Руфь Уолкер - Викки

Но нет, она не собиралась покорно сидеть в этой западне! Она и без того слишком задержалась в обществе Джима. Викки решила, что надо попросить работу в каком-нибудь из торговых павильонов. Она готова была работать кассиром, контролером, продавцом попкорна — кем угодно, лишь бы заработать денег. Она готова была спать в пульмане, питаться в походной кухне, но ей необходимо было во что бы то ни стало собрать нужную сумму. А как только она ее соберет — прости-прощай цирк и вся эта убогая походная жизнь!

На следующее утро она подождала, пока Джим побреется и уйдет, и только после этого начала одеваться. Викки хотелось хорошо выглядеть, поскольку это придало бы ей уверенности в себе, хотя маловероятно, чтобы кто-то из здешней публики был в состоянии оценить, что юбка из шотландки — модельная, что блузка — из натурального шелка и что золотая цепочка на шее — самая что ни на есть настоящая.

Дойдя до Серебряного фургона, Викки потопталась у открытой двери, наблюдая, как мистер Сэм разговаривает внутри с двумя посетителями. Не желая вторгаться без приглашения, она уже готова была уйти, как вдруг сидевшая в кабинете за столом женщина заметила ее.

— Вам что-то надо, милочка?

— Вы не скажете, где мне найти заведующего кадрами?

— Вы ищете работу?

— Да.

— Тогда вам нужно поговорить с Майклом Брадфордом, но его сейчас нет. Придется подождать или, если хотите, можете прийти завтра.

И женщина начала стучать на пишущей машинке.

Викки в нерешительности стояла у двери, когда на пороге появился мистер Сэм.

— Если вы ищете Майкла, то он собирался зайти в зверинец к доктору Макколлу. Если хотите, поищите Майкла там.

Викки поразила странная нотка в голосе босса. Если бы это не выходило за рамки здравого смысла, она бы сказала, что мистер Сэм по-отечески ласков с ней. Вежливо поблагодарив за совет, она пошла к зверинцу, спиной чувствуя на себе пристальный взгляд мистера Сэма.

До сих пор ни разу не побывавшая в зверинце, Викки с интересом оглядела огромных слонов. Совсем рядом раздалось ржание, и глаза ее перебежали к импровизированному загону — вид стройных арабских скакунов и могучих приземистых першеронов [6] фр. percheron (по названию области Перш в Западной Франции) — порода крупных лошадей-тяжеловозов. не мог не вызвать у нее неподдельного восхищения. Особенное внимание Викки привлек поджарый арабский жеребец, чем-то напоминавший ее любимицу Мисти. Теперь, без хозяйки, никто уже не будет выступать с Мисти на самых престижных соревнованиях, и дед, чего доброго, исполнит свою угрозу — усыпит лошадь, как только она выйдет из детородного периода и перестанет приносить призовых жеребят.

Мысль о Мисти, гордом и прелестном создании, лежащей мертвой на соломе конюшни, настолько перевернула душу Викки, что она непроизвольно мотнула головой, отгоняя от себя страшное видение.

— Испугались лошадок? — мягко спросил мужской голос.

Викки обернулась. Рядом с ней стоял мужчина лет тридцати, среднего роста, худощавый, отличного сложения. Рукава его рубашки были закатаны, и под загорелой кожей играли железные мускулы. Он не принадлежал к красавцам в классическом смысле этого слова, но был очень интересным и, судя по самодовольной улыбке, знал себе цену.

— Я выросла с лошадьми, — холодно ответила Викки.

Мужчина окинул взглядом Викки.

— Странно. Мне показалось, что вы сжались, когда Лоубой только что фыркнул.

— Я ищу заведующего кадрами — кажется, его зовут Майкл.

— Вы его и нашли. Чем могу служить?

— Я пришла просить работу.

Майкл удивленно приподнял бровь.

— Это что, утренняя шутка? Или вы поспорили с кем-то из ваших школьных подруг?

— Мне нужно зарабатывать себе на жизнь, — парировала Викки, раздосадованная его насмешливым тоном. — У меня уже есть опыт. Я работала при «Большом южном шоу». Я могу проверять билеты или сидеть в кассе.

Майкл насмешливо сощурил глаза.

— Вот как? И зачем же такой красивой девушке подряжаться на бросовую работу? Вы вполне могли бы работать манекенщицей…

— Я предпочитаю одеваться в свою собственную одежду. Так у вас есть что-нибудь или нет?

Против воли в голосе ее прорезались нетерпение и злость. К ее удивлению, Майкл широко улыбнулся.

— Прошу меня простить за неуместный тон. Спишем это на перегруженность работой. Пожалуй, я смогу вам помочь. Только что освободилось место кассирши в павильоне, торгующим ирисками. Как, справитесь?

— Не сомневаюсь, — ответила Викки.

— Вы сказали, что работали в «Южном шоу». В каком качестве, если не секрет?

— Я отчаянно нуждалась хоть в какой-нибудь работе, и один человек… у него номер с дрессированными собаками, предложил мне место ассистентки. Потом он перебрался к вам, и я с ним. Но мы не сработались, и вот…

Викки осеклась, увидев, как улыбка на лице Майкла сменилась хмуростью.

— Так вы — женщина Джима Райли? — Он покачал головой, а затем резко сказал: — Прошу прощения, леди. Ничего не выйдет. Я не намерен вмешиваться в ваши домашние разборки.

Викки сделалась пунцовой, но тем же ровным голосом заметила:

— Я всего лишь работаю у него. Мне нужен другой вариант.

— Это ваши проблемы, — в голосе Майкла звучало теперь раздражение. — Вам нужна работа, вы ее и ищите, а мы здесь ни при чем.

И он ушел, даже не обернувшись.

Роман Майкла Брадфорда с цирком начался в тот день, когда его, пятилетнего увальня, отец взял с собой в Джэксонвилл на первое в том сезоне представление Брадфорд-цирка. До этого мальчик даже не подозревал, что его отец — владелец цирка.

Конечно, он уже знал, что цирк — это место, где бегают клоуны и слоны, а леди в сверкающих костюмах делают на натянутой проволоке головокружительные пируэты. Его лучший друг Томми ездил с матерью в Сарасоту и побывал там в цирке «Барнум энд Бэйли». Томми привез с собой несколько ярких открыток: на одной был изображен чудной малый с огромным красным носом, на другой — свирепый тигр с оскаленной пастью. Когда Майкл спросил мать, нельзя ли им съездить в цирк, та накричала на него и поставила в угол…

И вот отец вез его в цирк. Всю дорогу он рассказывал сыну о клоунах, жонглерах, замечательных гимнастах. Но мальчику больше всего хотелось увидеть дрессированных львов. Он и сам бы хотел стать укротителем львов. Отец засмеялся и сказал, что укротить диких животных по-настоящему не может никто, «поэтому, сынок, эти люди и называются дрессировщиками».

Потом на горизонте показались красно-белые купола цирка и разных аттракционов, запахло попкорном и жженым сахаром, а еще через полчаса Майкл увидел клоунов и слонов, людей в трико, делающих в воздухе кувырки через голову (кульбиты, как он потом узнал), услышал мелодии, которые духовой оркестрик играл одну за другой, прокатился на карусели, поудил призы в «пруду удачи» — и вдруг понял, что когда станет взрослым, обязательно будет работать в цирке.