Сьюзен Виггс - Именем королевы

Пиппа стала суеверной во всем, что касалось дней и даже часов ее жизни с Айданом в замке Росс. Самая опасливая и осторожная, хотя и крошечная ее часть нашептывала ей, чтобы она не искушала судьбу детальным анализом бытия и бесплодными вопросами, заслужила ли она все это.

Она наотрез отказалась заглядывать в будущее, задерживать свое внимание на том, что силы Ричарда де Лэйси отступили к городу Килларни, явно имея намерение перегруппироваться и дождаться подкрепления.

Как мечтательница, витающая в облаках, она проживала день за днем, распевая песни. В то время как остальные обитатели замка поеживались от страха за свое будущее, она с неуклюжей серьезностью изучала свои обязанности хозяйки замка Росс.

Руки, способные жонглировать чем угодно, от жемчуга до дохлой рыбы, никак не могли справиться с тонкостями прядения и вышивки. В итоге Сибхил махнула на нее рукой и постаралась внушить ей, что домашнее хозяйство будет вестись гораздо эффективнее, если она станет просто надзирать за проведением работ. Лучше – издалека.

Пожелания были высказаны крайне доброжелательно, но не без ехидства. Пиппа широко развела руками, а Сибхил и прочая дворня облегченно рассмеялись.

Именно в этот момент сразу после завтрака их и застал Айдан.

Звук его шагов грозно прозвучал на каменном полу.

– Что здесь происходит? – произнес он. Женщины замерли и уставились на него. Он притянул к себе Пиппу, обняв ее за талию.

– Никогда не думал, что снова услышу женский смех в своем доме, – сказал он.

Женщины захихикали и стали перешептываться. Пиппу распирало от все возрастающего ощущения счастья.

– Сибхил только что обсуждала со мной мои успехи в прядении.

– Если они похожи на ваши успехи в пении, я ей сочувствую.

Постаравшись сердито нахмуриться, она выскользнула из его объятий.

– Вы плохой и жестокий муж, Айдан О'Донахью, – объявила она, подражая его манере говорить.

– Я? Неужели? Печально слышать, сударыня, поскольку это означает, что вы будете лишены очередного сюрприза.

Она ухватилась за борта его камзола:

– Сюрприз! Боже, язык мой – враг мой, я ваша любящая жена, а вы – величайший из мужей.

Он сморщил нос от подобной лести. Служанки, те, кто понимал по-английски, дружно прыснули со смеху. Айдан поймал ее в свои объятия:

– Смотри, они смеются над нами, любовь моя. Теперь, когда ты здесь, словно глоток свежего воздуха достался им после стольких лет промозглой зимы.

Слова достигли ее сердца и согрели его. Но радость покинула ее, когда она поняла, что под зимой понимался его брак с Фелисити.

Она потянула его к лестнице, ведущей из зала:

– Ты обещал сюрприз.

– Не отказываюсь, – подтвердил он.

Когда он был рядом, ее как будто приподнимало над землей и несло куда-то, наполняя сердце теплом, которого она раньше никогда не ведала.

Пиппа даже не знала, что можно испытывать столько чувств одновременно. Это было сродни поиску новых цветов в радуге или наблюдению за падающей звездой: непредсказуемо, захватывающе.

Когда они пересекли двор, направляясь к Сорли и его брату, она сжала его руку и сказала:

– По правде говоря, я не хочу сюрпризов, Айдан. Я не могу думать ни о чем, что могло бы сделать меня счастливее, чем я… Ой-ой-ой.

Она остановилась как вкопанная. Напротив каменных крытых соломой конюшен стоял мальчик, держа поводья уже оседланной лошади.

– Это кобыла из Коннемара, любовь моя. Она твоя.

Пиппа сделала шаг в сторону лошади. Она была прекрасна, серовато-коричневая с редкими черными расплывчатыми пятнами.

– Как тебе? – Айдан с нетерпением ждал ее ответа. – Нравится?

– Какая красивая! Ни разу такой не видела. Но ты же знаешь, какая из меня плохая наездница.

– Не плохая. Неопытная. – Он подвел ее к лошади и обнял за талию.

Прежде чем она успела понять, что происходит, он подсадил ее на женское седло. После того как она захватила ногой луку, седло показалось ей удобным, как кресло в обеденном зале.

Как и раньше, большая высота подействовала на нее, и она вцепилась в гриву лошади. Конюх привел вторую лошадь. Айдан вскочил в седло и улыбнулся ей.

– Шелла – полукровка. И специально выезжена под женским седлом. Я думаю, тебе понравится.

– Куда мы направляемся?

Он не ответил, но короткий горящий взгляд, брошенный в ее сторону, породил у нее подозрения. Он умел беседовать с ней взглядом. Стоило ей только посмотреть ему в глаза, как она догадывалась, что он хочет сказать ей. О том, как она красива, о своем желании сделать ей приятное, о ее способности приносить ему счастье.

Лишь иногда Пиппа случайно замечала в его глазах мрачные тайные думы. Но она впервые в жизни была действительно счастлива и, хотя понимала, как это эгоистично, не хотела знать ничего, что могло бы разрушить хрупкое равновесие в их жизни.

Пиппа делала вид, что не замечает войск англичан, разбивших лагерь у Килларни, а также отказывалась замечать обеспокоенный взгляд Ревелина, когда она посетила его в Иннисфалене.

Виновато поежившись, Пиппа подумала о письме, которое доставили из Дублина накануне. О'Махони казался безнадежно подавленным и совершенно беспомощным, когда передавал ей послание и объяснял, что лорд-наместник узнал о нападении на обоз с королевским оброком из Керри. Без сомнения, в этом тоже обвинят Айдана.

«Я подумаю об этом позже, – поклялась себе Пиппа. – Но не теперь». Ей очень хотелось, чтобы идиллия продолжалась вечно.

«Увы, – заметил ее внутренний голос. – Не все так просто». Он ждала ответа на свой незаданный вопрос и боялась его. Айдан действительно любит ее?

Отчасти она верила, что он ее любит, поскольку ощущала и защиту, и радость, когда была с ним. Но ее смущали сомнения. Что она знает о любви? Никто раньше ее не любил, каким образом она могла узнать, что это такое?

Эти же нашептывания дьявола порождали и другие сомнения. Всю свою жизнь она сталкивалась с тем, что ее предавали все друзья, которых она находила. Как она может быть уверена, что Айдан не похож на них?

У нее не было уверенности.

Пусть пока ей будет достаточно брачных уз. А там она посмотрит, что будет дальше.

Они переехали мощенную камнем дорогу и направились вдоль берега Лох-Лина. Лето было в разгаре, леса стояли во всей красоте своего зеленого убранства. Листья, мхи, папоротники и даже лишайники – все было окрашено в зеленый цвет самых разных оттенков. Лесные запахи щедро наполняли воздух. Глубокое голубое озеро напоминало дорогой сапфир.

– Так красиво, – проговорила она. – Меня просто переполняют чувства.

– Да-а, – согласился Айдан, только глядел он не на озеро, а на жену.

Они въехали на извилистую тропу, и немного погодя ей показалось, что они одни на всем белом свете, – так далеко они заехали. Она слышала токующих фазанов и шелест листвы под лапками крохотных обитателей леса, стремящихся укрыться при их приближении, да еще глухой цокот копыт и изредка всхрапывание лошади. И больше ничего. Тишина.