Дебора Мей - Ночная фиалка

Одновременно с этим девушка невольно прислушивалась к непринужденной болтовне мсье Бертье с княжной. Было очевидно, что они близки друг другу, словно члены одной семьи. Элина подтрунивала над молодым мужчиной в дружеском, дразнящем тоне, высмеивая те модели, которые он ей предлагал.

«Влюблена, — подумала Виола о девушке. — Конечно. А почему бы и нет?»

Затем она старательно показывала княгине и княжне альбомы мод и объясняла нюансы нового покроя платьев в этом сезоне. Она делала свою работу отрешенно и даже не удивилась, когда вся эта суета неожиданно закончилась.

Мсье Бертье подал руку княгине, чтобы сопровождать ее к выходу из зала. Виола и другие девушки склонились в почтительных реверансах. Княжна последовала за матерью, но на мгновение задержалась возле Виолы и, коснувшись ее руки, с улыбкой сказала:

— Благодарю вас. Если откровенно, я никогда не любила ходить по модным салонам, но сегодня получила от этого удовольствие!

Виола заставила себя улыбнуться, а княжна Элина дружески сжала ей руку и поспешила вслед за матерью.

Как только они покинули зал, девушка повернулась к столу и, схватив письмо, помчалась по лестнице на верхний этаж. Добравшись до пустующего холла, она остановилась и, тяжело дыша, вскрыла письмо.

«Моя дорогая мадемуазель Фламель!

Я давно восхищаюсь Вами. Вы вынуждены работать в салоне Лили, занимаясь отделкой дамских туалетов, но это непростительно. Вы достойны того, чтобы иметь множество своих прелестных платьев. Для меня будет честью, если Вы позволите служить Вам.

Преданный Вам барон де Приньяк».

Виола быстро порвала письмо. Какое ужасное оскорбление! Она не знала, кто такой этот барон, и знать не желала. Он, видите ли, восхищен ее работой! Словно она была распущенной фривольной служанкой!

Боже! Какое оскорбление!.. Нужно срочно найти другую работу, где ее не будут подвергать подобным унижениям.

Виола решительно выбросила клочки письма в открытое окно и направилась в комнату, где оставалась ее старенькая одежда. Здесь она решительно вытащила дурацкий бант из волос и чуть не вывернула руки, спеша поскорее избавиться от ненавистного платья. Переодевшись, она спустилась в зал и подошла к мадам Лили. Она решила высказать хозяйке все, что накопила в сердце, чтобы сжечь за собой мосты.

Добираться домой пешком из центра города было довольно утомительно. Раньше Виола обычно брала извозчика, но теперь, пока не найдется новая работа, ей придется быть очень экономной.

После того как наследница мадемуазель Аделаиды почти что вышвырнула ее на улицу, девушка поначалу сняла довольно приличное жилье, но очень быстро поняла, что не в состоянии оплачивать его. Поневоле пришлось перебраться в восточный район Парижа, где было полно мастерских и куда западный ветер приносил запахи фабрик и заводов. Чердачная комната в квартале старых домов, обрамляющих маленький речной канал, стала ее новым жильем. Хозяйка была миролюбиво настроена к новой постоялице, но Виола понимала, что утратит это доверие и расположение, если женщина узнает, что у нее нет больше работы.

Не желая возвращаться слишком рано, чтобы не вызвать подозрения у хозяйки, девушка заглянула в кафе, где выпила чашечку чая и съела маленькую булочку, стараясь растянуть время и удовольствие как можно дольше.

Затем девушка медленно пошла вдоль набережной Сены, влившись в поток пешеходов, фургонов и повозок, двигающихся в зловонные восточные районы. Вскоре она уже с трудом проталкивалась сквозь толпу. Было неловко идти одной, без всякого сопровождения, очень не хотелось, чтобы прохожие принимали ее за особу сомнительного поведения. Мадемуазель Аделаида говорила, что манеры и внешний вид женщины говорят сами за себя, поэтому Виола высоко подняла подбородок, стараясь сохранить достоинство и делая вид, что не замечает скрюченных фигур, стоящих возле дверей магазинов или просто у обочины с протянутой рукой.

Поначалу запахи торгового города казались приятными и любопытными: фиалки, чай, кофе, специи и розовое масло. Но очень быстро к этим ароматам примешались запахи совсем другого сорта. От куч мусора исходило зловоние, дуновение западного ветра напоминало о заводах, а легкий тошнотворный запах хлороформа говорил о близости дешевых больниц. Маленькие парижские оборвыши что-то беззлобно кричали ей вслед, но девушка старательно не обращала на них внимания, и они быстро оставляли ее в покое, глазея по сторонам и весело посвистывая в поисках новой жертвы для забавы.

Когда она обычно возвращалась домой, то всегда останавливалась возле полицейского участка, чтобы пожелать инспектору Тобиасу доброго вечера. Но поскольку сегодня Виола возвращалась раньше обычного, то ночного дежурного еще не было на участке, поэтому девушка попросила знакомого молодого полицейского передать инспектору ее приветствие. В ответ парень почтительно ей откозырял.

Полосатая будка полицейского осталась позади, и девушка оказалась на своей улице. Здесь было довольно убого, и покрытые облупившейся штукатуркой старые дома нависали над грязной мостовой. Когда Виола поздним вечером возвращалась домой, в полумраке нищета этого квартала не так сильно бросалась в глаза.

Сегодня девушка и вовсе не смотрела по сторонам, думая лишь о том, чтобы незаметно подняться к себе, не привлекая внимания хозяйки. Но, как назло, мадам Тибо именно в этот час вернулась из магазина и встретила свою постоялицу на лестнице.

— Почему это вы так рано вернулись, мадемуазель? — она оперлась жирным локтем на косяк двери своей гостиной и уставилась на Виолу выцветшими глазами.

— Меня сегодня отпустили немного раньше, — пряча взгляд, девушка попыталась обойти хозяйку, чтобы поскорее подняться к себе.

— Вас случайно не выгнали? — голос хозяйки зазвучал резко.

— Конечно, нет, мадам. Некоторым из нас позволили отдохнуть после полудня, поскольку предвидится много хлопот, — объяснила девушка и поспешила вверх по лестнице, сопровождаемая невнятным бормотанием.

Так долго не продлится. Хозяйка слишком хорошо знала привычки своих жильцов. Несомненно, даже маленькая перемена в их поведении вызывала подозрение — не ухудшилось ли их положение? До боли закусив губу, Виола быстро проскользнула к себе и плотно закрыла за собой дверь.

Сняв шляпку, девушка прошла к окну и пошире открыла его створки, чтобы проветрить комнату. Заводские запахи тяжело оседали на окрестности, смешиваясь с сырыми испарениями грязного канала. Несмотря на это, маленькая, чисто вымытая мансарда стала казаться Виоле родной и желанной при мысли о том, что хозяйка немедленно выставит девушку из жилища, если поймет, что та лишилась заработка. Единственное пристанище, которое девушка в этом случае сможет себе позволить, так это — ужасную ночлежку, где все жильцы теснятся в общих комнатах.