Элизабет Хеншэлл - Наперекор судьбе

Когда Мэдселин высказала Джоанне свою просьбу, глаза девушки проницательно сверкнули, но она с радостью согласилась ей помочь.

— А с кем именно вы желали бы разговаривать? — как бы невзначай спросила она.

— Да с кем угодно! — выпалила Мэдселин. — А ты его долго учила?

Джоанна пожала плечами.

— Мы с Бланш были совсем маленькими, когда приехали сюда жить. Потом мать вышла замуж за Ульфа, мы стали жить в селении со всеми остальными. Мне кажется, я всегда говорила на этом языке.

— Твоя мать была замужем за Ульфом? — удивленно переспросила Мэдселин.

Джоанна рассмеялась, она явно ожидала такой реакции.

— Он намного нежнее, чем кажется, — поддразнила она свою молодую госпожу. Но улыбка быстро улетучилась, и девушка помрачнела. — Я думаю, он одинок, и от этого у него всегда плохое настроение. Ему не нравится поведение Бланш, но он не знает, как с ней справиться.

Она мельком взглянула Мэдселин в глаза и покраснела.

— Она вовсе не такая уж плохая, миледи, просто она была влюблена в Эдвина.

— Охотно верю, но, наверное, мне все-таки придется обсудить этот вопрос с леди де Вайлан. Поведение Бланш вызывает слишком много нареканий.

Джоанна кивнула головой и пошла прочь из комнаты. Однако, дойдя до двери, она обернулась.

— С Эдвином у нее все уже в прошлом… — нерешительно начала она. — Она хорошо ладит с одним нормандским охранником, который приехал сюда вместе с вами.

Мэдселин склонила голову в раздумье.

— Да, я вижу довольно часто, как она болтает с одним из них. Такой красавец с темными волосами.

Джоанна кивнула.

— Антуан. — Она застенчиво улыбнулась, не зная, как поведет себя Мэдселин. — Я думаю, он на ней женится.

Эдвин отчетливо понимал, что столкнулся с непосильной для него проблемой. Стоило только Бланш оказаться возле него, как она тотчас устремляла на него любящий взгляд. Эдвин старался не показывать виду, что он замечает вечную мольбу в ее голубых глазах, но при первой же возможности норовил улизнуть.

Как-то раз вечером Эдвин попросил Мэдселин поговорить с ним с глазу на глаз. В комнате было тихо и сравнительно прохладно, особенно после шумного и жаркого громадного зала, где проходил ужин. Мэдселин молча ждала, чувствуя, что он пытается подобрать слова.

Эдвин застенчиво улыбнулся.

— Тут проблема… с одной из женщин, — нерешительно начал он. — Похоже, положение становится все хуже и хуже, и я подумал… Может, вы дадите мне какой-нибудь совет… — Щеки Эдвина порозовели от смущения, и он нервно задвигался на стуле. — Это я про Бланш говорю. — В его голосе прозвучала некоторая злость.

— А можно узнать, в чем суть проблемы? — Мэдселин великодушно улыбнулась.

Эдвин поднял голову и отбросил волосы с лица. Он хмурился, и губы его были плотно сжаты.

— Она не оставляет меня в покое, — наконец произнес он.

На миг их взгляды встретились, и Мэдселин с удивлением заметила, что обычно холодное выражение лица Эдвина сменилось гораздо более человеческим. Это была искренняя мольба о помощи, и она не смогла ему отказать.

— А что вы ей сказали?

Он слегка пожат своими широкими плечами.

— Что я не могу жениться на ней и не желаю делать ее своей любовницей. Но она не хочет слышать доводов разума и, кажется, все еще надеется, что я передумаю.

— Бланш — привлекательная женщина, — медленно произнесла Мэдселин. — Многим мужчинам польстило бы ее внимание.

Он покорно кивнул.

— Да, это правда, но я ничего не могу с собой поделать. — Серые глаза Эдвина не отрываясь, смотрели на нее, чуть ли не повелевая ей понять его положение.

— А вы когда-нибудь давали ей повод думать о браке? — спросила она. «У него репутация бабника, и он явно ее заслуживает».

— Нет. Она всегда знала, что я хочу оставаться свободным.

Мэдселин эти слова показались бездушными.

— Разумеется, для вас это очень удобно, — едко ответила она. — Однако мне не кажется, что вы особенно выиграли от такого положения дел. — Мэдселин вспомнила о Джоанне и ее ребенке и еще больше помрачнела.

— Какое положение дел? — удивленно пробормотал он.

У Мэдселин запылали щеки. «Надеюсь, этот негодяй не думает, что я стану обсуждать с ним, как его соблазняла Бланш!» Она зло посмотрела на него.

Эдвин провел рукой по волосам и покачал головой.

— Итак, леди де Бревиль? Раз уж у вас такой обширный опыт в ведении поместья, может, вы мне что-нибудь и посоветуете?

— Да, — отрывисто бросила она. — Мне кажется, у меня есть на примете для нее муж, но мне нужно ваше содействие.

Злость тотчас исчезла из его глаз, и на смену ей пришло любопытство, смешанное с легким изумлением.

— Кто?

— Один из охранников-нормандцев. Антуан. — Мэдселин помолчала, пока он мысленно перебирал мужчин. — Я уже говорила с ним и с леди де Вайлан. Он согласен жениться на Бланш, и леди де Вайлан благословляет этот союз. Джоанна уверяет меня, что, когда придет время, Ульф также не станет чинить препятствий.

Мэдселин надеялась увидеть взрыв изумления и восторга, но ее ожидало разочарование. Глубокая морщина перерезала загорелый лоб Эдвина.

— А в чем заключается мое участие в этом?

Мэдселин стрельнула в него оценивающим взглядом.

— Бланш вбила себе в голову, что вас привлекает мое богатство и знатность. И возможно, — поспешно добавила она, видя, как он помрачнел, — будет неплохой мыслью убедить ее в том, что она права.

— Нет. Я не желаю иметь ничего общего с нормандцами. — Слова его прозвучали окончательно и бесповоротно.

— А я подумала было, что вам нужна помощь, — стальным голосом заметила Мэдселин. — Можете не волноваться, я не приму всерьез ваши ухаживания, если это тревожит вас больше всего.

Эдвин встал и отпихнул ногой несколько небольших половиков. Мэдселин наблюдала за ним: он напомнил ей одного из юных пажей Изабеллы, что вечно разрывался между чувством долга и жаждой приключений.

— Вам придется, конечно, все объяснить Джоанне.

— Джоанне? — Он еще больше сдвинул брови.

— Да. Она должна все знать. — Мэдселин не на шутку возмутилась: ему, похоже, наплевать на обеих женщин! Неужели он и в самом деле такой бессердечный мужлан?

Эдвин почесал затылок, потом повернулся к ней и как-то необычно пристально поглядел на нее.

— Я согласен.

«Для человека, попавшего в подобную передрягу, Эдвин ведет себя неподобающе». Мэдселин встала и только было, собралась сказать ему об этом, как вдруг он грубо прижал ее к груди и поцеловал так крепко, как никто раньше никогда не целовал.

Задохнувшись, Мэдселин оттолкнула Эдвина от себя. Торжествующий взгляд его серых глаз был устремлен не на нее, а куда-то повыше ее плеча.

Мэдселин обернулась. Сзади стояла совершенно белая Бланш и не сводила с них глаз. Мэдселин хотела успокоить ее, но почувствовала на плече мощную длань Эдвина. Этот красноречивый жест не остался не замеченным Бланш.