склонился в поклоне.

Проводить время с господином де Симье оказалось необычайно приятно.