АНДРЕЙ ВАЛЕРЬЕВ - ФОРПОСТ – 4

Справедливости ради надо сказать, что Иван, проанализировав действия этого самородка от бизнеса, пришёл к выводу, что если бы не форс-мажор в виде кризиса, то Шабельский легко добился бы поставленных перед собой целей. И здорово при этом обогатился.

Две тысячи километров до уральского городка Ваня проделал за три недели, сменив четыре попутных автомобиля, две электрички и один товарняк. Здорово выручила рабочая роба от Расула, которую Иван прихватил, уходя из кафе и которую он надел на время своего путешествия поверх своей одежды.

Апрельский Урал встретил Ивана пургой, сугробами и пустым, совсем пустым кошельком. По дороге Маляренко продал часы, снятые с цыгана и даже умудрился где-то под Оренбургом выпотрошить карманы у спящего на автовокзале пьяного мужчины. Этот криминальный эпизод едва не кончился плачевно – его чуть было не застукали с поличным. Милицейский патруль только лениво глянул на весьма прилично одетого человека и направился в тот угол зала, где лежал уже обчищенный Ваней мужик.

'А вот хрен вам, а не добычу!'

Маляренко сложил в кармане фигу и показал её стражам правопорядка.

И всё равно – к финишу, в глухой уральский городок, Ваня прибыл, не имея за душой ни копейки.

Разумеется Иван прекрасно отдавал себе отчёт в том, что всё, что он читал о своём будущем благодетеле, не так ванильно и радужно. Маляренко понимал, что человек, к которому он едет, умён, безжалостен и решителен. Другие здесь не выживали. Он не обманывался тем, что Шабельский учёный, а следовательно, типа, интеллигент. Этот 'интеллигент', как выяснил из его биографии Иван, сначала отслужил два года на границе. Да не какой-нибудь, а на таджикской. В самый разгар местной смуты и успел вдоволь навоеваться с рвущимися через Пяндж афганскими моджахедами. А потом этот 'интеллигент' вместе со своими дружками-сослуживцами вернулся в свой родной городок, где не только смог выжить в череде заказных убийств и криминальных войн, но и каким-то непонятным образом сумел приватизировать самый маленький и старый заводик среди четырёх, имевшихся в городе.

Итог. Завод Шабельского процветал, а три остальных градообразующих предприятия давно прекратили своё существование. Что, впрочем, позволило дельцу набрать себе самых лучших и квалифицированных рабочих.

А история с изобретением, с патентом и прочими исследованиями была настолько мутной, что Маляренко просто отложил её в сторону.

'Мне это не интересно'

Иван попрощался с водителем, который его подбросил до центра города, вылез из грузовика и направился прямиком к большому универмагу под названием 'Весна'.

'Весна' мать её!'

Мокрый снег облепил Ваню с ног до головы. Пришлось перейти на бег.

Ожидания Маляренко не обманули. Попутешествовав по России образца две тысячи седьмого года, он уже давно понял – в каждом райцентре этой необъятной страны есть универмаг. Как правило, двухэтажный и построенный в шестидесятых года прошлого века. С соответствующей архитектурной стилистикой. За оным универмагом, тоже, как правило, имелся рынок, на котором, как правило, имелись разные бабки, торгующие чем попало. А потолкавшись среди оных бабок, всегда можно было найти такую, кто недорого сдаёт комнату у себя в домике.

Маляренко сидел на своей скрипучей кровати и смотрел в маленькое окно. За стеклом было серо, холодно и промозгло. Холодный ветер качал голые чёрные ветки деревьев и гнал рябь по громадным лужам покрывавших весь проулок, на котором он сейчас жил.

Баба Неля или, как правильно, Нелли Михайловна, раньше преподавала в заводском ПТУ, а затем, выйдя на пенсию и схоронив мужа, занялась вместе с подругами собственным бизнесом. Она пекла и продавала на базаре пирожки. Вполне приличные по качеству, надо сказать. А уж на вкус…

Ваня при первом знакомстве слопал пять штук и кое-как удержался оттого, чтобы не попросить ещё. Намётанный глаз бывшей учительницы сразу определил, что перед ней не бомж, не урка, не алкаш, а вполне себе нормальный человек, испытывающий временные трудности.

Как хорошо, что в России живут миллионы таких сердобольных бабушек!

Слово за слово – они и разговорились. В итоге Ваню приютили в малюсенькой, чистой до умопомрачения комнатке.

– Вы Иван, не думайте. Сын меня не оставил. Просто он в заводском микрорайоне живёт. Отсюда не близко. Да и внуки частенько прибегают. Зовут меня к ним переехать. В квартиру. А я, старая, думаю, чего уж там. Здесь, дома, доживать буду.

Маляренко топил печь, таскал воду и вытаскивал со двора огромные куски полульда, полуснега. В общем – шуршал по хозяйству, попутно выясняя у домохозяйки подробности о заводе и его владельце.

– Олега то я помню. Ещё школьником, – старушка суетилась на кухне и говорила без умолку, – хоть и не у меня он учился. ПТУ наше ему не по чину было. Отец его главным инженером на 'Промприборе' был, да и уменький был мальчишка. В Университет поступил в шестнадцать лет. Выпускные экзамены экстерном сдавал.

Картина вырисовывалась совсем уж нехорошая, что ещё больше укрепляло желание Ивана помочь владельцу завода, заодно срубив себе лично энную сумму денег.

– На завод хочу устроиться. Затем и приехал, Нелли Михайловна. Завтра в отдел кадров пойду.

– Сходите, Иван. Только без документов вас там не примут. Это совершенно точно.

Нелли Михайловна замерла, а потом всплеснула руками.

– Ой, да чего ж это я? У меня же в секретариате ученица сидит!

Как хорошо, что в России живут миллионы таких сердобольных бабушек!

Надя своей жизнью была недовольна. Впрочем, она всегда была недовольна. Как минимум, последние семь лет. Первая красавица школы всегда была объектом воздыхания парней района и причиной множества драк. А потом из армии вернулся Костян и сделал её своей королевой. Конечно, за материальные блага приходилось расплачиваться полностью контролируемой с его стороны жизнью, но это Надю устраивало. Она не слыла умницей и отметками в школе не блистала, зато имела отличные внешние данные и прекрасно умела оттенять своими длинными ногами и глуповатой улыбкой чёрную кожаную куртку и спортивный костюм своего конкретного пацана.

А потом его убили. Забили арматурой. Как последнюю собаку.

С трудом отогнав эти воспоминания и задавив некстати навернувшуюся слезу, Надя сосредоточилась на работе. Ей здорово повезло устроиться на это тёплое место в секретариате заводоуправления. Подсуетился очередной любовник, которому надоело выслушивать её капризы и он на прощание сделал ей такой подарок.

Перспектив у Нади не было никаких. Репутация у неё в родном городе была такая, что 'приличные' мужчины от неё шарахались как от прокажённой и, в итоге, все отношения сводились к мимолётным романам с командированными на завод. Среди них попадались и интересные экземпляры, но вот жениться на ней никто не изъявлял никакого желания.