Гуиллермо Гланк - Девушка по имени Судьба

Трудным было их прощание с «Эсперансой», с землей, возделанной их руками, с людьми, ставшими для них родными.

Асунсьон распорядилась зажарить барашка и устроила прощальный ужин, где за общим столом сидели хозяева и работники.

Затем Катриэль повидал своих друзей-индейцев и, погрузив на повозку ящики с одеждой и книгами, отправился вместе с матерью в ее городской дом.

Браулио тоже поехал с ними, не желая служить новому хозяину.

— Думаю, что и в городе я пригожусь вам, — сказал он. — Найду какую-нибудь работу, чтоб кормиться. Буду выполнять все ваши поручения, сеньора.

— Я тоже попробую поступить на службу, хоть для меня это будет и сложно, — подхватил Катриэль.

— Ну а я и вовсе не привыкла сидеть без дела! — улыбнулась Асунсьон.

В Санта-Марии ей сразу же повезло: знакомая предложила в качестве учениц двух своих дочерей, которым Асунсьон стала давать уроки европейской культуры и искусства.

Браулио вскоре нашел работу в порту, а с Катриэлем никто не хотел даже говорить — так сильны были расовые предрассудки.

— Ты извини, — сказал ему Браулио, — но тебе надо сменить костюм. Иначе ничего не получится. Завтра я отправлюсь в магазины и подберу для тебя все необходимое.

Пересилив себя, Катриэль облачился в брюки и сюртук, повязал галстук, мгновенно превратившись в неотразимого молодого сеньора, которого не портил даже густой загар.

Асунсьон и Браулио залюбовались Катриэлем; но он, поглядев на себя в зеркало, стал снимать эту непривычную, чуждую ему одежду.

— Я прочитал в газете, что здесь гастролирует цирк «Олимпико». Пойду туда, к нашим знакомым, — пояснил он свое намерение. — Надеюсь, их больше не испугает мой костюм.

— Передай от нас привет всем, особенно сеньорите Милагрос, — сказала Асунсьон, многозначительно переглянувшись с Браулио.

В цирке Катриэля встретили как старого доброго друга, разделив его печаль по поводу утраченного имения. В свою очередь он узнал о несчастье, постигшем Милагрос и всю труппу, — смерти Мигеля.

— Сколько трагедий за такой короткий срок! — сказал он, сочувственно глядя на Милагрос. — Если бы я мог чем-то вам помочь…

Милагрос готовилась к представлению, и Катриэлю удалось переброситься с нею лишь несколькими словами, зато Анибал уделил гостю гораздо больше внимания и, узнав, что тот ищет работу, предложил ему ухаживать за животными.

— Конечно, я понимаю, — сделал оговорку Анибал, — что с твоим образованием ты достоин- лучшего занятия, но, как говорится, чем могу… На хлеб, во всяком случае, ты здесь заработаешь.

— Да и с животными, насколько я помню, ты умеешь управляться.

Затем Катриэль сидел среди зрителей, совершенно ослепленный прелестью Милагрос…

А после представления ноги сами понесли его за кулисы, где он столкнулся с франтоватым офицером,

— Подождите меня на улице, — бросила офицеру Милагрос. — Я сейчас переоденусь и выйду к вам. Не хочу, чтоб Анибал вас увидел.

— Я готов ждать вас хоть всю жизнь! — расплылся в улыбке Августо.

Опечаленный Катриэль молча побрел домой.

Однако позже, уже работая в цирке, он понял, что не одинок в своей печали: Анибал тоже питал к Милагрос отнюдь не братские чувства. Она же, после трудных пререканий с братом, выговорила себе право ездить на прогулки с Августо. Скрепя сердце, Анибал разрешил ей это, строго-настрого наказав Хуане ни на секунду не оставлять девушку наедине с офицером.

Но эта уступка Анибала дорого стоила всей труппе, ибо он стал неузнаваемым: кричал на всех, мог пустить в ход даже кулаки, был груб с Хуансито. Словом — лютовал.

Лишь с Катриэлем почему-то держался в рамках приличия и даже извинялся перед ним за свое поведение:

— Понимаешь, после смерти отца мне трудно управлять этими людьми, которые помнят меня Мальчишкой, а себя считают великими артистами. Вот и сдают иногда нервы…

Однажды, придя домой, Катриэль застал там мисс Паркер, свою любимую учительницу. Она была в шоке от того, что ее лучший ученик вынужден убирать навоз в цирке.

— Я помогу тебе найти другую работу! — заявила мисс Паркер. — Поговорю со знакомыми журналистами. Ты будешь работать в газете!

— Вы шутите? — улыбнулся Катриэль. — На меня же здесь все смотрят как на дикаря.

— Я знаю и других людей, — ответила учительница. — Собери свои рукописи — я покажу их одному талантливому журналисту, порядочному человеку.

Кроме этого, мисс Паркер пообещала свести Асунсьон с сеньором Асурдуем — опытным юристом, который не побоится вступить в схватку с Гонсало Линчем и даже с самим губернатором.

И она не ошиблась в этом человеке: Асурдуй нашел зацепку в почти безнадежном деле Асунсьон.

— У нас есть только одна возможность, — сказал он, — доказать, что первоначально имение принадлежало вашему отцу и что вы ничего не получили от него в наследство. Сделать это будет, конечно, трудно. Однако, если нет документа о передаче имения в вашу собственность, то нет и документа, подтверждающего, что вы отказались от «Эсперансы» в пользу своего брата. Наберитесь терпения, и, даст Бог, мы одолеем всемогущего Линча.

Пока Асунсьон готовилась к борьбе с Гонсало, он тоже не сидел сложа руки. Прежде всего отправил своего верного помощника Бенито управлять «Эсперансой». Затем засвидетельствовал почтение губернатору, подбросив тому идею, как экономическими средствами прижать некоторых землевладельцев-либералов, стоящих в оппозиции к правительству.

Благодарный губернатор тотчас же стал претворять эту идею в жизнь, и, казалось бы, Гонсало мог быть вполне доволен своим нынешним положением, однако его угнетали отношения с женой. С тех пор как он отобрал имение у Асунсьон, Мария фактически бойкотировала мужа, вступая с ним в разговор только в случае крайней необходимости.

Так, например, по ее просьбе Гонсало вернул подарок Августо. А чуть позже она попросила его воздействовать на дочь отцовским авторитетом, уверенная в том, что Лусия должна помочь Камиле освоиться в новой обстановке:

— Поговори с нею, она тебя послушается и перестанет дерзить Камиле. Мне вообще кажется, что им лучше было бы поселиться в одной комнате, как когда-то жили мы с Викторией. Так они быстрей подружатся.

Гонсало имел на сей счет другое мнение, но не стал перечить жене, надеясь все же вернуть ее расположение. И Лусию уговорил потерпеть Камилу, хотя дочка и сопротивлялась изо всех сил.

Мария поблагодарила Гонсало за старания, но и после этого их отношения не стали теплее.

Желая отвлечься от семейных неурядиц, Гонсало, как в старые добрые времена, завернул к своему давнему приятелю Сантьяго, у которого всегда мог найти душевное отдохновение.

Сантьяго был удивительным человеком. Никакие удары судьбы и мерзости реальной жизни не смогли вытравить в нем веры в добро и чистоту людских помыслов. Он сам был чист душой, незлобив, не завистлив, и те же качества предполагал у Других людей, в том числе у Гонсало. Когда Сантьяго помогал ему в покупке квартиры для Маргариты, то считал, что делает это ради их любви — взаимной и страстной. И очень сочувствовал Гонсало, потерявшему сначала дочь, затем и Маргариту.