Виктория Холт - Сердце льва

Альенор горько усмехнулась.

Добравшись до Рима, она узнала о предстоящей коронации Генриха Германского, избранного главой Великой Римской империи. И сочла, что из политических соображений важно присутствовать на торжественной церемонии.

Император встретил ее весьма прохладно. Альенор это не удивило, ведь жена Генриха Констанция приходилась сестрой покойному королю Сицилии и после смерти брата предъявляла законные права на владение островом. Джоанна поддерживала Констанцию, за что и поплатилась свободой, но Ричард заключил с Танкредом договор, признал его королем и даже пообещал женить своего племянника Артура на дочери самозваного правителя.

Наивный Ричард гордился таким решением, но он позабыл, что, расшаркиваясь перед Танкредом на Сицилии, он наживает врага в лице могущественного императора.

Генрих был бы гораздо более полезным союзником, неодобрительно покачала головой Альенор.

Она присутствовала в соборе святого Петра, когда Генриха и Констанцию провозглашали императором и императрицей, и втайне злорадствовала, глядя, как папа римский небрежно пододвинул к Генриху ногою корону и нахлобучил ее на его покорно склоненную голову. А потом — опять-таки ногой! — папа вдруг смахнул ее на пол, давая понять этим символическим жестом, что, если ему будет угодно, он в любую минуту сможет лишить Генриха императорского титула.

Так полагалось по традиции, но бедняга Генрих все равно страшно смутился и залился краской.

Да, эта деталь дала Альенор обильную пищу для размышлений по дороге в Англию…

Беренгария недоумевала. Почему свадьба опять отложена? Уезжая, Альенор оставила ее на попечении Джоанны. Невеста Ричарда и королева Сицилии были одного возраста — обеим шел двадцать шестой год, — но Джоанна, уже успевшая побывать замужем и даже овдоветь, естественно, обладала гораздо большим житейским опытом.

Беренгария обрадовалась этой перемене. Перед Альенор она благоговела и потому не чувствовала себя с ней свободно. А на сверстницу можно взирать без священного трепета. Как, право, приятно обрести наконец подругу!

И Альенор, и Джоанна обожали Ричарда, и это тоже импонировало в них будущей невесте английского короля.

Сообщив Беренгарии, что свадьба откладывается, Джоанна принялась выгораживать Ричарда. Он очень набожен, сказала она, и опасается в Великий пост устраивать свадебные торжества.

— Но не печалься, это же дело нескольких недель, — утешала принцессу Джоанна. — Пойми, Ричарду нужно быть очень осторожным. Ведь ежели он прогневит Господа, тот не дарует ему победу в крестовом походе.

Беренгария охотно внимала этим жалким объяснениям.

— Я думаю, вы обвенчаетесь в Пасху, — продолжала Джоанна. — Представляешь, как будет чудесно? Да-да, я почти уверена, что так оно и будет! Мы с тобой по-настоящему породнимся, ты станешь для меня сестрой. Я так обрадовалась, услышав, что поеду вместе с тобой! Беренгария, а тебя не страшит наше участие в крестовом походе? Ты не боишься следовать за Ричардом в святую землю?

— Честно говоря, мой отец представлял все немного иначе, когда согласился отдать меня в жены Ричарду. Он предполагал, что королева Альенор отвезет меня в Англию…

— Одну? Без Ричарда? О нет! Это выглядело бы странно. Тебе самой бы не понравилось жить отдельно от мужа. Беренгария, ты правда считаешь Ричарда самым красивым мужчиной на свете?

— Правда, Джоанна.

Джоанна часами восхваляла достоинства брата, рассказывала о его блестящих боевых победах, о том, как тонко он чувствует поэзию. Она пела песни, которые когда-то сложил Ричард, и просила Беренгарию подпевать ей. Они постоянно говорили о нем и со дня на день ожидали известия о скорой свадьбе. Но время шло, а Ричард ни о чем таком даже не заикался. Он был целиком поглощен подготовкой кораблей к отплытию. С Беренгарией он виделся редко и только на людях. Да и разговаривал с ней Ричард вежливо, но как-то отстраненно. По крайней мере, так казалось его сестре.

Наконец, не выдержав неопределенности, Джоанна решила выяснить планы Ричарда. Но для этого нужно было остаться с ним наедине. А такая возможность представилась далеко не сразу.

Однако Джоанна проявила завидное упорство.

— Ричард, — поинтересовалась она, улучив удобный момент, — что ты думаешь насчет женитьбы?

Он слегка нахмурился и посмотрел на сестру в упор.

— А что тут думать? Наступит время, и я женюсь.

— Да, но когда оно наступит?

— Сейчас не знаю. Во всяком случае, венчаться в Мессине мы не можем.

— Но, Ричард… Все только этого и ждут. — Кто именно?

— Беренгария… Да мало ли кто еще!

— Ты, наверное, забыла, сестрица: мне предстоит крестовый поход.

— Но свадьба — это не менее важное событие! Ты только представь себе, какой долгий путь проделала Беренгария. И вот наконец она здесь, с тобой…

— Да-да, мы поженимся, но не на Страстной же неделе! Не мне тебе объяснять, что это грешно.

— Я с тобой не спорю, братец, но скоро Пасха. Лучшего дня для свадьбы не подобрать. Как ты смотришь на то, чтобы обвенчаться в Пасху? Мне хотелось бы знать заранее, чтобы не спеша все подготовить.

— Пасха — прекрасный день, но, увы, тогда меня уже здесь не будет.

— Но ведь до Пасхи осталась всего неделя!

— И что? Я должен поспешить в Аккру. Филипп Французский уже плывет туда, а я обещал ему не задерживаться.

— Тогда почему бы тебе, братец, не обвенчаться с Беренгарией перед отплытием?

— Нет, наша свадьба должна быть торжественной. Придется обождать. Ты же видишь, как все неудачно складывается: то был пост, а теперь мне нужно уезжать.

— Ну так задержись на несколько дней!

— Нет, сестра, я и так слишком долго промешкал.

— Значит, свадьбы опять не будет? Бедняжка Беренгария! Она так расстроится…

— Беренгария должна понимать важность крестового похода.

— Но, может, вы обойдетесь без пышной церемонии…

Глаза Ричарда похолодели. Джоанна уже не раз замечала, что так происходит всегда, когда он чем-то недоволен, и знала, что в подобных случаях не следует настаивать.

— Ну хорошо, — поторопилась согласиться она. — Допустим, со свадьбой действительно стоит подождать. Но ведь если вы с Беренгарией сейчас не поженитесь, вы не сможете плыть на одном корабле.

— Я не хуже тебя знаю обычаи, сестрица. Не тревожься, все приличия будут соблюдены.

Но на сердце у Джоанны было очень тревожно. Да и как было не волноваться, если брат явно не жаждал сыграть свадьбу с Беренгарией? Джоанна вспомнила рассказ матери о коронации Ричарда. Все в один голос твердили ему, что третье сентября — день неблагоприятный, но в тот раз Ричард пренебрег предрассудками. А между прочим, он уже тогда собирался в крестовый поход. Отчего же в таком случае он боится жениться в пост? Ведь в сложившихся обстоятельствах тихая свадьба никем не была бы воспринята как нечто греховное.