Барбара Мецгер - Скандальная жизнь настоящей леди

— Я это слышал, — произнес Харри, свирепо глядя на бывшего друга.

— Я забыл, какой у тебя замечательный слух, старик. Я не хотел никого обидеть. Не выпить ли нам за это?

— Лучше мы сразимся. Ты когда-то неплохо владел клинком. К тому же, ты моложе Горэма… — который вытирал пот со лба и с трудом дышал — так что будешь более серьезным соперником.

— Я? Ты имеешь в виду меня? Извини, Харри, но у меня недостаточно практики. Это работа, которая вызывает слишком сильную жажду, знаешь ли.

— Я знаю, что ты пытаешься упиться до смерти, и не хочу даже слышать об этом. Вот. — Он поднял шпагу Горэма и бросил ее. Сэру Чонси пришлось поймать оружие, иначе оно рассекло бы его панталоны, если не его ногу.

— Будь я проклят, — проговорил сэр Чонси, закрепляя маску, которую вручил ему Метлок.

— Это не в моей власти. En garde [21] En garde (фр.) — к бою. .

Удивительно, но это оказался еще один красивый поединок, почти равный. Горэм выкрикивал ободрительные слова сэру Чонси и поставил деньги на него. Симона задумалась, будет ли хорошим тоном с ее стороны тоже сделать ставку. Это был способ заработать дополнительные деньги, так как у нее не было шансов в соревновании талантов или в игре в бильярд. У девушки было в кармане несколько монет майора Харрисона.

Трое мужчин согласились принять ее ставку. Они заплатят ей столько же, сколько у нее есть, если Харри выиграет, но в обмен хотели, чтобы она поставила на кон поцелуй, свой адрес в Лондоне, прогулку в лесу, когда погода улучшится, если он проиграет.

Харри ударом отвел шпагу сэра Чонси в сторону, приставил закрытый колпачком кончик своего оружия к его горлу, а затем подошел к Симоне.

— И это я тоже слышал. — Он бросил маску и шпагу Метлоку и обнял девушку. Это означало «моя», хотя он и не произнес этого слова. — В следующий раз — шпаги без колпачков.

Мужчины исчезли. Харри поцеловал ее, вкус его губ был немного соленным после физической нагрузки, но его язык наносил удары и парировал их уже с другим стимулом. Симона знала, что он просто играет роль для задержавшихся слуг и любых джентльменов, у которых остались задние мысли. Но игра это или нет, ее колени ослабели. Кто знал, что фехтование может быть таким возбуждающим?

Метлок откашлялся и Харри отпустил ее.

— Ваш сюртук, сэр, — напомнил камердинер им обоим, предложив Харри надеть сшитый из высококачественной шерсти предмет одежды. — А теперь вы, вероятно, захотите позавтракать, после, хм, упражнений.

Симона покраснела, но Харри подмигнул ей, пока камердинер помогал ему надеть сюртук.

— Старый надоеда, — прошептал он ей на ухо, когда они выходили из бального зала. — Но я голоден. Хочешь, попросим принести поднос в нашу комнату?

Это было слишком опасно, и вовсе не для публики. Симона огляделась, чтобы убедиться, что они одни, а затем ответила:

— Лорд Джеймс Данфорт заключает возмутительные пари, швыряясь деньгами так, словно ничто в мире его не заботит.

— Я уже послал сообщение в Лондон. Мы знаем, что его отец, герцог, не слишком легко расстается с деньгами и отказался оплачивать карточные долги этого дурака. Лорд Джеймс становится все более интересным в качестве подозреваемого. Продолжай слушать. Что еще ты узнала этим утром?

Что его поцелуи — как наркотик, и ей хочется их все больше? Нет, он, должно быть, имел в виду информацию о собравшейся компании.

— Я обнаружила, что ни один мужчина не собирается хранить верность женщине, которую он привез с собой.

— Я не удивлен, — ответил Харри, когда они вошли в комнату для завтрака. — Они также не хранят верность ни своим женам, ни невестам. Но это не значит, что они изменили своей стране.

Симона подождала, пока он выдвинет для нее стул на дальнем конце стола, где никто не сможет подслушать или вмешаться.

— Ты думаешь, что это правильно?

Харри взял чашку кофе у слуги и подождал, пока тот уйдет за тостами, яйцами и ветчиной.

— Девицы легкого поведения понимают это. Они изменили бы так же легко, если бы кто-то предложил им больше денег, просторнее дом или красивее экипаж.

— Нет, я имею в виду правильно ли то, что мужчина сначала дает клятву, а затем нарушает ее?

— Дьявол, конечно, нет, — Харри подцепил вилкой копченую рыбу. — Никакой лжи, ты же помнишь.

— Прошлой ночью ты подошел очень близко к тому, чтобы нарушить свое обещание.

— И вовсе не близко, милая. Для этого я был слишком уставшим.

Любовница лорда Горэма была рассержена. На самом деле ее поджатые губы выглядели, как и выражение лица жены Горэма на портрете. Клэр не только лишили гарантированного приза за пение, но и ее планы, выиграть конкурс с лабиринтом, были смыты непрекращающимся дождем. Вдобавок ко всему бывшая рабыня появилась за ленчем. Сандари была моложе Клэр и изящнее, мерцающая гурия, мифическое создание в мешковатых шафрановых шароварах и вышитом золотом тонком жилете. Девушка оказалась так же грациозна, как и крошечные колокольчики, звеневшие в ее ушах; экзотична, как нарисованные хной узоры на ее руках; и сладострастна — на что намекали ее скромно опущенные глаза с накрашенными веками.

Лорд Джеймс Данфорт раздулся от самодовольства рядом с ней. Другие мужчины забыли о еде, наблюдая за ее изящными движениями. Горэм тоже наблюдал за ней, пока Клэр не вонзила вилку в его ногу под столом.

Но самым худшим в глазах Клэр стал тот момент, когда Горэм объявил, что дневным конкурсом будет соревнование по шитью с целью позлить его жену, которая должна была узнать об этом из колонок сплетен. Клэр пожалела, что не воспользовалась ножом.

Мужчины намеревались провести день, обговаривая детали конкурса и свои пари, а также осматривая винные погреба Горэма. Что означало, что они будут слишком пьяны, чтобы насладиться обильным обедом, который она запланировала.

Женщины собрались в комнате для шитья, принадлежащей маркизе, где были разложены кипы льняных квадратиков, вместе с иглами, ножницами и нитками. Дама, которая подрубит наибольшее количество носовых платков до обеда, будет объявлена победительницей, при условии, что стежки будут аккуратными, а узлы достаточно надежными, чтобы ими могли пользоваться приходские бедняки.

Симона была удивлена таким достойным занятием, организованным искателями удовольствий, не славящихся своей благотворительностью или заботой о менее обеспеченных.

Как только женщины были обеспечены надлежащими запасами, стало очевидно, что Дейзи, подруга капитана Энтуистла, станет несомненным победителем. В конце концов, она приехала в Лондон, чтобы стать швеей, и зарабатывала бы приличные деньги этим ремеслом, если бы не попала в плохую компанию. Пять других куртизанок отложили свои иглы в сторону, предпочитая работать над своими будущими выступлениями, своим гардеробом или просто спать, чем тратить бесполезные усилия среди женщин. Клэр тоже встала, хотя она еще не признала своего поражения.