Виктория Холт - Рожденная для славы

Министры удивились еще больше, такая перспектива показалась им неожиданной и завлекательной.

— Нужно решить, сколько мы дадим ему денег. Я считаю, что сумма должна быть крупной. Вам известно, джентльмены, что я не хочу ввязывать Англию в войну, однако готова оказывать всяческую поддержку тому, кто возьмется повоевать вместо нас.

Мои советники смотрели на меня с восхищением и гордостью, наконец-то поверив в меня, свою королеву.

Я взглянула на Роберта, и он весело мне улыбнулся.

Утешить маленького Лягушонка оказалось проще, чем я думала.

— Ах, — сказала я, — вы такой великий полководец!

Не слишком ли груба лесть? Всем было известно, что герцог Анжуйский полководческими талантами не отличается, однако малютка-принц остался весьма доволен комплиментом. Одной-единственной победы — при Камбре — для его самомнения было вполне достаточно.

— Мой милый Лягушонок, — продолжила я, — вам предстоят великие дела. Вы победите испанцев в Нидерландах и вернетесь сюда героем.

Он, кажется, уже представлял себе, как будет триумфально въезжать в Лондон. Тогда я непременно выйду за него замуж, и он от души посмеется над братцем и мамашей. Я видела по его лицу, что он уже ощущает на челе тяжесть английской короны.

— Я обсудила этот вопрос с моим советом, и мы решили выделить вам шестьдесят тысяч фунтов стерлингов. Половину вы получите через пятнадцать дней после отъезда, вторую половину — еще пятьдесят дней спустя.

Принц пришел в совершеннейший восторг, между нами моментально восстановились мир и согласие.

Однако я заметила, что мой Лягушонок все же чем-то озабочен. Вскоре выяснилось, что герцог совершенно поиздержался и ему не на что отправляться в путь. Я распорядилась, чтобы моему бывшему жениху немедленно выплатили десять тысяч.

— Ну вот, теперь вас ничто не задерживает, — сказала я. — Сопровождать до корабля вас будет почетный эскорт, во главе которого будет первый вельможа моего королевства.

Принц сразу понял, кого я имею в виду.

— И я лично провожу вас до Кентербери, — добавила я.

И мой маленький герцог уехал. До Кентербери я сопровождала его верхом — справа принц, слева Роберт. Мой Роберт, как всегда, смотрелся великолепно; следует признать, что из него получился бы поистине блестящий король.

По обочине дороги стояли люди, приветствуя меня громкими криками. Народ радовался, что мой незадачливый жених убирается восвояси.

Я же сокрушалась, понимая, что это было последним сватовством моей жизни. Процесс ухаживания всегда волновал и интриговал меня, я наслаждалась каждой минутой, твердо зная, что в последний момент сумею ускользнуть. Интересно, любит ли Роберт свою Леттис так же сильно, как в начале их связи? Очевидно, он был влюблен в нее не на шутку, раз уж рискнул вызвать мой гнев.

Я удовлетворенно улыбнулась. Придется тебе, милочка, пожить без мужа еще какое-то время. Леттис, конечно же, знала, что я провожаю герцога Анжуйского до Кентербери, а, стало быть, присоединиться к процессии не посмеет. Представляю, как ей хотелось бы вернуться ко двору! Ничего, потерпишь!

Пришло время расставаться, и я нежно обняла принца.

— Я не пожалела бы миллиона фунтов, чтобы мой Лягушонок всегда плавал только в водах Темзы, — вздохнула я.

На это герцог ответил, что скоро вернется с победой и тогда мы непременно поженимся.

Я велела Роберту приблизиться.

— Милорд, — строго сказала я, — мне надоело ваше непослушание.

Роберт растерялся и спросил, чем вызвано мое неудовольствие.

— Тем, что вы совершенно не следите за своим здоровьем. Я видела, как вы ели во время обеда. Невозможно смотреть, сколько пищи запихиваете вы себе в рот. Вы едите, как свинья, милорд. Да и пьете слишком много. Учтите, Роберт Дадлей, я этого не потерплю!

— Моя драгоценная леди… — начал он, но я оборвала его:

— Если вы будете пренебрегать своим здоровьем, я вам покажу «драгоценную леди»! И зарубите себе на носу: если заболеете, буду считать вас государственным преступником.

Он смотрел на меня с такой любовью, что я не выдержала и мягко закончила:

— Робин, ради Бога, побереги себя.

Кавалькада отправилась дальше в Дувр, и вскоре гонец сообщил мне, что корабль герцога Анжуйского покинул английские берега. Я заперлась у себя в комнате и громко расхохоталась.

Услышав смех, в дверь заглянули две фрейлины. Я схватила их за руки, и мы закружились в танце.

Как же мне было не радоваться — ведь я с честью вышла из весьма опасной ситуации.

И все же успокоилась я лишь тогда, когда Роберт благополучно вернулся в Лондон.

Ко мне явился Берли и сообщил, что только что разговаривал с графом Лестером.

— Как он выглядит? — спросила я.

— Здоров и в отличном настроении, ваше величество.

— Я рада.

— По его словам, герцог Анжуйский был похож на выброшенный на ненадобностью старый башмак.

— С точки зрения графа Лестера, это должно быть остроумно.

— Он считает, что вид у принца был весьма нелепый.

— Милорд Лестер позволяет себе слишком многое, — холодно сказала я. — Как он смеет потешаться над особами королевской крови!

Берли на это ничего не сказал. Он отлично знал, что мои гневные слова не следует принимать всерьез. И уж, во всяком случае, я не потерплю, чтобы Роберта в моем присутствии осуждал кто-то другой.

Я сменила тему:

— Не слишком ли дорого нам обошлось улаживание этого конфликта?

— Мы заплатили хорошую цену, ваше величество, — ответил Берли. — Но полученная выгода куда более значительна.

Я улыбнулась и кивнула, радостно предвкушая встречу с Робертом. Сейчас он придет и сам во всех подробностях расскажет о путешествии. Как всегда перед свиданием с Робертом, настроение мое улучшилось.

С течением лет нам обоим, и мне, и Роберту, стало ясно, что соединяющая нас нить неразрывна. По временам она как бы провисает и истончается, но оборваться ей не суждено. Между нами не может встать никто третий. Я всегда считала, что нас с Робертом связывает настоящая, искренняя любовь. Она была страстной и романтической, причем накал ее не ослабевал, поскольку естественного завершения ее не было. Слишком многие страстные любовники быстро остывают, едва удовлетворив свой пыл. Наше с Робертом чувство не угасало, ведь мы так и не подвергнули его последнему испытанию.

Своим браком Роберт нанес мне страшное оскорбление. Поступи так со мной кто-нибудь другой, и я навсегда разорвала бы все отношения с этим человеком, но с Робертом нас могла разлучить только смерть. После этой истории Роберт стал еще более самонадеянным, окончательно уверившись в том, что моя милость к нему неизменна, и его честолюбие распалилось сверх всякой меры. Лишь окончательно убедившись, что королем ему не стать, он женился на Леттис. Дело в том, что Роберт страстно хотел сына. Конечно, он предпочел бы, чтобы его отпрыск родился наследником престола, однако ему пришлось довольствоваться женой некоролевской крови. При этом от далеко идущих планов Роберт не отказался. Когда мне донесли о его очередной затее, я пришла почти в такое же неистовство, как после его брака с Леттис.