Виктория Холт - Сердце льва

— Поскорей бы он покончил со всем этим и вернулся домой. Англии нужен король.

— Вот именно, — криво усмехнулся Джон.

— Всегда могут найтись люди, которые попытаются воспользоваться отсутствием законного правителя. Но я буду строго блюсти интересы Ричарда.

Джон молча кивнул.

— Не забывай, Джон, Ричард — суровый человек. Горе тому, кто попробует устроить мятеж за его спиной!

— Да, на такое решится только большой смельчак, — беспечно ответил Джон.

— Нет, не смельчак, а глупец.

— Почему же?

— Потому что, вернувшись, Ричард с ним расправится.

— А если он не вернется?

— Я не желаю об этом даже думать.

— И напрасно, миледи, ибо такой исход весьма вероятен.

— Поэтому ты и собрался в гости к королю Франции?

— Что вы имеете в виду?

— А то, что Филипп пригласил тебя во Францию.

— Но мы же его вассалы. Или вы забыли про Нормандию?

— При чем тут «мы»? Это Нормандия подчиняется королю Франции, а не английский король. Правители двух великих держав равны между собой… Стало быть, Филипп и вправду предложил тебе приехать. И пообещал золотые горы, если ты согласишься быть его орудием? Что ты молчишь? Я права? Вероятно, он пообещал отдать тебе Нормандию и сделать тебя ее герцогом, да? Так вот, позволь тебе заметить, Джон, что это не в его силах. Титул герцога Нормандского не даруется, а передается по наследству. А нынешний герцог — Ричард, твой король и родной брат.

— Который озабочен лишь войной с сарацинами, а не тем, как удержать престол.

— Он дал священный обет. Разве великий король не может быть отважным крестоносцем?

— Да какой он король! Он и государства-то своего толком не видел!

— И ты замыслил отобрать у него корону? Признавайся, Джон! Ты за этим едешь во Францию? Стыдись! Ричард тебя озолотил, дал тебе столько земель, позволил жениться на дочке Глостера, хотя святая церковь была против. Он так много для тебя сделал, а ты готов его предать! Нет, ноги твоей не будет во Франции!

Лицо Джона медленно багровело от гнева.

— Нет, я поеду! Вот дождусь попутного ветра и поеду!

— Что ж, счастливого пути! Вступи в сговор с человеком, который был когда-то другом твоего брата, и посмотришь, как он обойдется с тобой. Но запомни: как только ты отплывешь во Францию, твои английские поместья будут конфискованы и переданы короне.

— Что? Вы осмелитесь так поступить со мной?

— Осмелюсь, Джон. Хоть я и твоя мать, но в отсутствие короля управляю государством. Если ты хочешь сохранить свои владения, оставайся здесь. Иначе, если ты посмеешь вступить в сговор с врагами твоего брата, я с Божьей помощью лишу тебя всего. Запомни это!

Королева удалилась, а Джон начал бесноваться. На губах его выступила пена. Он грязно ругался, орал, что еще покажет, кто тут главный. Да плевать он хотел на ее запреты! Возьмет верных людей — и поплывет во Францию! Они с Филиппом будут заодно и отберут у Ричарда корону! Непременно отберут!

Но… потерять все английские владения? А ведь мать выполнит свою угрозу… вполне может выполнить. И вдруг получится, что в Англии он все потерял, а в Нормандии не приобрел? Мда, вот будет незадача… Доверять королю Французскому опасно — он совсем недавно был лучшим другом Ричарда, а сейчас роет ему могилу…

Как же быть?

Чувствуя, что его радужные планы рушатся, Джон впал в бессильную ярость. Он рвал на себе одежду, кидался на пол и сучил ногами, грыз циновки, рычал, слово дикий зверь, — бушевал точь-в-точь как и его отец.

И никто не осмеливался подойти к нему на пушечный выстрел. Как в свое время к Генриху.

Отношения Джона с матерью совсем разладились. Альенор ясно показала, на чьей она стороне, и ее поддержали люди, всерьез озабоченные судьбой государства.

Прошло несколько месяцев, и наконец стало известно, что король возвращается домой. Джон был в бешенстве. Он неустанно поносил Ричарда, клеймя его за то, что тот так и не взял Иерусалим, а значит, все издержки были напрасны. Но его никто не слушал. Придворные радовались скорому возвращению короля и не обращали внимания на его младшего брата, даже когда Джон шипел, что в пути всякое может случиться…

Наступило Рождество. Часть крестоносцев уже вернулась в страну. Они уверяли, что видели корабль короля в Бриндизи, однако Ричарда на нем не было.

Все заволновались. Где король? Что с ним?

Джон воспрял духом.

— С ним наверняка что-то случилось, — ликующе сказал он Хью Наненту. — Я очень на это надеюсь.

— Увы, — вздохнул Хью, — после приезда вашей матушки мы должны соблюдать величайшую осторожность.

— Да, Ричард всегда был ее любимчиком, — обиженно пробурчал Джон.

Но не расстался с надеждами на гибель брата.

Спустя некоторое время Джон получил послание от французского короля. Новости были прямо-таки сногсшибательные! Филипп приложил к своему письму копию письма, которое он получил от германского императора. А там говорилось, что король Ричард Английский — его пленник, но где он заточен, не указывалось.

Сохранить такое известие в тайне было, разумеется, невозможно. Все больше крестоносцев возвращалось в Англию, и по стране уже ходили упорные слухи о том, что Ричард попал в плен.

Альенор пришла в отчаяние. Какая вопиющая несправедливость! Так поступить с человеком, который больше всех старался на благо христиан! Он всем пожертвовал, собрал столько средств на поход в святую землю, подверг опасности свое государство — и вот пожалуйста! Ричарда захватили в плен не сарацины — это было бы еще оправданно, — а те, кто считался его друзьями!

Неужели Господь решил так сурово покарать ее за грехи юности?! Но дети, дети-то в чем провинились?

И Альенор кинулась замаливать грехи. Она часами стояла на коленях перед распятием и взывала к Деве Марии о помощи. Но очень скоро захотела перейти от слов к делу — не в ее натуре было полагаться только на молитвы.

Сперва Альенор пришло в голову отправиться на поиски сына самой. Но потом она представила себе, какая смута начнется в Англии в ее отсутствие, и поспешила отказаться от этого замысла.

Но что же делать? Обратиться к папе римскому? Он может потребовать немедленного освобождения Ричарда. Да, но захочет ли папа ссориться с могущественным Генрихом?

Альенор терзалась, не зная, на что решиться.

И вот однажды, угрюмо бродя по дворцу, она услышала скорбные звуки лютни.

Это был Блондель де Нелль, любимый менестрель Ричарда. Мальчик играл печальную мелодию, и по его щекам катились слезы.

— Чем ты так опечален? — поинтересовалась Альенор.

— Отсутствием моего господина, ваше величество.

— Да-да, я помню, Ричард тебя очень любил.

— Я хотел остаться с королем, но он отправил меня сюда.