Гуиллермо Гланк - Девушка по имени Судьба

Но если Виктория поверит в его любовь? Поймет, что жизнь ничего не отняла у нее? Что она по-прежнему достойна уважения, и уважение это неподдельно? Неужели ей не станет легче?

Вот только как убедить ее в том, что любовь его — не пустые слова?

Между тем Виктория понемногу привыкла, что Эрнесто навещает ее каждый день. Разговоры с ним отвлекали ее от тягостных привычных мыслей. Невольно она поджидала его и радовалась той точности, с какой он появлялся всегда в один и тот же час со свежими новостями и неизменными признаниями в любви и преданности. Нет, он не занимал большого места в ее сердце, но исчезни он вдруг — Виктория почувствовала бы пустоту.

К приходу Эрнесто она стала невольно прихорашиваться и уже не старалась во что бы то ни стало к вечеру напиться.

Эрнесто оценил эти знаки привязанности. Они были для него важнее, чем признание в любви. Он любил Викторию и дорожил любой переменой к лучшему в ее тяжелом душевном состоянии.

Принарядилась Виктория и в этот вечер. И когда к ним в таверну ввалился пьяный солдат, она не обратила на него никакого внимания. Вместе с Розалиндой они были хозяйками таверны и других, интимных, услуг клиентам не оказывали. Хотя, может, вначале в пьяном беспамятстве она поднималась с кем-нибудь на второй этаж…

Но пьянчуга явно облюбовал Викторию. Не долго думая, он схватил ее за руку и потащил к лестнице. Виктория с яростью дикой кошки принялась вырываться из его железных объятий. А солдат только хохотал:

— Вот это, я понимаю, шлюха! Да такая кого хочешь раззадорит! Еще один удар, милашка, и мы с тобой повалимся прямо здесь!

Он получил удар и повалился, но совсем не так, как предполагал.

Разъяренный Эрнесто свернул ему половину челюсти и готов был продолжить свои упражнения. Рассвирепевший пьянчуга отпустил Викторию и кинулся на обидчика. Но ярость оказалась лучшим помощником, чем привычка драться: через пять минут пьяный солдат валялся за дверью таверны.

Виктория с удивлением смотрела на всегда такого холеного и вальяжного Эрнесто. Она и предположить не могла, что он когда-нибудь полезет в драку. И тем более не могла предположить, что в драке он победит. Но вот пожалуйста! Кто бы мог подумать?

А Эрнесто, все еще учащенно дыша, выставив вперед челюсть и явно не растратив всего пыла ненависти к негодяю, сидел за столом и искал глазами Викторию.

Она подошла к нему с кувшином самого лучшего вина.

— Благодарю вас, благородный избавитель! — сказала шутливо, но во взгляде ее была та мягкость, которой Эрнесто не видел уже давно.

— Ради дамы моего сердца готов на любой подвиг, — ответил он так искренне, несмотря на высокопарность фразы, что Виктория вдруг ему поверила.

Через несколько дней на предложение выйти за него замуж, а свое предложение он повторял регулярно, она сказала:

— Хорошо, Эрнесто, я, пожалуй, перееду к тебе.

— Но я говорю о женитьбе, — настаивал Эрнесто. — Я хочу, чтобы ты вошла в мой дом как жена.

— Мы с тобой взрослые люди и, по-моему, не нуждаемся ни в каких формальностях, — ответила ему Виктория.

— Но если женщина соглашается жить с мужчиной…

— Я думаю, ты догадываешься, Эрнесто, что я не девушка и, значит, речь не идет о чести, которую мне нужно будет спасать…

— Как хочешь, мое сокровище, но я надеюсь, что настанет день, когда ты все-таки примешь мое предложение, потому что мне все-таки кажется, что ты девушка — порывистая, не умудренная ни годами, ни опытом…

И, в общем, Эрнесто был прав. И в отношении юной души Виктории, по-прежнему живущей чувствами, которые не притупились, и в том, что Виктория ведь и в самом деле никогда не была замужем…

Розалинда была рада за подругу. Что и говорить, не место Виктории в их таверне. Розалинда и сама собиралась, поднакопив деньжонок, переехать в другой город и зажить тихой размеренной жизнью, найдя себе верного и надежного спутника.

— Поздравляю тебя, подружка! — искренне сказала она. — Ты вылетаешь первая, а я — следом! Очень рада твоему замужеству!

— На замужество я еще не решилась, — отвечала Виктория, — пока мы просто поживем вместе. У меня уже было столько разочарований в жизни, Что я боюсь на что-то надеяться. Да и привыкну ли я к дому, к Эрнесто? Хотя очень бы хотелось обрести в конце жизни тихую пристань и больше не покидать ее.

— Так оно и будет.

Разговаривая, обе женщины не переставали хлопотать. Розалинда решила устроить Виктории прощальную вечеринку — как-никак добрая половина жизни прошла вместе, а вернее, самая недобрая половина, как они обе надеялись.

Стол был украшен на славу. Сегодня таверна была открыта только для близких друзей. И оказалось, что у Виктории, несмотря на ее желчный характер, друзей в этом бедном квартале множество. Бедняки хорошо разбираются во всякого рода невзгодах, и озлобленность никогда не заслонит от них доброго сердца.

Всем хотелось сказать Эрнесто и Виктории что-то приятное, пожелать долгих и счастливых лет жизни. Сначала народу было много, потом потихоньку все разошлись, и осталось только несколько человек. Вот и Виктория с Эрнесто поднялись, собираясь попрощаться.

Розалинда произнесла последний прощальный тост, и тут вдруг дверь распахнулась, и на пороге появился тот самый пьяный солдат. Только на этот раз он был пьян не в дымину, а лишь слегка под хмельком. Поэтому выстрел, который тут же прогремел, попал прямо в цель — в сердце Эрнесто.

Дым рассеялся, убийца скрылся. А на руках Виктории лежал истекающий кровью друг, который любил ее и хотел спасти.

— Не покидай меня, Эрнесто, молю тебя, не покидай! — рыдала Виктория — уже не прежняя насмешливая гордячка, а нежная, любящая Виктория. — Ты мне так нужен!

— Ты самая мужественная на свете женщина, Виктория. Ты храбрее многих мужчин, — слабеющим голосом отвечал ей Эрнесто. — Вот увидишь, ты справишься и без меня. Непременно справишься, поверь! Я так хотел быть с тобой, я так люблю тебя! Но справишься ты и без меня!…

— Кроме тебя, у меня нет никого больше в жизни, — рыдала в отчаянии Виктория.

— Неправда, — возразил Саньяго, — у тебя есть дочь, и не забудь, что муж Камилы — мой приемный любимый сын. Они счастливы. Помирись с ними и расскажи обо мне… Скажи Мариано, что я любил его как родного сына…

Эрнесто говорил все тише и тише и наконец умолк навсегда. Окаменела с ним рядом и Виктория. Она даже не слышала, что Розалинда сказала ей:

— Убийцу арестовали.

И вновь почувствовала Виктория у себя на лбу печать отвержения. И возроптала:

— За что же, Господи, Ты отнимаешь у меня всех любивших меня? Сначала отнял у меня мать, потом отобрал любовь Энрике, единственного мужчины, которого я в своей жизни любила! Потом Ты убил Адальберто, единственного друга, который полюбил моего сына как своего! Но Ты его тоже у меня отнял. Проклятые индейцы сожгли моего мальчика, и я даже не могла обнять в последний раз его крошечное тельце, не могла похоронить его!.. Со смертью сына жизнь потеряла для меня всякий смысл. А теперь Ты отнял у меня и Эрнесто! Клянусь тебе, Господи, что не буду больше искать себе лучшей судьбы. Виктория Оласабль до конца своих дней останется пропащей!.