Дарлин Гарднер - Сердца пламень жгучий

— Так сними их.

В ее кругу это было не принято. Но в том-то все и дело!

Она наклонилась, расстегнула босоножки и отшвырнула их в угол. Шанс взял ее за руку и повел к танцующим.

Мелодия являла собой смешение стилей, но больше всего напоминала рэп. Тиффани понятия не имела, как это танцевать, кроме того, в кухне столпилось так много народа, что почти не осталось свободного места.

— Как мы здесь танцевать-то будем? — крикнула она.

Шанс послал ей улыбку, резким движением привлек к себе и крепко прижал к груди.

— Надо только захотеть, — тихо сказал он ей прямо в лицо, его дыхание обожгло ее. Он положил себе на плечи руки Тиффани и обнял ее.

— Давайте! — крикнула полураздетая девица, танцующие окружили их плотным кольцом.

Во второй раз за эту ночь Тиффани оказалась центром нежелательного внимания.

— И что теперь мы будем делать? — спросила она Шанса, стараясь не выказать паники.

— Танцевать, — ответил тот без видимого волнения.

У нее закружилась голова: она, Тиффани Олбрайт, защитница прав производителей молока, танцует босиком с очень привлекательным мужчиной в чужой кухне.

— Шанс! Тифф!

Это был голос Рипа. Парень стоял с поднятыми руками на одном из кухонных стульев.

— Веселимся по полной программе!

Она сошла с ума. Если бы кто-нибудь из знакомых услышал, как она орет на улице песни!..

Они шли с Шансом по ночной Саванне, и, кроме них, не спали только птицы, распевавшие в кронах огромных дубов.

— Ты лучший танцор из всех, кого я знаю, — сообщила Тиффани. Правда, ее партнеров можно было бы пересчитать по пальцам.

— Это потому, что ты никогда не танцевала с моим братом. Некоторыми па он мог бы посрамить самого Майкла Джексона.

— А кто он? Профессиональный танцор?

— Не совсем. — Зубы Шанса блеснули. Он забросил свою кожаную сумку за спину, а на голову надел, по упорному настоянию хозяина дома, зеленый берет. — Он врач, танцы его тайное хобби.

— Почему?

— Потому, что это не солидно.

Он намотал конец гирлянды, подаренной ему Рипом, на указательный палец и начал со свистом играть с гирляндой.

У него есть брат, который работает врачом? Кто бы мог подумать!

— Должно быть, он не такой озорник, как ты.

Он перестал размахивать.

— Ты считаешь меня озорником?

— Очень похоже, особенно когда ты затеял танцы на кухне.

Он тихо засмеялся, и у нее быстрее забилось сердце.

— Просто я очень люблю музыку, — сказал Шанс. — Но ведь и ты тоже.

Она надеялась, что в темноте он не заметит, как вспыхнули румянцем ее щеки. Ведь во время танца, вслед за босоножками, она сняла жакет и шарф. Кроме того, ей почему-то казалось, что в начале вечера у нее на руке были часы. Но она была не уверена.

А волосы… Зачем она поддалась настойчивым уговорам Рипа и Шанса и согласилась украсить их зелеными полосами? Оба уверяли, что ей очень к лицу.

— Как ты думаешь, который час? — осторожно спросила Тиффани.

Он пожал плечами:

— Около двух или трех ночи.

Она фыркнула, словно прогулка по ночной Саванне с незнакомцем была для нее обычным делом.

Может, зря она прервала его, когда он хотел в начале вечера рассказать о себе? Ей уже стало интересно: как получилось, что у такого бродяги есть брат-врач.

Тиффани споткнулась о камень, и Шанс тут же подхватил ее под руку. Для бродяги у него слишком хорошие манеры. И дверь-то он перед ней открывает, и разговаривает вежливо. Проклятье! Законченный джентльмен. Все было бы проще, если бы он не был джентльменом.

— Сьюзи живет за углом, — сказала она.

— Это подруга, которой ты звонила и предупреждала, чтобы она не волновалась за тебя?

— Да, — ответила она, удивившись, что он запомнил. — Вон то викторианское здание с арочными окнами.

— Не будем шуметь, чтобы не разбудить ее, — предложил Шанс, словно собирался довести ее до порога и уйти.

— Я остановилась во флигеле за домом, — пояснила Тиффани. — Сьюзи его сдает. Она не станет меня беспокоить.

Она не добавила, что Сьюзи не имела привычки звонить ей после одиннадцати, поскольку была уверена, что Тиффани в это время спит.

— Во флигеле я одна, — продолжала она, — больше никого нет.

Превосходно! Не хватает только надписи неоновыми буквами: «Возьми меня».

— А ты где живешь? — спросила Тиффани из вежливости.

Он выглядел, словно человек, которого застали врасплох:

— На скамейке в парке, наверное.

— Ты не снял номера в отеле?

— В отелях нет мест.

Что это за человек, который явился на праздник, не заказав предварительно номера в отеле?

Бродяга, решила она, приверженец нетрадиционного образа жизни.

Значит, его будет еще легче соблазнить.

Тиффани глубоко вздохнула.

— Тогда тебе придется переночевать у меня.

Так она приглашает меня или нет? — размышлял Шанс.

Было в Тиффани нечто, что мешало понять ее. Как ни странно, но теперь она была… явно смущена.

Он нахмурился. Тиффани выглядела вполне здравомыслящей, стеснительной, милой и симпатичной сиреной.

— Ты останешься? — спросила она, бросив на него искоса взгляд из-под очень густых и длинных ресниц. — Я не могу позволить, чтобы ты переночевал где-нибудь на скамейке.

Шанс решил было спросить, не станет ли возражать ее подруга, но так и не спросил. Ведь он должен играть роль бродяги без комплексов, а эти ребята не задумываются о мелочах, если красивая женщина приглашает провести с ней ночь.

— Так где твоя спальня? — весело спросил он и тут же заметил тревогу в ее глазах. Есть опасность переиграть, и тогда он вылетит отсюда, так и не увидев вожделенной комнаты.

— Я все-таки удивляюсь, что ты не заказал номер в отеле, — проговорила она, отпирая дверь.

— Я никогда этим не занимаюсь, — ответил он, совершенно не покривив душой. Такими вещами в адвокатской конторе занимались секретари, они же договаривались с агентствами путешествий.

Лишь в этот раз пришлось прибегнуть к помощи человека со стороны, через которого были заказан билет в Саванну и отель. Джейк Грили настоятельно просил сохранить дело его дочери в тайне.

— Я всегда заранее заказываю номер в гостинице, — сказала Тиффани, когда они вошли в дом. — Надо же обеспечить себе спальное место.

Обычно Шанс тоже так поступал, и всего несколько часов назад он был уверен, что проведет ночь в отеле, в собственных апартаментах, в спокойной обстановке.

Его самолет на Вашингтон улетел, примерно, тогда, когда Рип с энтузиазмом мазал ему волосы зеленой краской. По идее краска должна была смыться за два-три раза. Посмотрев в зеркало. Шанс едва себя узнал.

Когда они оказались в доме, Тиффани внезапно растерялась: что же делать дальше? Она провела рукой по волосам, которые, как и у Шанса, были покрыты зелеными полосами.