Лиза Клейпас - Я так хочу

Эндрю не ожидал, что она будет такой пылкой и восприимчивой. Она должна была бы оттолкнуть его. Но она покорялась ему с ужасной доверчивостью, которая опустошала его. Он не мог остановить свои руки, жадно блуждающие по ее телу. Достигнув ее округлых ягодиц, он приподнял ее повыше к своему телу. Он потянул ее вверх, расположив поближе к большому бугру своей мужественности, пока она не оказалась именно там, где он хотел. Тонкие слои ее одежды – и его тоже – не могли заглушить это ощущение. Она ахнула, восхитительно изогнулась и крепче обняла его за шею, пока пальцы ее ног почти не оторвались от земли.

– Каролина, – сказал он хрипло, покрывая поцелуями изящную линию ее горла, – ты сводишь меня с ума. Мы должны немедленно остановиться. Я не должен этого делать…

– Да. Да. – Ее дыхание было быстрым и горячим. Она сцепила руки вокруг его шеи и потерлась телом о твердый выступ его чресел. Они вновь поцеловались, ее рот приникал к его губам с лихорадочной сладостью, и Эндрю издал тихий возглас отчаяния.

– Останови меня, – пробормотал он, сжимая рукой ее ягодицы. – Прикажи отпустить тебя… Дай мне пощечину…

Она откинула голову назад, замурлыкав, как котенок, когда он пощекотал нежное местечко у нее за ухом.

– Где тебя шлепнуть? [6] Слово slap переводится и как «пощечина», и как «шлепать». Т.е. в данном случае это игра слов. – гортанно спросила она.

Она была слишком невинна, чтобы в полной мере осознать сексуальный подтекст своего вопроса. Но даже в этом случае Эндрю почувствовал, что становится невыносимо твердым, и подавил низкий стон желания.

– Каролина, – резко прошептал он, – ты победила. Я был неправ, когда я назвал тебя… Нет, не делай так больше – я этого не перенесу. Ты победила. – Он отстранил ее от своего ноющего тела. – Так, стой тут, – коротко добавил он, – или потеряешь невинность в этом проклятом саду.

Уловив страстность в его тоне, Каролина благоразумно отошла от него на несколько шагов. Она обхватила себя тонкими руками за плечи, сотрясаясь от дрожи. Некоторое время не было слышно ничего, кроме их затрудненного дыхания.

– Мы должны вернуться, – наконец сказала она. – Люди заметят, что нас обоих нет. Я… я не имею никакого желания быть скомпрометированной… то есть моя репутация… – Ее голос перешел в неловкое молчание, и она рискнула посмотреть на него. – Эндрю, – признала она дрожащим голосом, – я никогда такого не чувствовала рань…

– Не говори этого, – прервал он ее. – Ради тебя самой и ради меня, мы не позволим этому случиться снова. Мы будем придерживаться условий нашей сделки. Мне не нужны осложнения.

– Но разве ты не хочешь…?

– Нет, – отрезал он. – Я хочу только видимости отношений с тобой, ничего больше. Если я на самом деле влюблюсь в тебя, то мне нужно будет перестраивать полностью всю мою жизнь. А для этого уже чертовски поздно. Мои грехи не замолить, и ни один человек, даже ты, не стоит того, чтобы ради него меняться.

Она надолго замолчала, ее ошеломленные глаза сосредоточились на его решительном лице.

– Я знаю кое-кого, кто стоит этого, – сказала она наконец.

– И кто же это?

– Ты. – Ее взгляд был прямым и бесхитростным. – Ты стоишь того, чтобы тебя спасти, Эндрю.

Всего лишь несколькими словами она уничтожила его. Эндрю, неспособный говорить, помотал головой. Он хотел снова сжать ее в своих объятиях… поклоняться ей… соблазнить ее. Ни одна женщина ни разу не выказала ни малейшего намека на веру в него, в его никчемную душу, и хотя он хотел ответить ей с чрезвычайным презрением, он не мог. Одно несбыточное желание поглотило его в большом очищающем пламени – чтобы так или иначе он мог стать достойным ее. Он сгорал от желания рассказать ей о своих чувствах. Вместо этого он отвернулся и выдавил несколько хриплых слов:

– Ты иди внутрь первая.

Остаток выходных, как и последующие три месяца, Эндрю вел себя, как идеальный джентльмен. Он был внимательным, заботливым и добродушным, вызывая у всех знакомых шутки, что каким-то образом порочный лорд Дрейк был похищен и заменен идентичным незнакомцем. Те, кто знал о плохом здоровье графа Рочестера, предполагали, что Эндрю пытается завоевать благосклонность своего отца прежде, чем старик умрет и оставит его без семейного состояния. Это была очевидная попытка, хихикали сплетники, и очень в стиле изворотливого лорда Дрейка.

Странность заключалась в том, что чем дольше притворялся Эндрю, тем больше Каролине казалось, что он на самом деле меняется. Он встречался с рочестерскими агентами по недвижимости и разработал план по улучшению земли таким образом, чтобы неизмеримо помочь арендаторам. Затем к недоумению всех, кто знал его, чтобы финансировать эти улучшения, Эндрю продал большую часть своей личной собственности, включая призовых чистокровок.

Подобный риск был несвойственен Эндрю, особенно когда не было никакой гарантии, что он унаследует состояние Рочестеров. Но когда Каролина спросила его, почему он так стремится помочь рочестерским арендаторам, он рассмеялся и пожал плечами, словно это было совсем неважно.

– Эти изменения должны быть сделаны, независимо от того, получу ли я деньги графа, – сказал он. – А я устал содержать всех этих проклятых лошадей – слишком уж дорого.

– А что с твоей собственностью в городе? – спросила Каролина. – Я слышала, твой отец планировал выселить некоторых бедных арендаторов из трущобы в Уитфриерзе [7] Уитфриерз (англ. Whitefriars ) – район в центре Лондона, рядом с Флит-стрит; бывшее месторасположение монастыря кармелиток. , а не восстанавливать ее – а ты позволяешь им оставаться и, кроме того, полностью ремонтируешь здание.

Когда Эндрю ответил, его лицо хранило бесстрастное выражение:

– В отличие от моего отца, я не имею никакого желания прослыть лордом трущоб. Но не считай мои мотивы бескорыстными – это просто деловое решение. Любые деньги, вложенные мною в собственность, увеличат ее ценность.

Каролина улыбнулась ему и наклонилась поближе, словно желая поведать тайну:

– Я думаю, милорд, что вы просто заботитесь об этих людях.

– Я практически святой, – сардонически согласился он, насмешливо приподняв бровь.

Она продолжала улыбаться, понимая, однако, что Эндрю вовсе не был таким испорченным, каким притворялся.

Только вопрос о том, почему вдруг Эндрю должен был начать заботиться о людях, существование которых он никогда не утруждался прежде замечать, оставался загадкой. Возможно, это было связано с неизбежной кончиной его отца… возможно, Эндрю вдруг осознал, что бремя ответственности скоро ляжет на его собственные плечи. Но он ведь мог бы с легкостью оставить все как есть, позволив принимать решения управляющим своего отца и агентам по недвижимости. Вместо этого он взял бразды правления в свои руки, сначала с сомнением, потом с возрастающей уверенностью.