Элизабет Чедвик - Любовь не кончается: Джулитта

Джулитта видела, с каким наслаждением Арлетт выслушивала комплименты, видела светившиеся гордостью глаза отца. Когда родственники и гости последовали вслед за молодоженами к лошадям, Фелиция на секунду отвернулась и смахнула со щеки счастливую слезу.

— Вы готовы вернуться в замок, госпожа Джулитта? — Моджер взял девочку за локоть. Его лицо не выражало никаких эмоций. Кивнув головой, она молча последовала за ним. Когда они снова сели на жеребца и, выехав на дорогу, вклинились в кавалькаду, Джулитта к своему великому неудовольствию обнаружила, что совсем рядом, почти бок о бок, ехали молодожены. Крепко прижавшись друг к другу, они тоже сидели на одной лошади. Ощущавшая себя центром всеобщего внимания, Жизель так и светилась от удовольствия. Бенедикт то и дело улыбался ей. Отвернувшись, Джулитта неосознанно прильнула к Моджеру и, схватившись за его ремень, прижалась щекой к его спине, как когда-то прижималась к спине Бенедикта, спасшего ее от гуся.

Посещая бани, Бенедикт приобрел необходимые в альковных делах знания и порядком поднаторел в искусстве любви. Осознавая, что его подготовка полностью противоречит тому, чему учила Жизель мать, он не беспокоился и не испытывал страха. Однако чувствовал себя так, словно его пригласили на пир, а затем строго-настрого запретили прикасаться к угощениям, в изобилии стоявшим на столе. Какое же тут удовольствие?

Жизель лежала на широкой кровати и, натянув покрывало до подбородка, нервно поглядывала на сидящего рядом Бенедикта. Его оливковая кожа, ставшая от загара почти бронзовой, резко контрастировала с бледным лицом новобрачной. Молодые люди чуть ли не впервые остались по-настоящему вдвоем. Из-за запертой на засов двери доносились звуки торжества, текущего своим чередом в зале. Некоторые из гостей, предаваясь воспоминаниям у камина и распевая песни, намеревались остаться в замке до утра. Бенедикту вдруг отчаянно захотелось убежать из спальни и присоединиться к пирующим, но он вовремя вспомнил о том, что им с Жизелью предстояло выполнить супружеский акг и к рассвету предоставить на всеобщее обозрение запятнанную кровью простыню. Судя по всему, его молодая супруга не горела желанием плотской близости: об этом говорили ее круглые от страха глаза, настороженно следившие за каждым его движением.

Протянув руку, Бенедикт ласково прикоснулся к серебристому локону, лежавшему на щеке Жизели.

— Ты выглядишь так, словно только что вышла из легенды, — нежно проронил он. — Ты так прекрасна! У тебя восхитительная кожа. Посмотри, как она отличается от моей. — Оттянув край покрывала, Бенедикт обнажил матовое плечо девушки и пробежал по нему пальцами. На белой коже его рука казалась почти черной.

Жизель вздрогнула и напряглась, словно готовясь к отражению атаки.

— Я не причиню тебе боли, — пробормотал Бенедикт. — Клянусь. Только позволь мне прикоснуться к себе. Прижмись ко мне, ты ведь совсем замерзла.

Хотя Бенедикту еще не исполнилось и девятнадцати, первую женщину он познал больше трех лет назад и был способен разжечь огонь в холодном камине. Он знал, что для того, чтобы огонь запылал ярким пламенем, необходимо тщательно все приготовить, а не просто поднести факел к куче дров. Если хочешь, чтобы костер хорошо горел, о нем нужно заботиться, его нужно лелеять.

Разумеется, Бенедикт мог бы грубо повалить Жизель на спину и за несколько секунд удовлетворить свою похоть, благо все права на это у него имелись. Но он обладал весьма чувствительной и впечатлительной натурой и предпочитал медленно, неторопливо нагнетать атмосферу страсти, получая от этого не меньшее удовольствие, чем от самой близости. Ему очень хотелось, чтобы и Жизель разделила с ним эти восхитительные ощущения Хотелось видеть ее глаза, горящие желанием, слышать ее сладострастный стон, чувствовать под рукой выгнутое в истоме тело. Бенедикт решил сделать все, чтобы не позволить тени Арлетт нависнуть над брачным ложем.

Нашептывая ласковые слова, он нежно поглаживал спину Жизели, опуская руку все ниже и ниже. Спустя некоторое время она немного успокоилась и даже расслабилась. Бенедикт уговорил ее выпить немного вина, предусмотрительно оставленного для молодоженов на ночном столике. Затем, не сводя глаз с девушки, прильнул губами к краю кубка, еще хранившему тепло ее губ Возвращая кубок Жизели, он умышленно пролил несколько капель вина на ее плечо. Она дернулась и неловко подтянула край покрывала, чтобы вытереться Тогда Бенедикт, к тому времени уже поставивший кубок на стол, схватил Жизель за руку Не давая опомниться, он склонился над ней и припал губами к ее плечу, слизывая капли вина и покрывая его поцелуями. Спустя миг его губы устремились вниз, вслед за капельками, побежавшими к небольшому бугорку левой груди, к окруженному темно-кремовым ореолом упругому соску. Не находя сил для сопротивления, Жизель отдалась во власть искушенных рук и губ жениха.

Бенедикт медленно, неторопливо вел ее по хитроумному лабиринту страсти к пику наслаждения Она послушно и в то же время неохотно следовала за ним Наконец его рука коснулась внутренней стороны ее бедер. В ответ тело Жизели словно встрепенулось и выгнулось дугой.

Тихонько постанывая, девушка по-прежнему не разжимала веки, словно боясь посмотреть на мужчину. Несмотря на то, что ее рука уже обвивала шею Бенедикта, пальцы вцепились в его плечо, а тело содрогалось от желания, она все еще отказывалась отвечать на чужие прикосновения, словно ее просили дотронуться до клеймящего оружия дьявола.

Но в следующее мгновение тело Жизели напряглось и сильнее прежнего задрожало в руках Бенедикта. Ее дыхание участилось, бедра начали ритмично подниматься и опускаться. Погрузившись в ее влажную теплую плоть, Бенедикт испытал радость и облегчение. Он двигался осторожно, стараясь не причинить своей молодой супруге боли. И только в тот момент, когда ее подхватила последняя разрушительная волна наслаждения, он дал своему телу волю. Сознание словно затуманилось: остались лишь шелковистые упругие недра Жизели и его взрывающаяся плоть. Шея девушки неестественно выгнулась, ногти впились в его плечо, оставив на нем отчетливые следы в виде маленьких полумесяцев. С ее губ сорвался исступленный стон.

Придя в себя, Бенедикт затаил дыхание и, приподнявшись на локте, посмотрел на Жизель, распростертую под ним. Она лежала с плотно закрытыми глазами, отрывисто и учащенно дыша. Лицо, шея и груди покрылись легким румянцем. Склонив голову, Бенедикт игриво укусил Жизель в плечо, ощутив на губах вкус ставшего солоноватым от пота вина.

— Было неплохо, верно? — пробормотал он, тяжело дыша.

Жизель молча кивнула головой и покраснела.