Елена Езерская - Бедная Настя. Книга 4. Через тернии – к звездам

— Вы тоже требуете сатисфакции? — рассмеялся Корф. — Это князь Петр посоветовал вам? Что ж, извольте, я готов хоть сейчас стреляться с вами.

— Нет уж, — покачал головой Забалуев, — чтобы вы сразу меня убили? Нет-нет! Я хочу компенсации, настоящей, весомой, которая позволила бы мне безбедно вести тот образ жизни, к которому я привык за последние годы.

— Деньги? — удивился Корф. — С какой стати и за что я должен вам платить, сударь?

— А вам и невдомек? — Забалуев даже в ладоши похлопал — так ему стало весело. — Посудите сами, вы стрелялись с наследником, и поэтому в Двугорское вслед за вами отправился князь Репнин, который сделал мою жизнь невыносимой. Из-за вас разрушились мои отношения с цыганами, из-за вас с вашим дружком князем я на грани развода с Елизаветой Петровной, вы обвиняли меня в убийстве вашего батюшки и подставили в деле Калиновской.

— Лучшая защита — нападение? — криво усмехнулся Корф. — Понимая, что все ваши грязные замыслы рухнули, вы собираетесь обвинить в этом меня и князя Репнина? Ловко, удобно… Только я не стану раскаиваться в том, что — пусть даже невольно — содействовал разоблачению такого негодяя, как вы.

— Значит, если я вас правильно понял, платить по счетам вы отказываетесь? — Забалуев встал с диванчика и вызывающе посмотрел на Корфа.

— С подлецами не торгуюсь! — воскликнул барон. — А станете перечить — позову слуг и попрошу их оказать вам те почести, которых вы заслуживаете.

— Хорошо, — с тихой угрозой произнес Забалуев, — тогда даже не мечтайте снова увидеться с Анной…

— Что ты сказал?! — Корф бросился к Забалуеву и схватил его за грудки, чуть приподнимая над полом. — Повтори, что ты сказал? Что ты сделал с ней, бандит?!

— Желаете узнать, где Анна, — прохрипел Забалуев, размахивая руками и дергая ногами, точно повешенный, — отпустите, иначе никто не будет в силах ей помочь.

— Негодяй! — вскричал Владимир, вынужденный оставить его. Забалуев едва не упал, у него закружилась голова, не хватало воздуха. — Где Анна, говори! Что с ней?

— И чего это вы так разволновались? — Забалуев откашлялся и изобразил на лице лучшую из своих умилительных улыбок. — С госпожой Платоновой все в порядке, вот только свободу она получит лишь после того, как вы заплатите мне за все, что я потерял. А хочу я немного — перепишите на мое имя ваш петербургский особняк.

— Наглец! — зарычал Корф.

— Поберегите силы и эмоции, — как ни в чем не бывало, продолжал Забалуев. — И дважды я повторять свои условия не стану. Хотите убить меня — сделайте это немедленно, я все равно унесу тайну местонахождения Анны в могилу. И тогда вы можете искать ее хоть до скончания века. Надумаете договориться — завтра я сам навещу вас в вашем доме в Петербурге. И не пытайтесь меня обмануть — только я знаю, где сейчас Анна, и от вас зависит ее жизнь. Не будьте жадным, барон, поделитесь с обездоленным и несчастным человеком. Я никому не желаю зла. Я просто хочу вернуть то, что у меня отняли. Я ухожу, но не прощаюсь, — до встречи в столице. Время и место нашей встречи назначено — буду рад видеть вас там…

— Вы чем-то расстроены, Натали? — участливо спросил Александр.

Вот уже несколько дней, как княжна Репнина вернулась к своим обязанностям при дворе. Александр несказанно обрадовался, увидев ее в свите государыни, и с большим трудом сдержал радость при встрече с нею. Наташа была связана с самыми светлыми воспоминаниями в его жизни, и Александр боялся нарушить равновесие, установившееся между ними в их последнюю по времени встречу, и бросить даже самую малую тень на прекрасные моменты их прошлого.

Поначалу Наташа сторонилась его — была сдержанна и корректна, но потом все же оттаяла и однажды согласилась сыграть с ним партию в шахматы. Александр с непривычной для него самого нежностью взрослого, умудренного годами и жизнью мужчины, наблюдал за тем, как она перебирает завитки волос и чуть близоруко морщит носик, по привычке, распространенной между светских барышень, редко признававшихся в недостаточности своего зрения.

Все было мило, а сама Наташа — просто очаровательна, и Александр вынужден был признаться себе, что испытал огромное облегчение, узнав о ее разрыве с князем Андреем Долгоруким. И впервые позволил себе назвать чувство, что разъедало его, когда речь заходила о княжне Репниной, — Александра душила ревность. И хотя он по-прежнему не желал себе другой супруги, кроме принцессы Марии, Натали была нужна ему, как воздух, как обязательная составляющая. Александр плохо представлял в такой роли Ольгу, которая стремилась доминировать и обладать им полностью и безгранично. Но Наташа стала другом, оказавшимся важнее и ближе всех — даже самых близких, потому что каким-то необъяснимым образом была неразрывной частью его «я», необходимостью, данной от рождения.

Александр чувствовал — Натали и сама вздохнула свободно, когда вырвалась из Двугорского. Он понимал — она бежала… от чего, от кого? Не только от Андрея, в отношении к которому никак не могла разобраться, — скорее всего, от самой себя, неуверенной в неизбежности этого брака. А еще — от замужества, грозившего стать обязательством — перед семьей, своей собственной и своего жениха, перед ним самим.

Александр догадывался, что Репнина — вольная птица — оказалась не готова к самопожертвованию, и никоим образом не осуждал ее эгоизм, потому что именно эта ее независимость и стремление к переменам, эта восхитительная воздушность и легкомысленность характера делали Наташу особенно привлекательной и желанной. Ибо ничто так не держит мужчину подле женщины, как угроза ее потерять.

И вот она опять предстала перед ним — в слезах и удрученная. И Александр немедленно принялся перебирать в памяти слова или поступки, которые могли быть сказаны или сделаны им и по неосторожности подвергли княжну осуждению со стороны императрицы.

— Признайтесь, что не я причина ваших слез? — с надеждой в голосе спросил Александр, подходя к Наташе, одиноко сидевшей на мраморной скамье в дальнем углу коридора, ведущего в покои государыни.

Наташа не ответила и лишь протянула ему письмо, которое читала до его прихода. Александр, тронутый таким доверием, осторожно взял листок из ее рук и принялся читать. После первых же строк он в изумлении сдержанно ахнул и соболезнующе взглянул на Наташу.

— Простите, Натали, я не знал, — тихо сказал Александр, пробежав глазами послание Репнина. — Это так неожиданно! И нелепо! Какая бессмысленная смерть!

— Это я убила его, — прошептала Наташа. — Я разбила его сердце, я разрушила его жизнь… Ради меня Андрей отказался от своей любви к той женщине и заставил ее выйти за другого, ради меня Андрей отдал чужому человеку право называться отцом его ребенка, а я… я не приняла его жертвы, пренебрегла ею, и он не смог вынести этого удара.