Мэдлин Бейкер - Любовь первая, любовь бурная

— Да, — сказала Бриана и подняла пистолет, целясь ему в грудь. — Вы можете открыть камеру и выпустить индейца.

— Выпустить индейца? — повторил Хэп Вилсон, мигая, — Я не могу отпустить его.

— Вам лучше сделать это, — угрожающе сказала Бриана. Она взвела курок, заботясь о том, чтобы руки не начали дрожать.

Лицо помощника шерифа побелело. Пистолет казался огромным в маленькой руке девушки. Понимает ли она, что малейшее нажатие на спусковой крючок — и пистолет выстрелит?

— Полегче, мисс, — предостерег он, взяв связку ключей со стола. — Я выпущу его.

Шункаха Люта остановился на полушаге, когда дверь в коридоре распахнулась и появился полицейский. Индеец замер, спрашивая себя, что привело белого человека к нему в такой час, а потом усмехнулся, увидев Бриану; вошедшую следом и крепко сжимающую пистолет в руке.

— Открывайте, — хрипло скомандовала Бриана.

Хэп Вилсон с трудом сглотнул, вставляя ключ в замок. Как он объяснит это шерифу? Он станет посмешищем для всего города, когда люди узнают, как маленькая девчонка увела заключенного прямо из-под его носа.

Шункаха вышел из камеры, как только открылась дверь. Взяв пистолет у Брианы, он ударил помощника шерифа по затылку, чтобы тот потерял сознание, втащил его внутрь и закрыл дверь. Он испробовал несколько ключей, прежде чем нашел подходящий к кандалам. Освободившись от железа, ограничивающего движения ног, он почувствовал, что может, бегать хоть наперегонки с ветром.

— Пойдем, — сказал он настойчиво.

Бриана последовала за Шункаха из тюрьмы, вся дрожа от волнения. Она сделала это!

Она шла следом за Шункаха вокруг здания тюрьмы, по задней аллее, располагавшейся параллельно главной улице, к конюшне. Их лошади стояли в загоне. Шункаха Люта проскользнул под проволокой и, спокойно двигаясь между лошадьми, подошел к своему черному жеребцу. Быстро смастерил уздечку из куска веревки, висевшей на ограде стойла, и вывел коня из загона. В бочонке с ненужными вещами он нашел узду и для чалого, а затем подсадил Бриану на голую спину животного.

— Где наши пожитки?

— За гостиницей. Я оставила их там, прежде чем пойти за тобой.

Шункаха кивнул. Легко вскочив на коня, он поехал к гостинице, Бриана направилась следом. В указанном ею месте он наклонился через шею лошади, взял седельные сумки и подвесил на холку мерина. Потом, улыбнувшись Бриане, поскакал прочь из города.

Они ехали всю ночь. Бриана была слишком возбуждена своим успехом, тем, что смогла освободить Шункаха, чтобы устать, слишком взволнована тем, что она снова вместе с ее индейцем, чтобы думать о чем-либо еще.

Они все еще ехали, когда небо начало сереть. Шункаха сказал, что они держат путь на юго-запад к Па Сапа. Черные Холмы. Бриана вздрогнула. То была страна Сиуксов, а они были злы. В 1874 году генерал Джордж Амстронг Кастер осквернил священную землю, обнаружив золото у Французского Ручья, и возбудил золотую лихорадку с новой силой. Федеральное правительство попыталось остановить старателей, пока не будет достигнуто соглашение с индейцами относительно территории, но Сиуксы отказались уступить свою священную землю, и правительство оставило попытки удержать переселенцев. А теперь шла война.

Далеко за полдень Шункаха Люта остановил свою уставшую лошадь. Бриана натянула поводья, и чалый конь встал рядом с черным. Все ее тело ныло от более чем двенадцатичасового путешествия верхом. Она слабо улыбнулась, когда Шункаха спрыгнул на землю и снял ее с лошади.

— Мы немного отдохнем, — сказал он.

Бриана кивнула. Ресницы стали как свинцовые, ноги тряслись, а плечи и спина страшно болели.

Шункаха расстелил на земле одеяло, и Бриана опустилась на него, радуясь тому, что сидит на чем-то неподвижном. Шункаха сел рядом, растирая сильными руками ее спину, плечи и затылок. Пальцы массировали и мышцы, и косточки, прогоняя боль. Бриана закрыла глаза, отдаваясь удовольствию… ее голова склонилась вперед, и она медленно погрузилась в сон.

С огромной нежностью Шункаха взял ее на руки, крепко прижав к себе. Она не предала его. Он почувствовал себя сильно виноватым за то, что не доверял ей. Никогда больше он не усомнится в ее любви и верности.

— Прости меня, малышка, — прошептал Шункаха Люта, опуская ее на землю и накрывая одеялом. — Я всегда буду верить тебе.

Они проснулись ночью. Бриана улыбнулась Шункаха. Любовь светилась в глазах, пульс бился частой дробью, когда их губы сомкнулись в долгом поцелуе, постепенно углубляющемся, пока они оба чуть не задохнулись. И не нужно было слов, когда Шункаха начал раздевать ее. Его руки желали ее, отбрасывая одежду, лаская шелковистую кожу.

— Я скучала по тебе, — прошептала Бриана, когда Шункаха осыпал поцелуями ее лицо и шею. — Я так боялась.

— Не бойся, Ишна Ви, — сказал он, глядя ей в глаза. — Я никогда не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Бриана кивнула. Глаза загорелись страстью, когда Шункаха прижал ее крепче. Как прекрасно вновь оказаться в объятиях любимого, чувствовать, как его руки ласкают все тайные уголки ее тела, слышать его голос, шепчущий на нежном языке Лакота слова любви. Ее собственные руки беспрерывно ласкали его напряженные мускулы и гладкую плоть. Она наслаждалась безостановочными прикосновениями к его коже.

Близость Брианы разжигала желание Шункаха все сильней. Он думал, что уже навсегда потерял ее, но теперь она была здесь, в его руках. Он глубоко вдохнул, наслаждаясь ароматом ее кожи и волос, запахом женщины. Его чувства были полны ею, и он глухо стонал, желание едва не причинило ему боль.

— Я не моту больше ждать, — хрипло сказал он и, приподнявшись, стал частью ее, обнимая руками так крепко, что она едва могла дышать.

Бриана задрожала от удовольствия, когда Шункаха овладел ею, руки неустанно ласкали широкую спину и плечи индейца, их желание обладать друг другом стремительно разрасталось, пока они не достигли скоротечного момента кульминации, а затем медленно спустились назад, на землю, к действительности.

Шункаха Люта крепче прижал к себе Бриану, перебирая длинными пальцами ее волосы и глядя в ночное небо. Когда-то вся земля принадлежала Народу. Они по собственному разумению и желанию кочевали средь широких равнин и прерий, жили так, как предписывал Вакан Танка. Когда-то буйволов было много, как звезд, мерцающих над головой. Теперь косматых животных осталось очень мало и с каждым годом становилось все меньше, потому что белые люди убивали их безжалостно.

Взгляд Шункаха упал на лицо женщины, мирно спящей на сгибе его руки. Что приготовило будущее для них двоих? Как она сживется с Лакота? Примут ли они ее как свою — или будут избегать, потому что ее кожа светла, словно сливки, а волосы золотые, будто солнце? Он положил руку на плоский живот Брианы. Пустили ли корни семена, которые он посадил в ее лоно? Какое будущее ждет их детей? Полукровкам часто приходится нелегко в жизни, они никогда по-настоящему не принадлежат ни к тем, ни к другим.