Элизабет Мейн - Дева озера

— А как же озеро, милорд?

— Вода может подождать до завтра.

Тала решилась. Отбросив сомнения, она без охраны поскакала по опаленным солнцем полям в Варвик вместе с эрлом. Когда они въезжали в открытые ворота крепости, начало смеркаться. Возбужденная Тала спешилась у зверинца.

Из темноты исходили странные запахи, от которых у нее зачесалось в носу. В неясном свете виднелись кучи мякины и соломы, поблизости раздавались урчание и шарканье лап какого-то большого животного по сухому настилу.

Тала и Эдон подошли к клетке с огромным рыжевато-коричневым котом, но зверь, сидящий за крепкой железной решеткой, был раз в сто крупнее домашнего мышелова. Он лениво моргал золотистыми глазами.

— Ой, — благоговейно прошептала Тала, — да это лев.

— Да, — с гордостью подтвердил Эдон, — его зовут Рекс. Я не знаю, сколько ему лет. Рашид считает, что он уже старый — наверное, лет на десять старше меня.

Рекс мягко просеменил поближе к Эдону, затряс головой и зарычал. Тала отскочила назад. Эдон опустился на колено, просунул руки сквозь решетку и, схватив льва за голову, стал ерошить ему косматую гриву, что-то приговаривая на чужестранном языке. Судя по мирному поведению животного, оба хорошо понимали друг друга.

Зачарованная Тала опустилась на колени рядом с Эдоном.

— Вы с ним обращаетесь так, словно он домашнее животное, но ведь это — опасный хищник.

— Да, конечно, он дикий и опасный, но не для меня, — засмеялся Эдон. — Мы с Рексом друзья. Дело в том, Тала ап Гриффин, что я не мог больше видеть, как каждый вечер этот гордый зверь мучается на арене у александрийского паши на потеху зрителям. Поэтому я и вызволил его.

— Вызволили? — Тала не знала, что означает это слово.

— Освободил. — Эдон встал и сделал Тале знак следовать за ним. — Но Рекс, слишком долго пробыв в неволе, охотиться разучился. Да и вообще обычно охотятся львицы, а сильный лев жиреет на той добыче, которую ему поставляют самки. Но Рекс стар, у него почти нет зубов и сломаны когти. Если бы я вернул его на лоно природы, он не смог бы покорить ни одну львицу. Поэтому я привез его с собой в Британию… А это удивительное животное — верблюд…

Эдон с гордостью водил Талу по зверинцу.

Принцессу больше всего пленили птицы — золотистые зяблики издавали нежные трели, а зеленые попугаи повторяли человеческие слова. Наконец они подошли к клетке, где сидели такие же пушистые зверьки, каких нашли младшие сестры Талы.

— Это кролики, — со смехом пояснил Эдон. Он открыл клетку, вытащил зверька покрупнее и положил Тале на руки. — В Дании их пух очень ценится за мягкость и тепло. Мясо тоже очень вкусное. Но здесь они, по-моему, не водятся.

— Нет, — Тала погладила густую шерстку, — я их никогда не видела.

— Понятно. — Эдона позабавило то, с каким обожанием Тала глядела на кролика. Видимо, ее привлекали мягкие, нежные создания. — Значит, Сарине не придется охотиться на них в Арденнском лесу, а кролики — ее любимое лакомство. Эти остались от выводка, привезенного из Византии. Там кролики тоже редкость. Одна из клеток сломалась по пути в Варвик, и два-три десятка убежали. Они быстро размножаются. Того и гляди, ваш лес закишит кроликами.

— Кролики, — повторила Тала, стараясь запомнить название, чтобы потом рассказать сестрам. Она отдала зверька Эдону. — А что они едят?

— Да все, что растет. Но от них могут быть неприятности, если их выпустить на только что засеянное поле. — Эдон посадил кролика в клетку и плотно закрыл дверцу. Они с Талой вышли из зверинца.

Наступила полная темнота. На небе светили лишь звезды, луна еще не взошла. Во дворе за высокими стенами зажгли факелы. Окна на втором этаже приветливо светились.

— Вы ужинали, миледи? — Эдон взял Талу за руку и повел по темной дорожке к башне.

Она в ответ покачала головой, высматривая в темноте двора свою лошадь.

— Уже поздно. Мне пора ехать.

Тала ощутила на плечах руки Эдона, подталкивающие ее к дверям.

— Я приглашаю вас к трапезе. В моей зале светло, а за столом найдется место. Побудьте, пока не взошла луна.

Со второго этажа доносились звуки флейты и негромкий смех. Принцесса не хотела признаться самой себе, что окружение Эдона манило ее не меньше, чем диковинные животные. Эрл ничего от нее не требовал, и тем легче было согласиться на приглашение.

Ей очень хотелось остаться у него. Почему-то в его обществе она чувствовала себя… более живой.

Они вошли в залу рука об руку. Придворные встретили их приветливыми улыбками. Гостье освободили почетное место возле эрла.

На сей раз Тала отведала всего — лукового супа, угрей, плавающих в густом мятном соусе с изюмом, варенного на пару фазана, рыбы с перцем и хрустящей копченой оленины, такой сочной, что таяла во рту. Были еще маслины, фаршированные крабами, и мягкий белый хлеб. И ржаной. Тале он так понравился, что она съела полкаравая, намазывая ломти маслом.

Ужин сопровождался беседой. Придворные вспоминали забавные подробности прошедшего дня. Этим вечером все выглядели более оживленными, чем в прошлый раз.

— Принцесса, не хотите ли понянчить маленького Фому? — спросила Ребекка из Хеврона, заметив взгляды, которые Тала бросала на ее грудного сынишку. Гордая молодая мать сразу увидела, что на ее ребенка смотрят с восхищением. Ребекка с улыбкой осторожно передала Тале спящего младенца, а принцесса Лима умело взяла его на руки.

— Какой он легкий! — Тала, улыбаясь, смотрела то на молодую мать, то на ребенка. — А кудри какие густые! Прелестный малыш!

— Спасибо! — Ребекка засияла от приятных слов. — У вас любящие руки, значит, скоро вы будете держать собственных сыновей, миледи. Эрл Эдон хочет их завести побольше.

— Да? — пробормотала Тала, гладя нежную щечку малыша. Эта мысль не показалась ей неприятной — Тала любила детей.

— Да, — искренне ответила Ребекка. — Я рада, что король приказал ему жениться. Иначе он никогда не обзаведется собственным домом и женой.

Тала пригладила шелковистые кудряшки кончиками пальцев. Этот кроха был такой хрупкий и… красивый…

— Я бы очень хотела иметь своих детей, но это невозможно.

Эдон наклонился к ней и заверил:

— Вы зря сомневаетесь во мне, Тала. Я плодовит, как грек.

— В вашей плодовитости никто не сомневается, сэр. Но у меня есть долг перед своим народом, и я…

— Ваш долг — стать моей женой, — перебил ее Эдон. — Времена изменились, Тала. Лимской династии нет проку от девственных принцесс. Да и от династии остался один титул, вашего королевства больше не существует. Будет лучше, если вы свяжете свою судьбу с родом Варвиков: я сумею защитить то, что принадлежит мне.

— Лучше для кого, милорд? — многозначительно спросила Тала.