Томас Шерри - Ночь для двоих

Впрочем, когда он был значительно толще, она тоже находила его привлекательным.

— Могу я предложить тебе чашку чаю? — спросил он.

— Можешь, — ответила она, — но прежде всего я бы тоже хотела оказать тебе любезность. Фотографии картины готовы?

— Они еще в лаборатории.

— Давай посмотрим.

Студия Фредди размещалась на верхнем этаже, чтобы пользоваться преимуществами дневного освещения. А фотолаборатория находилась этажом ниже и размерами была чуть больше уборной. Внутри горел янтарно-коричневый свет, не оказывающий негативного воздействия на светочувствительные материалы. У одной стены стояли приборы для проявки пленки, к другой был придвинут большой рабочий стол. На полках виднелись бутылочки с химикатами.

— Когда ты устроил здесь лабораторию? — спросила Анжелика. Фредди начал заниматься фотографией после ее отъезда, точнее, после ухода леди Тремейн. Однажды он послал Анжелике свою фотографию, и она бережно хранила ее в своем дневнике.

— Точно не помню. Примерно в то же время, когда твой муж отдал Богу душу.

— Ты тогда прислал мне очень трогательное и теплое письмо.

— Я не знал, что сказать. Ты почти никогда не упоминала о своем муже в письмах.

Фредди обнял ее за талию и слегка подтолкнул вперед. Ей нравилось тепло его руки.

— Это был фиктивный брак, — с большим опозданием оказала она. — Мы с самого начала вели каждый свою жизнь.

— Я беспокоился о тебе, — тихо проговорил Фредди с тем внутренним достоинством, за которое она его так любила. — Еще совсем девчонкой ты говорила, что лучше останешься старой девой, чем женой, которая безразлична мужу.

Да, говорила, но ей не хватило мужества сдержать слово. Когда стало ясно, что Фредди по уши влюблен в другую, она вышла замуж за почти незнакомого мужчину и покинула Англию вместе с ним.

— Со мной все было в порядке, — сказала она резче, чем намеревалась. — Со мной и сейчас все в порядке.

Фредди ничего не ответил, словно не поверил ее заверениям, но не хотел об этом говорить.

Анжелика кашлянула и решительно сказала:

— А теперь покажи мне фотографии.

Фотографии размером четыре на пять дюймов были установлены на сушилке.

— Боже мой! — воскликнула Анжелика, остановившись перед фотографиями крыс. — Разве такое бывает?

Она заколола волосы на затылке, но узел, казалось, вот-вот развалится. Или это Фредди хотелось, чтобы узел развалился, и волосы шелковистой волной рассыпались по плечам? В воздухе стоял резкий запах проявителя и закрепителя, но Фредди стоял очень близко к Анжелике и ощущал тончайший пряный аромат ее туалетной воды.

— Ты бы слышала, как они визжали. Пенни пришлось дать пощечину одной из дам, чтобы остановить истерику.

— Не могу себе представить, чтобы Пенни ударил женщину.

— Уверяю тебя, у него неплохо получилось, — сухо сказал Фредди и сам удивился своему тону. — А вот и фотографии картины.

Анжелика склонилась над отпечатками.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказала она. — Я встречала картину, похожую по стилю и исполнению. На ней была женщина-ангел в белом — большие белые крылья, белое платье, белая роза в руке. Мужчина на земле смотрел на нее.

— Надо же, у тебя великолепная память.

— Спасибо. — Анжелика улыбнулась. — Дома я посмотрю в дневнике — иногда, если произведение искусства производит на меня особенно сильное впечатление, я делаю записи.

Фредди представил, что она смотрит дневник в таком же виде, в каком читала «Сокровища искусства Великобритании» — обнаженная, непослушный локон, упавший на грудь, ласкает сосок, большой палец ноги чертит круги на простыне.

Их взгляды встретились.

— У тебя действительно все было хорошо? — услышал он собственный голос и, вздохнув, пожал плечами.

Ее глаза потухли.

— Как тебе сказать, не стану утверждать, что мне было очень больно, нет. Но вряд ли стоит иметь мужа только для того, чтобы считаться замужней женщиной. И в браке можно оставаться одинокой. Я уже начала наводить справки относительно аннулирования нашего брака, когда Жан Карло неожиданно умер. Больше я никогда не совершу такой ошибки.

— Вот и хорошо, — вздохнул Фредди. — Я рад, что ты мне, наконец, все сказала. Никогда больше не утаивай от меня правду.

— Не буду,— улыбнулась Анжелика. — У тебя еще есть вопросы, требующие честных ответов?

Фредди покраснел. Как можно спросить свою старейшую подругу, не хочет ли она лечь с ним в постель? Он мог легко представить, как она весело рассмеется в ответ: «Фредди, милый мой дурачок. Откуда эта дикая идея?»

— Да. Так ты чай пить будешь?

Анжелика на мгновение опустила глаза. Когда она снова посмотрела на него, ее взгляд ничего не выражал. Или в ее глазах мелькнула тень сожаления? Нет, наверняка Фредди это показалось.

— А у тебя кофе есть? — спросила она.

Вир надеялся приехать в Хайгейт-Корт до возвращения Эдмунда Дугласа. Так было бы проще вернуть в сейф зашифрованное досье и сделать слепок лежащего там ключа. К сожалению, когда он помогал супруге выйти из экипажа, посланного леди Вир, чтобы привезти их со станции, на пороге дома появился хозяин.

Эдмунд Дуглас не слишком изменился со дня своей свадьбы. Только в уголках глаз и рта появились морщинки, да темные волосы посеребрила седина. Во всем остальном он остался прежним — худощавым, стройным, подтянутым, хорошо одетым и очень красивым.

Увидев гостей, он остановился. По его глазам ничего нельзя было прочитать — как по глазам гадюки.

Вир внимательно наблюдал за женой. Впервые за последние десятилетия он не спал в поезде. Вместо этого он наблюдал за ней из-под ресниц.

Она опустила вуаль на шляпке, поэтому выражения лица он видеть не мог. Но большую часть путешествия она провела, глядя в окно, хотя вряд ли что-то там видела. И всю дорогу она судорожно сжимала и разжимала кулаки. Время от времени она качала головой, словно пыталась ослабить слишком тугой воротничок. А ее дыхание было хотя и тихим, но неровным.

Леди Вир была смертельно напугана.

Однако в момент появления Дугласа Виру показалось, что поднялся театральный занавес, и она начала играть свою роль.

— О, привет, дядя! — Элиссанда приподняла юбки, взбежала по ступенькам и поцеловала Дугласа в обе щеки. — Добро пожаловать домой. Когда ты вернулся? Надеюсь, путешествие было приятным?

Дуглас холодно взглянул на племянницу. От такого взгляда даже видавшие виды мужчины могли бы пасть духом.

— Мое путешествие было нормальным. Но вместо радостного воссоединения с семьей, которого я так ждал, я обнаружил дом пустым. Моя семья исчезла, а миссис Рамзи поведала мне о пирушках и прочих безумствах, предшествовавших вашему отъезду.