Жанэт Квин-Харкин - Пленённая мечтой

— Не кричите на меня! — проворчал он, поднимая голову. Глянув на себя, он обнаружил, что был только в нижнем белье. Схватив свои брюки, бормоча проклятья, он пытался попасть ногами в штанины. Пошатываясь, он встал на ноги, неверной походкой побрел к самолету, и они с Грейс выкатили его на взлетную полосу.

— Его надо заправить? — спросила она.

— Он к полету готов, — пробормотал Нобби попытался подняться в кабину, но шлепнулся на землю.

— Я принесу крепкого кофе, — сказала Грейс. — Ради Бога, соберитесь с силами. Все наше будущее зависит от этого, не говоря уже о мальчике, которого укусила змея.

Когда она вернулась с кофе, он сидел в кабине и крепко спал.

— Бесполезно, миссис, — сказал он бессильно, когда она растолкала его. — У меня все плывет перед глазами. Глаза слипаются. Извините. — И упал головой вперед.

Грейс уже не надеялась на кофе.

— Ну, хорошо. Уходите отсюда. Идите спать, — сказала она, почти на своих плечах вытаскивая его из кабины.

Она вошла в дом, переоделась в брюки Брюса, которые она еще раньше укоротила, надела его летную куртку и аккуратно упрятала волосы под кожаный летный шлем. Потом она вышла к взлетной полосе, поднялась в самолет и стала ждать.

— Надо, чтобы получилось, — сказала она себе. У нее была возможность выйти из положения!

Когда она увидела облако пыли от приближающегося автомобиля, она завела двигатель и подала машину вперед. Прескотт Драммонд бежал к ней.

— Все готово? Прекрасно, летим! — закричал он.

Но вместо того, чтобы передать ей коробку с лекарством, он сам взобрался в самолет.

— Я тоже лечу с вами, — сказал он. — Я должен сам ухаживать за своим мальчиком.

Она не ожидала, что у нее будет пассажир. Во рту стало сухо, рука дрожала на рычагах управления, когда она запустила двигатель на полную мощность.

Она сможет, спокойно говорила она себе. Она десятки раз видела, как это делается. Она видела, как это делал Брюс, как это делал Нобби. Наконец, это был ее шанс поднять самолет в воздух самостоятельно. Только сейчас, когда она сидела за пультом управления, самолет как будто вырос, стал больше, земля внизу — дальше, взлетная полоса — короче, а приборы — непонятнее. Она также сознавала, каковы будут последствия неудачной посадки с Драммондом на борту. В этом полете у нее не было права на ошибку. Ее первый в жизни взлет и посадка должны быть идеальными.

— Поехали! — раздался нетерпеливый голос Прескотта у нее за спиной. Она разогнала двигатель до полной мощности, потом снизила ее и пошла на взлет. Дорожка под ней бежала все быстрей и быстрей. Рычаг управления подрагивал в ее руках, когда самолет бежал по неровной земле. Она не наберет достаточной скорости, чтобы взлететь. Кончится взлетная полоса, и они воткнутся в кустарник… И вдруг, каким-то чудом, в нужный момент самолет повиновался ей, и его нос пошел кверху Большой эвкалипт прошел в каких-то дюймах под шасси. Сзади послышался возглас, который говорил о том, что Прескотту Драммонду было так же страшно, как и ей.

— Направление на северо-запад, — слышала она его инструкции. — Видите этот размытый холм? Он должен быть по левую руку.

Она была рада, что шум моторов не давал возможности разговаривать. Драммонд хорошо знал эту местность, и то и дело раздавалась его новая команда.

— Держитесь вправо от этого ручья. Следующий за ним течет на север, это и есть наш ориентир. Вон та плотина — это уже моя территория. Все прекрасно.

Самолет вел себя, как послушная лошадь, Грейс торжествовала от ощущения силы, которое он давал ей. Она могла управлять этой машиной и должна была безупречно посадить ее.

На горизонте показалась крыша главного дома, бесформенного, расползшегося строения с верандами и колоннами. Направо чернела полоса земли, предназначенная для посадки. Грейс сделала один круг, чтобы не ошибиться при заходе на посадку на свежую полосу и, максимально снизив скорость, осторожно начала снижаться. По мере того, как земля поднималась навстречу шасси, она переводила взгляд от показателя скорости на полосу, облизывая пересохшие губы, крепко сжимая рукой рычаг управления и полностью сосредоточившись. Колеса коснулись земли, резко подпрыгнули, на секунду оказались снова в воздухе и тяжело опустились на землю. Она почувствовала, что машину заносит и изо всех сил старалась удержать ее. Она затормозила уверенно, и «Удивительная Грейс», немного прокатившись, плавно остановилась.

За спиной она услышала крик Прескотта Драммонда: «Мы сели!» и почувствовала, как по лицу течет пот.

Какие-то люди бежали к ним, когда он вылезал из кабины со своим драгоценным грузом. Грейс смотрела, как они обменивались новостями и как потом все они побежали к дому. Она осталась в самолете, в невыносимо жаркой кожаной куртке и шлеме, не смея освободиться от них. Прескотт Драммонд и так нервничал, а тут еще узнает, что пилотом оказалась женщина.

В тот самый момент, когда она решила выбраться из раскаленной кабины и поискать тень, он снова вышел из дома и широкими размашистыми шагами направился к самолету.

— Мы дали ему лекарство, и, кажется, у него хорошая реакция, — сказал он. — Но моя жена хочет, чтобы мы отвезли его в больницу в Клонкарри, так чтобы он был на глазах у врачей. Мы можем отвезти мальчика прямо сейчас?

Грейс утвердительно кивнула.

— А ты, — неразговорчивый парень, — пробормотал Прескотт. — Хочешь пивка перед полетом?

Грейс с удовольствием выпила бы чего-нибудь холодного, но она боялась, что ее голос может выдать ее, поэтому просто покачала головой и промычала что-то невнятное. Когда Прескотт уселся, из дома вышла целая процессия. Высокий худой работник нес в руках завернутый в одеяло сверток, около него нервно суетилась женщина, за юбку которой цеплялись две маленькие девочки. За ними следовали слуги, все с тревогой поглядывали на малыша и странное сооружение, в котором он должен был лететь. Они подошли к самолету и передали сверток Прескотту. Грейс мельком увидела малыша — это был мальчик лет трех, веснушчатый, с волосами, как пакля, иссиня-бледный, с закрытыми глазами. Когда его передали в руки отца, он открыл глаза, и Грейс заметила, что он смотрел вокруг с беспокойством.

— Все хорошо, сынок, папа с тобой, — сказал Прескотт, прижимая его к себе. — Ты сейчас полетишь на настоящем самолете. Что ты на это скажешь?

Грейс запустила двигатель, и толпа торопливо отступила назад, закрывая лица от поднявшейся пыли. На этот раз Грейс совершила взлет гораздо увереннее, чем раньше. В конце полосы не мешали никакие деревья, и самолет плавно поднялся в воздух.

Ребенок поплакал, постонал и затих. Грейс поймала себя на том, что молится, чтобы с малышом все было в порядке. Было трогательно наблюдать, как смягчились грубое лицо и голос Прескотта, когда он держал на руках сына.