Джоанна Мэйкпис - Интриги королевского двора

— Может быть, вам с Филиппой лучше не ждать нас и уехать вдвоем? — спросила она сэра Адама.

Он нахмурился, обеспокоено глядя на Ричарда.

— Нет. Здесь мы в безопасности. Как только при дворе станет известно о внезапном отъезде леди Филиппы, поднимется шум, но пока еще никто ничего не заподозрил. На некоторое время мы останемся здесь, а там будет видно. — Он выглянул в окно, обращенное к югу. — В любом случае я предпочел бы выждать несколько дней и выяснить, что творится в Лондоне.

— Вы беспокоитесь за графа?

— Да, мистрис Энн. Уверен, и Ричард не захочет покидать Англию, пока до нас не дойдут вести о его судьбе, хорошие или плохие.

На следующий день Энн узнала, что сэр Адам покинул дом, но никто не смог объяснить ей, по какой причине. Она встревожилась. Неужели он отправился в Лондон — туда, где ему грозит смертельная опасность? Она поделилась своими опасениями с Симпкином, но тот, выслушав ее, отрицательно покачал головой.

— Я не знаю, где он, мистрис Энн, зато мне известно, что сэр Адам — стреляный воробей. Если что, он сумеет постоять за себя. Энн вернулась на кухню, где Бесс уже готовила завтрак для Ричарда.

— Сегодня ему гораздо лучше, мистрис Энн, — сообщила Бесс. — Жар спал, он пришел в себя. Но боль пока не утихает. По крайней мере он попросил есть, а это хороший признак. Я запретила ему вставать с постели.

Энн поспешила в комнату Ричарда и с облегчением увидела, что он сидит в кровати. Ричард был бледен, но выглядел гораздо лучше, чем вчера. Наклонившись, Энн поцеловала его, и он с жаром ответил на поцелуй.

— Я чувствую себя прекрасно, милая. Завтра я уже смогу сесть в седло, если Симпкин раздобудет нам лошадей. — Он помолчал и добавил: — Сегодня я еще не виделся с Адамом. Он внизу?

— Наверное, в конюшне, — уклончиво ответила Энн. — Или уехал вместе с Уотом искать лошадей. Филиппа в саду вместе с Мэри.

К счастью, Ричард остался доволен ее ответом. Энн не хотелось тревожить его — Ричард и без того слишком много вынес. Он с аппетитом съел принесенный завтрак. Ссадины на лице Ричарда стали фиолетово-желтыми. При виде их Энн охватывало страстное желание отомстить виновнику, Джону Хильярду. Подумать только, и этим человеком она когда-то восхищалась!

Скоро Ричард задремал, а Энн спустилась в гостиную к Филиппе.

— Бесс говорит, что Ричарду уже лучше. — Прелестные аквамариновые глаза Филиппы умоляюще смотрели на Энн.

— Да, лучше, но сейчас он уснул. Сам он считает, что вскоре оправится, но, по-моему, он еще слишком слаб.

Филиппа вздохнула.

— Не понимаю, зачем нужны такие жестокие пытки, но мой отец и его товарищи не видят в них ничего страшного и считают, что иногда без них не обойтись.

— В этом нет никакого смысла, — отрезала Энн. — Ведь ясно же, что под пытками любой человек наговорит что угодно, не думая о том, правда это или нет. Такими сведениями можно только ввести в заблуждение. К счастью, Ричарда мучили недолго, он не успел выдать никого из друзей, но его страдания были ужасны.

Тревожась за Ричарда, она не могла есть. К тому же ей не давали покоя мысли о загадочном исчезновении Адама Уэстлейка.

Вечером сэр Адам вернулся. Энн сразу увидела на его лице слепую ярость, смешанную с безграничной скорбью, и упрекнула себя за то, что почти не думала об участи узников Тауэра. Тревога за Ричарда вытеснила из ее головы мысли о графе и Уорбеке.

К вечеру Ричард оделся с помощью Уота, спустился вниз и устроился в гостиной. Симпкину удалось раздобыть для него дорожную одежду и смену белья. Только тогда Джош вспомнил, что успел забрать из тайника в Тауэре одежду Ричарда и привезти ее в Блэкхит.

Увидев Адама, Ричард хрипло произнес:

— У вас все написано на лице. Значит, все-таки случилось самое худшее? Обвинили их обоих?

— Да, об этом я узнал еще вчера. Сегодня принца повесили в Тайберне, вместе с Этуотером. Графа скоро обезглавят.

Ричард смертельно побледнел.

— И вы… ездили смотреть казнь?

— Да, я должен был это увидеть. Таков мой последний долг. — Сэр Адам взглянул на Ричарда в упор. — Не думай об этом, Ричард. Все уже кончено. Мы ничем не смогли бы им помочь. Герцогиня все поймет и не станет винить нас. Ради узников ты рисковал жизнью. Сегодня утром ты спал так крепко, что я не решился будить тебя.

— Его подвергли пыткам перед казнью? — еле выговорил Ричард.

Услышав это, Филиппа в ужасе вскрикнула. Глаза Энн наполнились болью. Джейк Гарнет и Джош потрясенно застыли.

Адам с расстановкой добавил:

— Он погиб как герой. Даже на эшафоте он вел себя как истинный храбрец.

Все присутствующие перекрестились.

Ричард вскрикнул, выбежал из гостиной, оттолкнув Джоша, и бросился наверх, в свою комнату.

От ушей Энн не ускользнуло слово, которое выдало причину волнения обоих мужчин, — «принц». Неужели это правда? Значит, самозванец Перкин Уорбек и вправду брат королевы, Ричард Йоркский? Но если король знал об этом, как он посмел подвергнуть его мучительной и позорной казни?

И почти сразу она все поняла. Король не мог поступить иначе. Он сам объявил Перкина Уорбека самозванцем и потому умертвил его как изменника, а не особу королевской крови.

Все затихли, слушая, как Ричард тяжело поднимается по ступеням. Хлопнула дверь. Не выдержав, Энн подхватила юбки и бросилась за ним; с радостью обнаружив, что дверь не заперта, она ворвалась в комнату.

Ричард стоял на коленях у кровати. Энн ужаснулась, услышав приглушенный всхлип. Не колеблясь ни секунды, она смахнула слезы, опустилась на колени рядом с ним и коснулась его плеча.

— Дорогой, не мучай себя. Ты же слышал, что сказал сэр Адам. Ты чуть не погиб, пытаясь спасти их. Но все было напрасно. И в глубине души ты сознавал это.

Он обернулся к ней, ничего не видя. Энн обняла его обеими руками, и Ричард, наконец, дал волю своим чувствам и разрыдался. Когда душевная боль немного утихла, он выпрямился, провел ладонью по лицу и хрипло выговорил:

— Что ты теперь обо мне подумаешь? Мужчинам не пристало плакать. Я повел себя как ребенок, будто снова стал пажом при дворе. Я не смог защитить короля в последнем бою, не смог избавить его от унижений и вот теперь не сумел спасти его племянников…

— Милый, ты думаешь, сэр Адам страдает меньше, чем ты? — тихо возразила Энн. — А наши отцы? Все они пострадали за свою преданность Йоркам. А я по глупости винила их за это, считая, что они подвергают опасности своих близких. Но я ошибалась, Ричард. Все они — благородные люди. Я горжусь тем, что я одна из них. Я люблю тебя всем своим существом и жалею, что ты рисковал собой, нашей любовью и будущим счастьем. И теперь я страдаю вместе с тобой. Покойный король, должно быть, тоже немало выстрадал. Он потерял жену и сына и знал, что его обвиняют в смерти многих других людей: принца Эдуарда Ланкастерского, старого короля, Генриха VI, даже его брата Георга. Но он скрывал свои страдания, он мудро правил страной и погиб в бою…