Линда Ховард - Леди с Запада

Ропер никогда не совал нос в чужие дела и не допускал, чтобы к нему ктото лез в душу. А сегодня он дважды в течение нескольких минут изменил своим правилам, и все изза одной и той же женщины. Да не все ли ему равно, обесчестит ли ктонибудь эту маленькую простушку или нет? Он никогда бы не вмешался, если бы Виктория не вступила в борьбу с Гарнетом. Она не испугалась его, а он, Ропер, был единственным человеком на ранчо, который мог помочь ей. Все это так, но теперь в любой момент можно ждать выстрела в спину. И все изза женщины

У него сравнительно рано появились женщины, но все они были случайными ничего для него не значили. Он престо удовлетворял свои сексуальные потребности, и только. Ропер любил женщин, но никогда не был влюблен. Ему нравилась их нежность и хрупкость, сладковатый запах тела, их ласковые руки, с готовностью обвивавшиеся вокруг его шеи. Он доставлял им удовольствие, и они с восторгом отдавались ему. Он испытывал настоящее наслаждение в постели только тогда, когда женщина полностью разделяла его с ним.

У него было много женщин, но ни одну он не желал, так страстно, как Викторию. Это было не просто сильное физическое влечение, может, потому что она настоящая леди и совершенно не похожа на других женщин. Однако он не должен забывать, что она жена его врага, и, когда месть свершится, руки Ропера будут не просто обагрены кровью, а кровью ее мужа.

Все это так. Но она нужна ему, и никакие доводы не имели значения. Ропера восхищала ее гордость и выдержка. Как достойно она повела себя, узнав о неверности мужа! Как храбро бросилась на защиту младшей сестры! Здесь она была одинока и беззащитна. Несчастный брак стал для нее ловушкой. Ропер сожалел, что она не прислушалась к его словам и не захотела вернуться домой в Огасту. Может быть, он сумел бы ее забыть, если бы не встречал каждый день. И всетаки нельзя допустить, чтобы она разрушила его планы…

Виктория сразу прошла в свою комнату и опустилась на кушетку. Никогда еще она не чувствовала себя такой униженной и не была так разгневана. И вовсе не изза того, что супруг ходил к другой женщине. Это ее ничуть не волновало. Напротив, она даже была благодарна этой несчастной, которая соглашалась делить постель с майором и давала ей возможность спокойно спать по ночам. Ей был невыносим и оскорбителен тот факт, что о его предательстве было известно всем. И еще то, что он пошел к этой шлюхе, когда и суток не прошло с момента их венчания. Конечно, можно было не верить Анжелине. Но по глазам Ропера, обычно совершенно бесстрастным, в которых она сегодня заметила сочувствие и жалость, Виктория поняла, что все сказанное было правдой.

Несомненно, что и прислуга была в курсе. Неудивительно, что Кармита была так предупредительна и смотрела на хозяйку с откровенным сочувствием.

И всетаки она Виктория Мадлен Мэри Уэйверли. Она с детства впитала традиции старинного благородного рода, но, повзрослев, поняла, что без денег они мало что значат. Однако гордость была у нее в крови, она составляла неотъемлемую часть ее существа, как и аристократическая утонченность лица.

Муж нанес ей такое оскорбление, которого не могла бы простить ни одна женщина. И после всего случившегося ей предстояло жить с ним, не имея ни малейшей возможности ни отомстить ему за причиненное оскорбление, ни уйти. Можно было бы распустить слух о его бессилии, но это претило ее натуре, ее понятию о благородстве. И несмотря ни на что, она никогда не нанесет ему публичного оскорбления.

Оставалось только одно — продолжать жить так, будто ничего не произошло, и заставить всех вести себя подобным образом, по крайней мере в ее присутствии.

Конечно, пребывание на ранчо Анжелины злило Викторию. Только теперь она начала понимать разговоры, которые слышала еще в детстве. Рассказывали, что многие мужчины имеют любовниц, но они так тщательно скрывали это от жен, что те даже не догадывались об их существовании.

Да, с присутствием Анжелины на ранчо придется смириться так же, как и со всем остальным. Ведь если Виктория добьется ее удаления, все поймут, что она сделала это из ревности, из ревности к шлюхе.

Грустные размышления, Виктории были прерваны тихим стуком в дверь. В комнату заглянула Селили.

— Я думала; мы будем чинить белье, — сказала она сестре. В голосе девушки не было укора, только удивление.

Виктория с трудом поднялась с кушетки.

— Зайди, дорогая, и посиди со мной немного.

Как ни трудно говорить об этом, но она должна наконец объяснить Селии, в каком окружении они живут, чего, следует опасаться и почему нельзя близко подпускать к себе Гарнета и других мужчин. Виктория обязана это сделать, и откладывать больше нельзя.

Селия с радостью устроилась подле сестры. Она ей полностью доверяла. Именно Виктория с Детства была ей защитой и опорой: бинтовала ей разбитые коленки, отвечала на ее бесчисленные вопросы, успокаивала ее по ночам, когда она просыпалась от страха. Сейчас она собиралась о чемто попросить сестру и в нерешительности накручивала на палец белокурый локон.

— Как ты думаешь, майор разрешит мне покататься верхов на Рубио? Мне так этого хочется. Виктория встревожено взглянула на сестру:

— Не думаю, дорогая, Рубио — жеребец, а жеребцов не используют для верховых прогулок. Они слишком своенравны и опасны.

— Но ведь мистер Ропер катается на нем. Я сама видела, — не отступала Селия.

Имя Ропера, произнесенное сестрой, заставило Викторию вздрогнуть.

— Мистер Ропер не катается на жеребце, моя Милая, он его объезжает. Мистер Ропер — сильный мужчина и опытный наездник. А ты слабенькая девочка. Селия на минутку задумалась. Конечно, сестра была права, но ей так хотелось покататься на Рубио.

— Я ведь хорошо скачу верхом! — воскликнула она.

— Селия, милочка, вспомни, сколько времени прошло с тех пор, как мы в последний раз катались верхом. Мы уже все перезабыли и потеряли форму. А с тех пор, как у нас забрали лошадей, ты каталась только на пони, — возразила Виктория.

Это было еще одним последствием войны. В самом начале боевых действий всех лошадей забрали для армии.

Селия так расстроилась, что Виктория притянула ее к себе и погладила по голове.

— Не расстраивайся. Хочешь, я попрошу майора, чтобы он выделил нам лошадей для прогулок верхом? Как было бы замечательно вместе покататься! Когдато мы с Эммой не вылезали из седла. — В голосе Виктории зазвучали грустные, ноты, а Селия сразу уловила их и постаралась как можно радостнее улыбнуться.

— Так ты поговоришь с ним? Я мечтаю о прогулках верхом! — с энтузиазмом воскликнула она.

— — Непременно, сегодня же вечером и поговорю. — Виктория замолчала, стараясь собраться с мыслями.