АНДРЕЙ ВАЛЕРЬЕВ - ФОРПОСТ – 4

Лейтенант стоял с часами в руках и жутко скрипел зубами.

– А чего ж вы не в яхт-клубе?

– Да ну, – в темноте движения Олега лишь угадывались, – там уже с месяц как никакого порядка. Я кое-как с комендантом порта договорился и перегнал яхту сюда. Всё безопасней. Кругом вояки.

– Спасибо, что дождался. Не ушёл.

Темнота растеряно помолчала, а потом как-то неуверенно промямлила.

– Дак как? Я ж не знаю как…

Только тут до Маляренко дошёл тот простой факт, что ни Олег, ни умник-исследователь и понятия не имеют, как пользоваться пробойником.

– А. Да. Мдаааа. А знал бы – ушёл?

Из тьмы подвала обижено донеслось протяжное.

– Да пошёл ты…

'Человек'

– Извини, Олежка.

– Ладно, Ваня. Теперь к делу, – Шабельский придвинулся и зашептал почти на ухо Ивану, – когда? Тянуть дальше – смысла нет. Мы тут уже полтора месяца – продукты на исходе, а купить на рынке ничего нельзя. Уже две недели никто ничего не продаёт. Еду меняют только на оружие и средства химзащиты. Дозиметры – самый востребованный товар. Ваня, надо двигать.

– Надо.

Маляренко легонько ударил затылком о бетонную стену.

– Надо двигать… только Надьку дождёмся.

– НАДЬКУ?!

От изумления Шабельский заорал в полный голос.

– Надьку? Я думал она тебе…

– Нехрен думать! Сказал – будем ждать, значит – будем ждать.

Ледяной тон, которым это было сказано, ясно дал понять бывшему олигарху и руководителю огромной промышленной империи, что в темноте, перед ним, находится ещё больший БОСС, который привык повелевать ГОСУДАРСТВОМ.

Олег поперхнулся.

– По-подождём.

'Твою мать!'

Рифма из идиотской песенки всплыла сама собой.

Когда лейтенант, подпрыгивая от нетерпения, объявил, что солнце ушло за горизонт и дополнительный час, тоже, прошёл, солдаты и мужчины из группы Олега быстро раскидали мешки, закрывавшие вход внутрь помещения.

– Ипаааать!

Антоха, вылезший наружу в числе первых не смог сдержать эмоций – всё небо, от края до края горизонта полыхало всеми цветами радуги.

– Северное сияние?

– Оно.

Лейтенант сплюнул и глухо выматерился.

– Гатаулин, заводи! Петров, возьми двоих, остаёшься на посту. Я в часть, вернусь через час.

Конечно, офицер был не обязан объяснять ефрейтору куда и зачем он уезжает, но Петров так явственно вздрогнул, что лейтенант Скворцов… объяснил. Он прекрасно понимал чувства солдата – из всех офицеров части, появлявшихся здесь, в порту, за последнюю неделю остался лишь он. Все остальные исчезли и только трубка полевого телефона убитым голосом комбата просила 'продержаться ещё немного'.

Лёха Скворцов не подал виду, но внутри всё сжалось, он тут – несёт со своими бойцами службу, а они там. Его жена и новорожденная дочь сидят в подвале дома в военном городке. И хрен знает, что там сейчас происходит.

'Кому эти пустые пирсы нужны?'

– Так. Петров. Разведите костёр, я привезу сухпай и, может быть чего-нибудь жидкого.

Двадцатитрёхлетний лейтенант изо всех сил старался быть 'отцом солдатам'.

БТР зарычал, выпустил в небо густой чёрный выхлоп и скрылся в темноте.

– Думаешь, она доберётся?

– Доберётся. Она не так тупа, как кажется. Я…

– Иван. Иван. ИВАН!

– Что?

– Я не хотел тебе говорить, но поезда не ходят. Транссиб полностью закрыт. Только по ночам военные гонят спецсоставы. Всё, Ваня. Она не приедет.

– Она приедет, Олег. Даю слово.

На пятые сутки ожидания лейтенант вернулся из части с посеревшим и осунувшимся лицом. В одиночку.

– Всё. Нет никого. Разбежались все.

– А солдатики твои где?

Маляренко смотрел на этого белобрысого мальчишку и искренне его жалел.

– Говорю же – разбежались все. Я пока в штаб ходил…

– Смылись?

– Ага… смылись. – Голос у офицера был совсем пацанячий и страшно обиженный. – Только вот Петров, да Синельников и остались.

– А в штабе чего?

– Ничего. Комбат один. Больше ВООБЩЕ никого. Говорит, сначала все местные сдёрнули… суки… потом кавказцы решили домой уходить, а потом… а!

Лейтенант Скворцов безнадёжно махнул рукой.

– В общем так. Комбат приказ на охрану пирсов отменил. Мы сейчас уходим в часть. Спасибо тебе, Олег. И тебе дядь Дима, спасибо за всё.

Офицер тяжко поднялся, окликнул своих двоих оставшихся бойцов, и пошёл наружу.

– Алёша, подожди.

Маляренко упруго поднялся из своего угла и пошёл вслед за офицером.

– Разговор есть.

– Я вас слушаю, Иван Андреевич.

Чёрт знает почему, но лейтенант робел при виде этого человека.

Керосиновая лампа тускло освещала нос БТРа, офицера и двух морпехов, стоявших навытяжку поодаль. Тощие шеи пацанов смешно смотрелись над массивными бронежилетами.

Иван, сам не зная почему, мотнул головой в их сторону.

– Откуда они?

– Синельников из Ярославля, а Петров – калининградский, вроде. – Без запинки ответил Скворцов. Своих солдат лейтенант знал от и до.

– Калининградский?

Маляренко откровенно поразился российской действительности – призывать в морскую пехоту парня из Прибалтики, чтобы отправить его служить во Владивосток. Так, наверное, могли поступать только в России.

– С ними что будет? А с тобой? А с семьёй твоей?

Маляренко осёкся. Простецкое лицо лейтенантика вдруг потяжелело и закаменело.

– В общем, слушай меня лейтенант Скворцов.

Иван упёр свой 'фирменный' взгляд в офицера и придавил голосом.

– … слушай внимательно. ЭТО не пройдёт. ЭТО, – Иван показал пальцем на всполохи в небе, – конец. Ты понимаешь? Ты можешь исполнять свой долг офицера перед страной…

На этом месте Маляренко понял, что лейтенант Скворцов будет исполнять свой долг перед Россией даже ценой своей жизни. Даже ценой жизни своей семьи. И сразу отыграл назад.

– … и ты его выполнишь. Но. Я смогу помочь сберечь жизни твоей жене и ребёнку. Верь мне. Эта яхта здесь стоит не просто так.

Лейтенант судорожно сглотнул.

– К-как? Что?

Старый пень Маляренко утёр лоб, посмотрел в чистые и ясные глаза служивого мальчишки и… соврал.

– Недалеко есть остров. Я там построил убежище. Оборудованное и с припасами. Мы бы давно уже ушли, но я жду, Алёша, свою женщину. Она едет на поезде. Едет уже двенадцать дней и должна быть уже близко…

– Что я должен сделать?

– Оставь парней здесь. Пусть несут службу и охраняют пирс с яхтой. Мы их прокормим как-нибудь. А ты… Лёша. Я знаю, у вас, военных есть свои каналы связи…

Алёша, – Ваня откровенно умолял, – попробуй узнать о ней хоть что-нибудь, а?

Маляренко не верил в то, что какой-то лейтенантик, всего полгода, как выпущенный из училища сможет раздобыть информацию о Наде, но больше он сделать ничего не мог. Город был весь на осадном положении. Каждую ночь на земле, озаряемой небесным сиянием, стреляли. Помногу и часто. Лейтенант, еженощно мотавшийся в город, привозил совсем уж невесёлые известия. Граница рухнула. Транспорт встал. Связь работала только по защищённому кабелю. Жители города толпами разъезжались по окрестным деревням и городкам. Даже по карточкам не всегда удавалось получить продуктовый паёк.