Маргарет Мур - Любовь слепа

— Отведи мою супругу в опочивальню, — обратился он к кузине таким резким и отрывистым тоном, что Марго едва поверила своим ушам. — А ты беги за лекарем, скажи, что леди Элайя занемогла, — приказал он Эльме.

Марго открыла было рот, собираясь что-то возразить, но передумала. Прежде всего надо уложить Элайю в постель. В глубине души она надеялась, что уладить размолвку будет нетрудно. Внезапно ей пришло в голову, что так же просто будет добиться признания этого брака недействительным…

Герберт мрачно наблюдал, как его старший брат раздраженно кидал вещи в объемистый кожаный мешок. Они находились в доме Ричарда — большом, из толстенных бревен, с трапезной, кухней, кладовыми, комнатой прислуги на первом этаже и двумя спальными покоями наверху. Опочивальня Ричарда была обставлена с такой же роскошью, как и покои сэра Джорджа, чего никак нельзя было сказать о помещениях на первом этаже. Входить в опочивальню, кроме самого хозяина, могли лишь его брат да слуга, чье молчание покупалось щедрым жалованьем.

Герберт угрюмо раздумывал об убожестве своей комнатушки. Впрочем, на то были свои причины. Он тщательно скрывал от всех, что в городке милях в десяти от Равенслофта у него жила зазноба, и уж ее-то нарядный домик мог похвастаться и изяществом, и изобилием.

— Ты вроде бы говорил, будто он хозяйством не интересуется, — напомнил Герберт бесившемуся от злости Ричарду. — Что ты, мол, позаботился о том, чтобы его не потянуло в дальние имения. Что будет, если он захочет проверить записи доходов и расходов?

— Мне и в голову не приходило, что он пожелает этим заняться, идиот! — проворчал Ричард. Громко хлопнув крышкой сундука, из которого доставал дорожную одежду, он сердито уставился на брата. — Разве я мог такое предположить? Он же ни разу туда не ездил! Это все она, — пробормотал он и присел на сундук. — Его ненаглядная женушка. Стерва! Гарпия!

— Тогда почему ты винишь ее в том, что…

— Да потому, болван, ведь это она довела его до того, что он решил сбежать из дома! — Ричард с размаху хлопнул по сундуку и вскочил. — Почему, как ты думаешь, он выглядит так, словно уже которую ночь не высыпается, а? — поинтересовался он и начал расхаживать по комнате. — С чего это ему вдруг взбрело в голову уехать? Держу пари, она не слишком-то ласкова с ним!

— Но ты же говорил, что нам нечего бояться!

— Да, она не представляет для нас опасности, но… Нет, не могу придумать иного объяснения! — воскликнул Ричард. — Откуда мне было знать, что он предпочтет заняться делами, а не тешиться с молодой женой дома? Хоть бы она убралась на тот свет!

— Ричард!

— А что? Она и так уже захворала. Выходя из-за стола, едва держалась на ногах. Было бы чудесно, если бы она упала и раскроила себе голову!

— Что же с ней приключилось?

— Не знаю. Мне показалось, это всего лишь простуда. Они уже послали за лекарем.

— Надеюсь, болезнь не опасна, — искренне произнес Герберт.

— Надеюсь, болезнь не опасна, — сладким голосом передразнил его Ричард. Схватив пару сапог, он с силой швырнул их через всю комнату, так что они ударились о стену, оставив грязный след на побелке. — Послушать тебя, так ты влюблен в нее по уши, — насмешливо добавил он. — Вот обрадуется Лизетта, если узнает!

— Что ты мелешь! Скажи лучше, что будет, если леди Элайя умрет? — перебил его Герберт. — Он снова женится — и наверняка на женщине, которая будет обучена грамоте!

Скрестив руки на груди, Ричард внимательно посмотрел на брата.

— Уж не собираешься ли ты шмыгнуть в кусты?

Герберт ничего не ответил. Подняв с полу сапоги, он аккуратно поставил их возле кровати.

— Смотри в оба, пока меня не будет, — приказал ему Ричард. — И ни шагу без меня.

— Ты же знаешь, я всегда очень осторожен.

— Ни шагу без меня, или те сговорчивые ребята, что так славно проучили мельника, навестят и тебя.

Герберт похолодел, но тут же постарался убедить себя, что страх его напрасен. Ричард может обзывать его, ругать, бранить, говорить, что он глуп и туп, но никогда не поднимет на брата руку.

— Старайся, чтобы леди в наши дела не совалась, и ничего без меня не затевай. Ясно тебе? А теперь мне пора возвращаться в замок. — Ричард затянул дорожный мешок и вышел.

Герберт немного подождал, и, устало вздохнув, тоже поплелся прочь.

Когда-то, в самом начале, все казалось на удивление простым и безвредным. Несколько монет тут, слегка завышенная цена там… Вполне достаточно, чтобы купить еду повкуснее, вино послаще, да еще оставалось на подарки женщинам. Герберт направился в сторону рынка, не обращая внимания на выкрики торговцев и шумно торгующихся покупателей. Неподалеку от продавца модных тканей он подумал, что, наверное, неплохо было бы прикупить что-нибудь для Лизетты. Или стоит наведаться к ювелиру? Там всегда находилась какая-нибудь затейливая побрякушка, получив которую Лизетта бывала так ласкова…

Герберт с самого начала понял, что на содержание Лизетты денег потребуется куда больше, чем позволяет жалованье мажордома или скудный доход от родового поместья. Поэтому, когда Ричард поделился с ним своими планами, он без долгих колебаний согласился.

Впоследствии алчный брат не раз придумывал и другие способы обогащения — более рискованные, однако приносящие куда большую выгоду, и Герберт ни разу не возразил, хотя временами подумывал о том, чтобы приискать себе другую милашку, с менее изысканными вкусами.

В то время он и не подозревал, что всем сердцем привяжется к чистенькой темноволосой парижанке. Ее ласки и болтовня на ломаном английском забавляли Герберта, помогая ненадолго забыть о постоянном страхе, в котором он жил. К сожалению, теперь он понимал, что разлука с Лизеттой была бы для него слишком болезненной, а потому готов был на все, лишь бы удержать ее. Сегодня Герберт впервые осознал, что ради любовницы рискует жизнью: ведь ему в случае разоблачения виселицы не миновать.

Ричард оказался прав. Лекарь, крепкий старик по имени Паракус, с небольшой лысиной и клочковатой бородой, в черном облачении, хранившем следы всех снадобий, которые он составлял, посоветовал Элайе лежать в постели и пить отвратительный на вкус отвар, пообещав, что не позже чем через три дня простуда отступит.

Оставшись одна, Элайя выплеснула зелье в окно и наполнила флакончик водой. Пробка сохраняла пряный запах лекарства, а вода горчила, но все равно это уже был не проклятый отвар.

Через пару дней она действительно почувствовала себя лучше, хотя странная усталость не покидала ее. Время тянулось медленно, наводя тоску, и дни казались еще скучнее оттого, что Джордж был в отъезде. Ей так и не удалось поговорить с ним, и она не знала, когда он собирается вернуться.