Вайолет Уинспир - Пленница в башне

Рафаэль окинул взглядом поднос с завтраком, довольно поздним, поскольку часы показывали уже пятый час дня, и неторопливо поднял одну из крышек, чтобы убедиться в том, что его гостья поела.

— Я сделала все, что могла, — виновато произнесла она.

— Вижу. — Он снова уставился на нее, его глаза заискрились весельем, отчего она смутилась еще больше. — Ваша комната вас устраивает, мисс Кэррол?

— Она просто великолепна! — Ванесса стянула полы халата, чувствуя, как в ней напряглась каждая жилка от нарастающего смущения, в которое ее поверг этот высокий властный человек. Наверное, он видит в ней не женщину, а такого же ребенка, как и в своей крестнице.

— Раньше здесь была спальня моей матери. — Казалось, он не замечал усиливающегося румянца, заливавшего щеки Ванессы. — Это одна из самых красивых комнат в замке. Но, может быть, вам больше по вкусу современная мебель и отделка?

— Только не в замке. — Она едва улыбнулась, смягчившись при его упоминании о матери и от любезного тона, с которым он обращался к ней.

— Кровать, наверное, выглядит немного устрашающе. — Он остановился перед ней, и его темные глаза снова заискрились от смеха. — Помните сказку, где принцессе мешала спать обыкновенная горошина, которую она чувствовала даже через огромный слой матрасов? Я читал эту сказку в детстве. Так вот, в той книге была иллюстрация, которую вы очень сейчас напоминаете. Принцесса, как и вы, лежала на возвышении, под узорчатым балдахином…

В шутливой форме он дал ей понять, чтобы она постаралась быть не слишком колючей — ведь он не орел, который собирается напасть на кролика. Конечно, он мог и не считать себя похожим на орла, даже несмотря на ястребиный нос, горящие глаза и высокомерный рот, — но кто дал ему право переступить порог девичьей спальни?!

— Стоило вам слегка улыбнуться, и вы уже не выглядите такой напряженной. — Дон иронически вздернул левую бровь. — Вы все еще чувствуете неловкость в моем присутствии, и это меня озадачивает. Я могу только строить догадки о том, что вы думаете обо мне. Полно! Вам следует радоваться, что именно я спас вас прошлой ночью. Вы, может быть, считаете, что ваш любезный мистер Конрой удовлетворился бы обыкновенным «спасибо» за подобную услугу, но, уверяю вас, вы ошибаетесь. На свете не так много рыцарей в сверкающих доспехах, крошка.

— Мне это отлично известно, сеньор. — Ванесса опять ощетинилась при упоминании о Джеке Конрое. Его визиты и письма, приходившие на плантацию, доставляли ей невинное удовольствие, но ни в коей мере не были любезными. К тому же, ей показалось подозрительным, что дон Рафаэль был осведомлен о ее благосклонном отношении к Джеку и о том, что она с удовольствием принимала его дружбу. Проклятый напыщенный испанец! Он не должен считать, что имеет право вмешиваться в ее жизнь! Глаза девушки сверкнули, как зеленое серебро, и она дерзко ответила:

— Какую же плату хотели бы получить вы за то, что спасли мне жизнь? Наверное, такую же, как та, на которую, по вашему мнению, рассчитывал бы англичанин?

В прекрасной комнате с позолоченным потолком на несколько секунд воцарилась ужасающая тишина. Затем дон Рафаэль склонился над Ванессой. Одной рукой он схватился за столбик кровати, а его глаза засияли так близко, что она могла бы пересчитать крошечные крапинки в них. Казалось, в воздухе носились электрические разряды, когда дон Рафаэль буквально пронзал ее стальным взглядом, будто хотел насадить на булавку, словно бабочку.

Она испытывала ужасные мучения, ведь от него, конечно, не укрылось, какой страх переполняет ее сердце.

— Вы льстите себе, мисс Кэррол, — протянул он наконец. — То, что может понравиться такому юнцу, как Конрой, не обязательно привлечет мужчину, повидавшему мир во всем его многообразии. Самый жаркий огонь обычно дают зеленые деревья, это правда, и, насколько я могу судить, вы так и остались пока зеленым деревом.

Говоря это, Домерик распрямился, снова сунул руки в карманы и холодно посмотрел на нее:

— Вернемся к разговору о вашей дальнейшей жизни. Все, чего я жду от вас, так это того, что вы пробудете в замке до тех пор, пока не сможете вернуться в Англию, сумев обеспечить себе достаточную независимость. На этом я настаиваю как друг вашего дяди. Ради памяти о нем я и держу вас здесь; вы понимаете меня?

Униженная его словами, она кивнула и мысленно пожелала, чтобы он поскорее оставил ее одну. Однако он вежливо осведомился, принесла ли Барбара ей обещанные платья. Ага, превосходно! Этих платьев ей хватит до тех пор, пока у нее не появится настроения и желания самой отправиться за покупками.

— Дон Рафаэль, — сухо прервала она его, — мне не хочется злоупотреблять вашим великодушием больше, чем это необходимо. Не думаю, что пробуду здесь так долго…

— Тем не менее, вам понадобится какая-то одежда. — Ее возражения он будто не слышал. Подойдя к балконной двери, Рафаэль окинул взглядом свои ближайшие владения, затем снова оглядел комнату с неизменно холодно-надменным видом. Над его головой, запечатленные кистью художника шестнадцатого века, реяли лица, на которых было такое же, как у него, выражение гордого высокомерия, скрывающее сдерживаемые страсти. Трогала ли когда-нибудь сердце идальго любовь к женщине? Неужели этот жесткий рот смягчался от нежности и произносил те ласковые глупости, которые шепчут друг другу любовники? Ванесса сомневалась в этом, несмотря на то, что вдова Лусия Монтес была действительно обворожительна, если не сказать, исполнена решимости.

— Теперь, после того как вы отдохнули, — сказал он, — я предлагаю вам одеться и спуститься в сад к моей крестнице. Вы найдете в ней хорошего товарища, который сумеет вас развлечь, поскольку одиночество в вашем положении не принесет вам ничего, кроме лишних размышлений.

Ванесса задумчиво взглянула на него. Каким-то едва уловимым движением он свел брови в сплошную линию.

— Вы сделаете так, как я советую, мисс Кэррол. — Отдав распоряжения, он прошел к двери, бесстрастно поклонился и вышел. Ванесса вздрогнула, как будто на нее повеяло холодным ветром, и, соскользнув со своей огромной постели, дала себе слово, что при первой же возможности найдет способ связаться с Джеком Конроем и попросит его одолжить ей денег, чтобы она смогла перебраться в гостиницу. Перспектива быть обязанной Джеку казалась ей гораздо меньшим злом по сравнению с ощущением того, что она пленница дона в этом Золотом замке.

Ванесса прикусила нижнюю губу, потому что с балкона заметила, что ее комнаты находятся в одной из башен замка, и подумала о безжалостности дона Рафаэля, ставшей более очевидной в его собственном доме, а не тогда, когда он гостил в Ордазе.