Элизабет Лоуэлл - Неукрощенная

– Нет. Никто из вассалов не видел ее после того, как она вышла из замка.

Доминик швырнул копье в угол оружейной комнаты с такой силой, что посыпались куски камня и ржавчины.

– Возьми собак, – приказал он кратко. – И вели Гарри шире открыть ворота.

Прежде чем слова Доминика успели сорваться с его уст, взволнованный лай и подвывание борзых дали понять, что Саймон предвидел желание брата. Собак уже привели, и они ждали во дворе, готовые к охоте.

– Крестоносец оседлан и ждет, – сказал Саймон, не дав Доминику и рта раскрыть.

– Седлай своего коня, – бросил Доминик.

– А как же замок? Кто будет охранять его?

– Томас Сильный. Прикажи ему призвать вассалов с полей и поднять мост после того, как мы уедем. Этот фокус, может быть, собьет с толку нападающих.

– Все-таки не верится, что твоя жена…

– Я думаю, – грубо прервал его Доминик, – что мою жену похитили, чтобы требовать выкуп, да такой, что замок Блэкторн после выплаты превратится в лачугу.

Саймон прищурился.

– И это именно то, что следует рассказывать в округе, – заключил Доминик. – Ты понимаешь? Никто не должен знать, что я думаю об этом на самом деле.

– То есть?

– Дункан Максвелл и моя проклятая жена!

Молчание подсказало то, чего недоговорил Доминик: предательство, измена и гибель всех надежд.

– Кому-нибудь еще нужно поехать с нами? – немного погодя спросил Саймон.

– Нет. Ни твой, ни мой оруженосцы не понадобятся. Тем более псари. Того, что случится сегодня, не стоит знать никому, кроме нас.

– Ты ведь не веришь…

– Я тактик, Саймон. Предательство – лучший способ захватить замок. Если я понимаю это, то Шотландский Молот, наверное, тоже.

Саймон посмотрел брату в глаза и ощутил холодок дурного предчувствия.

«Помоги Господь этой женщине, когда Доминик найдет ее, если она действительно сбежала с Дунканом», – беспокойно думал Саймон.

«Помоги, Господи, всем нам».

Некоторое время спустя Доминик уже покидал замок, одетый в кольчугу и латы, в шлеме и перепоясанный мечом. В одной руке был арбалет. В другой он держал ночную рубашку Мэг, которую она бросила в спешке.

Собаки рвались с поводков, почуяв скорую свободу. Длинноногие, поджарые, с вытянутыми мордами, они уже принюхивались, стараясь поскорее уловить запах того, на кого им сегодня предстоит охотиться.

Оруженосец Доминика держал под уздцы норовистого Крестоносца. Саймон ждал неподалеку верхом на своем боевом коне. Если до этого он и сомневался, то все его сомнения в том, что кому-то встреча с Домиником принесет смерть, рассеялись, когда он увидел, как его брат взлетел в седло в полном вооружении, даже не задев стремя. Этим приемом должен был владеть каждый рыцарь, но немногие пользовались им, особенно когда рядом стоял оруженосец, всегда готовый помочь.

Темный жеребец привстал на дыбы, прижав уши, – он почувствовал настроение хозяина. Доминик легким движением тронул жеребца, будто не замечая его огненного темперамента.

– Гарри в сторожке привратника, – сказал Саймон.

Доминик отрывисто кивнул и двинулся через двор к сторожке. Огромный конь шел боком, храпя и гарцуя, словно разрываясь между своим бешеным норовом и железной хваткой Доминика, сдерживавшего его. Тяжелые копыта выбивали устрашающую дробь по камням мостовой.

Гарри ждал возле сторожки. Он снял шляпу и поклонился.

– Когда ты в последний раз видел госпожу? – спросил Доминик резко.

– Еще до того, как солнце вышло из-за холма Блэкторн.

– Она говорила с тобой?

– Да. Кажется, она собиралась навестить свой огород с травами.

– Кажется? – грозно переспросил Доминик.

– Да. Но на развилке она повернула направо.

– А к огороду – налево, – тихо подсказал Саймон.

– Мэг – леди Маргарет – часто ходила в свой садик, когда ей было трудно.

Взгляд, которым окинул привратника Доминик, вряд ли кому мог прибавить храбрости.

– Трудной – вопросительно повторил Доминик слово Гарри. – Что ты имеешь в виду?

Гарри смутился еще больше. Пока он собирался с духом, из сторожки вышла старуха. В солнечном свете ее седые волосы казались почти прозрачными.

Доминик повернулся к Старой Гвин. Он сразу же заметил, что ее глаза, тусклые от старости, были того же цвета свежей зеленой травы, что и у Мэг.

– Джон во хмелю был тяжел на руку, – без предисловий сказала она, – и тогда Мэг старалась не попадаться ему на глаза.

– По плачевному состоянию замка, – ответил Доминик, – я могу заключить, что пьян он был почти все время.

– Да.

– Но я не Джон.

– Да, – согласилась она. – Если бы на его месте был ты, бока твоей лошади были бы покрыты рубцами от шпор, а морда в кровавой пене после яростной скачки.

– У тебя острый глаз.

– Как и у тебя, Доминик Ле Сабр, лорд замка Блэкторн. Посмотри же внимательнее, когда выедешь за ворота, и ты увидишь, что Мэг, как обычно, собирает травы.

– Без своей служанки?

Старая Гвин вздохнула:

– Эдит могла надоесть ей.

– Что, разве леди Маргарет обычно гуляла в окрестностях замка одна? – резко спросил Доминик.

– Нет, – нехотя проговорила Старая Гвин, – Эдит сопровождала ее, или я, или кто-нибудь из вооруженных слуг.

Доминик посмотрел на Гарри. Привратник с несчастным видом покачал головой.

– Она была одна, – произнес Гарри.

– Отведи собак к развилке, – приказал Доминик псарю.

Тот поспешил через мост, увлекаемый гончими. Доминик направился было следом, но Старая Гвин быстро заговорила:

– Не бойся. Ни человек, ни дикий зверь не может обидеть девушку из рода Глендруидов.

Доминик смерил ее холодным взглядом.

– Леди Маргарет уже не девочка, чтобы бегать по полям, как простая деревенская девка, – сказал он ледяным тоном. – Она жена великого лорда и хозяйка могучей крепости. Она награда, которую каждый мужчина был бы счастлив получить.

– Я чувствую опасность, – прошептала Старая Гвин. – Мэг должна чувствовать ее так же отчетливо. Но опасность грозит не ей. Она грозит замку. Впереди тяжелые времена, лорд. Знамения…

Старуха прервалась на полуслове, когда Крестоносец встал на дыбы и испуганно закусил удила. Несмотря на растущий гнев, Доминик спокойно сдержал коня. Крестоносец гарцевал на месте, выгибая мощную шею.

– Обойдись без этих россказней про Глен-друидов, – произнес Доминик язвительно. – Сейчас все времена тяжелые. И всегда есть какие-нибудь знамения. И всегда есть предательство. Только to, что делают люди, имеет значение.

С этими словами Доминик тронул коня. Лошадь рванулась вперед, как ядро из катапульты. Саймон поспешил вслед. Солнце слепило глаза, отражаясь от кольчуг и шлемов, сиявших холодным светом.

Когда Доминик достиг развилки, гончие остановились в нетерпении. Но, как и люди, собаки слушались Доминика. Несмотря на горячее желание поскорее взять след, они не сделали ни шагу без его приказа. Собаки напряглись, ожидая звука горна.