Шеннон Дрейк - Изумрудные объятия

— Что это? — спросила она.

Йен открыл ящик, похожий на гроб: дверца — или крышка — поднялась, как на пружине. С внутренней стороны на ней оказались острые шипы.

— Железная дева, — пробормотал Брюс.

— Это орудие пыток, — сказал Йен, обходя ящик кругом. — Жертву клали внутрь и дверь медленно и плотно закрывали. Шипы вонзались в тело, причем они расположены так, что ни один из них не задевал жизненно важные органы и не приводил к быстрой смерти. Бедного грешника внутри ждала долгая и мучительная смерть.

— Йен, не забывай, что с нами леди Сент-Джеймс, — пробурчал Конар.

— О! Прошу прощения.

Йен посмотрел Мартисе в глаза.

— Мартиса, вам не следует здесь находиться! — рявкнул Брюс.

Она возразила:

— Со мной все в порядке.

Она улыбнулась Конару и подошла к следующему механизму, на столе. Он состоял из каких-то веревок, досок и рычагов.

— А это что? — спросила она у Йена.

Брюс по-прежнему хмурился, глядя на нее.

— О, это «Дочь графа Эксетера», — объявил Йен. — Названа в честь человека, который решил воспользоваться ее достоинствами.

Мартиса посмотрела на него недоуменно, он улыбнулся и пояснил:

— Дыба, миледи. Очень широко использовалась в средневековой Англии.

— Ну, похоже, и в Шотландии тоже, — заметил Питер чуть насмешливо. Он обошел камеру, показывая на различные приспособления. — Плетки, цепи, уздечки для сварливых, кандалы, а здесь виселица.

Йен рассмеялся:

— Я бы сказал, наши досточтимые предки были теми еще чудовищами, правда, Брюс?

— Похоже на то, — сухо согласился Брюс.

Мартисе стало холодно, и она поежилась. И в то же мгновение почувствовала на себе взгляд Брюса. Он наблюдал за ней, и она пожалела, что поежилась.

— Мы замуруем все это обратно.

Питер рассматривал уздечку для сварливых, и Мартиса подошла к нему.

— А это, миледи, предназначено для прекрасного пола, и только для него. Если жена слишком много болтала, или распускала сплетни, или еще что-нибудь в этом роде, ее запирали в этой ужасной маске. Держу пари, после этого она умела помалкивать.

— А вот пояс целомудрия, — сказал Йен. — Наши славные праотцы, должно быть, иногда беспокоились о верности своих жен, представляете? — Он повернулся к Мартисе с дьявольской усмешкой: — Будьте осторожны, леди Сент-Джеймс, вдруг хозяин замка, он же лэрд чудовищ Кригэна, пожелает навеки оставить вас в этих стенах и запрет с этими ужасными устройствами!

— Очень смешно, Йен, очень остроумно. Она и так уже уверена, что я чудовище. Спасибо тебе большое.

Йен рассмеялся и подмигнул Мартисе:

— Да не бойся, не похоже, что она дрожит.

— Никто из нас даже не подозревал о существовании этого места! — вдруг сказал Конар. — Боже правый, Брюс, какие еще секреты может хранить этот замок, столь любимый нами, глупыми?

— Бог знает… думаю, есть и другие камеры…

— Или замурованные девственницы, — вставил Йен!

— Думаю, она была замурована, уже не будучи девственницей, — лукаво заметил Питер.

Даже Брюс улыбнулся, но его улыбка быстро угасла. Он стоял у пролома и смотрел на содержимое камеры с отвращением. Потом его взгляд снова упал на Мартйсу. Он пожал плечами и сказал:

— Мы считаем монголов варварами. Интересно, есть ли в каком-то еще обществе такое пристрастие к пыткам и мукам, как в нашем?

— Брюс, но нельзя же все это просто так замуровать, — сказал Йен. Он сделал широкий жест рукой. — При всей уродливости, это же история.

Брюс немного подумал.

— Возможно, ты прав. Я подарю все это королеве. Говорят, она сейчас собирает самые разные коллекции. Полагаю, у них там найдется место для такой, как эта. — Он вышел через пролом. — Главное, чтобы здесь этого не было.

Вслед за Брюсом все тоже вышли из потайной камеры в склеп. Рабочие, Роберт Макклауд, Трей и Джеми уже ушли, тело бедной девушки унесли. Мартиса посмотрела на то место, где лежало тело, потом на Брюса и увидела, что он опять смотрит на нее.

— Я велел Роберту Макклауду вынести эту несчастную на улицу. Я сам отвезу ее на повозке к доктору Мактигу.

Он смотрел на нее, но, по-видимому, не ждал ответа. Потом повернулся и вышел из склепа. К Мартисе неслышно подошел Питер. Она поняла, что он рядом, только когда он заговорил:

— Мартиса, не обижайтесь на Брюса. Он не хотел, чтобы вы это видели. Особенно если учесть, что приехали из- за почившей сестры и вам пришлось так много перенести.

— Так много? — пробормотала Мартиса.

Ей нравились светлые глаза Питера и его улыбка, порой она спрашивала себя, не является ли он единственным другом, которого она обрела в замке. Но конечно, это не так: Элайна — ее подруга, близкая подруга. Йен и Конар тоже очень милые молодые люди. В действительности с ней груб и негостеприимен только один человек — Брюс Кригэн, сам лэрд.

Но не всегда. Временами, когда он ее обнимал, он вовсе не был грубым.

— А как же, девочка, — сказал Питер. — Вы приехали из-за Мэри, а вскоре произошло кораблекрушение, и умер человек, несмотря на ваши старания его спасти. Потом исчезла девушка из деревни. А сегодня нашли тело этой несчастной. Многовато получается, вам не кажется, миледи? Он обеспокоен, вот и все.

Мартиса улыбнулась:

— А вы его дядя, родная кровь, и вы будете его защищать.

Питер поднял бровь.

— Дядя — да, но неродная кровь. Я и мои мальчики не Кригэны. Мы Стюарты, с дальнего севера, из местечка неподалеку от Джон-о-Гроутс. Я женился на Дженни Кригэн, сестре предыдущего лэрда Кригэна, и мы приехали сюда, где было много земель, чтобы служить лэрду. Я удивлен, что вы не обратили внимания на клетку.

— Простите, не поняла?

— Цвета, девочка, цвета шотландки. Я ношу цвета клана Стюартов. В тот день, когда мы все ездили на лошадях, Брюс надевал шарф Кригэнов. Клетка несколько отличается, в клетке Кригэнов есть немного красного цвета и гораздо больше желтого.

Мартиса улыбнулась с сожалением:

— Прошу прощения, я не обратила на это внимания.

— Ну что вы, не надо извиняться.

К Питеру подошел Йен.

— За что не надо извиняться?

Мартиса улыбнулась и пожала плечами.

— За свое невежество. Может, поднимемся? Хочу посмотреть, как там Элайна.

Йен кивнул и с сожалением оглянулся на пролом в стене.

— Это так интересно. Жалко, что Брюс решительно настроен все убрать.

— Думаю, это больше связано с телом бедной замурованной девушки, — сказал Питер.

Йен пожал плечами.

— Да, отец, но ведь это все случилось очень давно, тебе не кажется? Мне, конечно, жаль девушку, но я думаю, мы впустую тратим на нее жалость. Наверняка она оказалась здесь очень, очень давно, и сейчас для нее ничего нельзя сделать. И все же… ах да, наверх… действительно, давайте поднимемся.

Вечером было сыро, и от земли поднимался холодный туман. Казалось, весь мир стал серым. Мартиса открыла тяжелые двери конюшни, вошла внутрь и на несколько секунд остановилась. У самых дверей горели две лампы, Но в первый момент ей показалось, что их свет не разгоняет темноту. Вскоре ее глаза привыкли к полумраку, и она увидела стойло Дездемоны. Мартина прошла в конюшню, открыла стойло и подошла к лошади. Дездемона переступила с ноги на ногу и ткнулась в Мартису теплой мордой. По-видимому, лошадь учуяла запах яблока. Мартиса заговорила с ней мягким, успокаивающим голосом. Лошадь аккуратно откусила яблоко, расколов его на две половинки, съела одну, потом принялась за другую.