Кристи Келли - Скандальная тайна

Но некоторые догадывались о том, как на самом деле обстоят дела.

Когда Элизабет со вздохом опустилась на обитый парчой диван, в доме наконец воцарилась тишина. Она не помнила, чтобы когда-нибудь чувствовала себя такой усталой. Она взяла бокал с хересом, набрала в рот немного вина, но проглотила его не сразу, чтобы почувствовать на языке вкус винограда. Откинувшись на диване, она смотрела в богато украшенный потолок своей маленькой гостиной. Потом закрыла глаза и сидела, вслушиваясь в топот конских копыт, затихавший по мере удаления от дома.

Теперь уже не ее дома.

Ей надо что-то предпринять, но что она может сделать? Завтра Ричард и Кэролайн вернутся, на этот раз, без сомнения, с солиситором. Ими движут алчность и стремление занять высокое положение. Однако дом не принадлежит им, и она сделает все возможное, чтобы сохранить существующее положение вещей. Она никогда не доверяла Кэролайн, а позже усомнилась и в здравомыслии Ричарда. Последние четыре месяца он часто бывал в игорных домах и, если верить слухам, много проигрывал, а платить долги было нечем.

Иногда она начинала сомневаться в том, что новый герцог получил извещение о наследстве. Ее отец умер десять месяцев назад, а она не получила никакой весточки от Эдварда, своего дальнего родственника, который на самом деле не был ей родственником.

Элизабет открыла глаза и задумалась, глядя на пустой камин. Ей надо найти дневник матери до того, как Ричард и Кэролайн отыщут законный способ выдворить ее из дома, и прежде, чем из Канады приедет Эдвард. У ее матери было несколько дневников, но ни в одном из них она не нашла того, что искала. В тетрадках, которые она обнаружила в ящиках стола, не оказалось ничего очень личного. Однако в одной из них упоминалось о спрятанном дневнике, и его-то Элизабет хотела найти.

Ей надо узнать правду.

Сейчас она уже не была уверена в том, что этот дневник все еще существует. Дневник мог отыскать и сжечь ее отец. Ее мать могла передать дневник на хранение близкой подруге — чтобы он не попал в руки отца. Хотя обе версии представлялись маловероятными. Ее мать умерла вследствие несчастного случая с каретой. У матери не было времени передать дневник подруге, а отец никогда не озаботился бы поисками дневника. Возможно, у него не было такой необходимости, потому что он хорошо знал, кто был любовником ее матери.

Элизабет осталось проверить только пять комнат. Скорее всего, дневник был спрятан где-то в доме, поскольку ее мать редко выезжала в имения. Обыскав его, Элизабет тщательно обследовала и другие дома, но безуспешно. Она не нашла ничего, что могло бы послужить ключом к установлению ее происхождения.

Она зло смахнула слезы, набежавшие на глаза. Глупо плакать от того, что она не знает имени своего настоящего отца. В глазах общества она была и всегда будет леди Элизабет Кендал.

Что-то она упустила в своих поисках. Может быть, в ящике какого-то стола было секретное отделение, а может быть, существовал целый тайник.

— Леди Элизабет!

Она повернулась на голос лакея.

— Да?

— Вас хочет видеть мисс Рейнард.

Зачем Софи явилась в столь поздний час?

— Пришлите ее сюда и принесите чаю с кексами.

— Слушаюсь, мэм.

Усевшись поудобнее, Элизабет ждала свою самую близкую подругу.

Софи стремительно ворвалась в комнату и плюхнулась на диван. Когда она сняла шляпку, обнаружились прилипшие ко лбу темные завитки.

— Элизабет, слава Богу, ты дома, а не на балу у леди Тависток.

— Почему?

— Потому что леди Тависток никогда не приглашает меня на свои балы, и я не смогла бы поговорить с тобой. Прошу прощения за столь поздний визит.

— Что-то случилось?

— Не знаю. У меня было видение, и мне необходимо было немедленно увидеться с тобой. — Софи взяла руку Элизабет, сжала ее в своих ладонях, закрыла глаза и замерла. — Так и есть, — прошептала она.

— О чем ты? — забеспокоилась Элизабет.

— Что-то случится, — заговорила Софи, но остановилась и нахмурилась.

— Что?

— В твоей жизни появится мужчина, — медленно произнесла она.

Элизабет улыбнулась. За последний год Софи приобрела репутацию медиума и свахи. Она даже способствовала счастливому замужеству их лучших подруг, Эйвис и Дженнетт.

— Ты уверена?

Софи, не глядя на нее, покачала головой:

— Это не то, что ты думаешь.

Серьезность Софи насторожила Элизабет.

— Вот как?

Софи снова покачала головой:

— Я не вполне уверена, но чувствую что-то недоброе. Этот человек перевернет всю твою жизнь. Боюсь, он заставит тебя много страдать.

Много страдать?

— Что ты имеешь в виду?

— О, я бы хотела, чтобы мои видения были отчетливее. — Софи повернулась к Элизабет. — Этот человек появится с детьми. Будет много детей.

Герцог. Элизабет поникла. Говорили, что у Эдварда много своих детей, а также пасынков и падчериц. Значит, он едет. Когда он появится здесь со всеми этими детьми, ей придется искать себе другое пристанище.

— Элизабет!..

— Это, должно быть, новый герцог, Софи. — Элизабет отняла у нее руку. — Ты можешь сказать, когда он появится?

Софи пожала плечами:

— Нет, не могу. С Дженнетт все произошло в тот же вечер. Что до Эйвис, тогда я узнала заранее. Мои видения не указывают на время.

— Понимаю.

— Как ты считаешь, он попросит тебя остаться?

Элизабет ждала, пока подошедший лакей поставит перед ними серебряный поднос с чаем и кексами. Когда он ушел, она налила им обеим чаю и снова откинулась на диване.

— Насколько я знаю, я никогда не встречалась с Эдвардом, новым герцогом. Отец за все время не сказал о нем ни единого доброго слова. Хотя он редко говорил что-нибудь хорошее и о других людях.

— Ты знаешь — мой дом всегда открыт для тебя, — откликнулась Софи. — Моя тетя считает, что проживание дочери герцога в нашем доме возвысило бы нас в глазах общества.

Элизабет подула на чай и отпила глоток.

— Спасибо, Софи. Молю Бога, чтобы до этого не дошло.

Ей нужно было время, чтобы методично проверить оставшиеся комнаты. Не так много, хватило бы нескольких дней. После этого она с облегчением оставила бы дом герцогу. Не то чтобы она хорошо представляла себе, как будет жить дальше. Она могла рассчитывать на очень скромную сумму, оставленную ей отцом, и ей была ненавистна мысль о том, чтобы стать обузой для других.

— Что ты будешь делать, если он попросит тебя покинуть дом? — тихонько спросила Софи, поднося к губам чашку с чаем.

Элизабет вздохнула.

— Я хотела бы найти работу.

— Элизабет, ты не можешь пойти на это.

— Я не хочу быть обузой, Софи.

— Отец оставил тебе какие-то средства.

Элизабет качнула головой:

— Их недостаточно, чтобы жить одной.

— Ты не должна даже думать о работе. Это ниже твоего достоинства, — возразила Софи.