Бетти Лаймен-Рисивер - Изгнание

— Видишь вон ту цепь гор? Река там, за ней. До нее осталось не больше мили.

— Ты имеешь в виду Кентукки?

— Совершенно верно. Мы должны торопиться.

Китти с облегчением вздохнула при мысли, что скоро будет дома.

— Поехали! — бросила она.

— Погоди. — На лице Романа появилось гораздо более серьезное выражение, чем обычно. — Сначала мне нужно кое-что сказать тебе…

— Если это по поводу прошлой ночи, то не стоит беспокоиться! — быстро отозвалась она с деланной беспечностью.

— Думаю, что стоит.

Теперь в его облике снова появилась та спокойная и проникновенная мягкость, которую так часто замечала Китти, но в то же время перед ней стоял тот же самый человек, который с такой отвагой, с такой свирепостью вел схватку с индейцами. На его охотничьей рубахе кое-где еще виднелась запекшаяся кровь.

— Должен сказать, что во многом это зависело от неожиданных обстоятельств, — знакомая ей вымученная и кривая улыбка исказила его лицо, — но я считаю себя человеком чести, и с моей стороны было большим заблуждением поступить так… как я поступил. Тем более… — его отчаянно-голубые глаза заблестели, в них светились искренность и честность, — …что у меня отличная жена, которая ждет меня.

На какое-то мгновение Китти была настолько оглушена его словами, что только молча уставилась на него в изумлении.

— Ж… ж… же… жена? — заикаясь наконец произнесла она.

— Да… Там, в Виргинии…

— Но ты об этом никогда не говорил… — В этой фразе явно звучало обвинение, и она закусила губу, чтобы сдержаться.

Роман отвернулся.

— Не считал нужным до сегодняшней ночи.

Они сидели молча, и Китти с трудом сдерживала душившие ее слезы. Теперь ей ужасно захотелось лишь одного — вернуться снова на Выдряной ручей, подняться к себе на чердак, пахнущий старым деревом и сладким ароматом лепестков шиповника, которые она всегда собирала, чтобы посыпать ими свой тощий, набитый травой матрац.

— Теперь можно ехать? — наконец спросила она.

Он грустно кивнул.

В форте объявили тревогу, и Бун, заступив в свою очередь на наблюдательский пост, увидел крупного гнедого мерина, который приближался к ним по берегу реки.

— Это Роман! — выкрикнул он, прикрывая глаза от слепящего солнца. — Кажется, он кого-то везет с собой в седле!

Его сообщение разлетелось по всему лагерю. Изекиэл Тернер, мастеривший себе пару новых мокасин, бросил шкуру буйвола и шило на крыльце и выбежал из хижины, а Ребекка Бун и Элизабет Кэллоувэй, которые варили мыло в большом железном чане, оставив кипящую, пузырящуюся смесь, последовали за ним.

Присцилла ворвалась в дом, крича, что Роман кого-то везет в форт. Джозеф и Амелия переглянулись. На их лицах напряженное беспокойство последних суток, граничившее с отчаяньем, старалось погасить вспыхнувшую искру надежды.

— Пошли скорее! — крикнула Присцилла, выбегая во двор форта. Разглядев седоков, въезжающих через дыру для ворот, она изо всех сил закричала: — Это Китти!! Роман везет Китти!!

Толпа тут же окружила Романа и бледную, изнуренную девушку, завернутую в одеяло. Джозеф с Амелией порывисто обнимали Китти, а все вокруг радостно восклицали и улыбались. Лицо Амелии исказило душевное страдание, но она привычно гордо вздернула свой маленький подбородок, а Джозеф все время нервно похлопывал ладонью дочь по щеке.

Дэниэл ударил Романа по плечу.

— Где ты нашел ее?

— На северо-востоке. Неподалеку от Тропы войны.

Дэниэл понимающе кивнул. Из толпы вышел полковник Кэллоувэй.

— Сколько их было? — спросил он.

— Трое, — ответил Роман. Он показал на ружье, захваченное у индейца: — Вот это забрал у одного из них, — и передал ружье старому полковнику. — Может, у них было и еще оружие, но на тщательный обыск времени не оставалось.

— Как девушка себя чувствует? — спросил Дэниэл.

Роман отыскал глазами Китти, которую в эту минуту горячо обнимала Ребекка Бун.

— Она немного ободралась, на теле есть синяки, но думаю, что с ней все в порядке… Никаких сведений о других?

Дэниэл и полковник с досадой покачали головами. Дэниэл мрачно пояснил:

— Мы кое-где видели их приметы, но они ушли от нас… Хотим снова отправиться на поиски.

Романа кто-то потянул за рукав, и он обернулся.

Рядом с ним стояла мать Маккинли — невысокая хрупкая женщина, похожая на птичку. Ее потрескавшиеся руки постоянно двигались, словно она никак не могла их остановить, глаза покраснели от слез. Семья Маккинли совсем недавно приехала в форт…

— Мистер Джентри, вы видели какие-нибудь следы мальчиков?

— Нет, мадам, — грустно ответил Роман.

Оставшись наедине с дочерью в ее небольшой комнатке, Джозеф с тревогой глядел на Китти. Его глаза увлажнились.

— Они… не причинили тебе вреда, девочка? — голос у него ломался от волнения.

Китти поняла, что он имел в виду.

— Нет, папа, — покраснела она.

Мать с облегчением тихо вздохнула.

— Несколько синяков, царапин… Через недельку все заживет, и от твоих ран не останется и следа, — сказала Амелия, расправляя одеяло на плечах Китти. Рука ее остановилась, когда она заметила разорванный лиф платья, который с трудом держался на двух болтающихся пуговицах.

Отослав всех, Амелия закрыла дверь на засов, села на проваливающийся матрац рядом с Китти и обняла дочь своими сильными заботливыми руками. Она указательным пальцем дотронулась до полуоторванных пуговиц и посмотрела ей прямо в глаза:

— Ты можешь рассказать мне все без утайки.

Снаружи до них доносились голоса поселенцев и звон молота кузнеца — он снова принялся за работу. Проникающий через открытое окно свет образовал квадрат на шероховатом неструганом полу.

— Они ничего со мной не сделали, мама, — успокоила Амелию Китти. — Хотя и могли. Но…

И девушка рассказала матери обо всем. Амелия горестно покачала головой.

— Я очень плохо помню день, когда ты родилась, но мне никогда не забыть, как я, наклонившись над тобой, увидела это красное пятно, за которое теперь вечно буду благодарить Бога… — Она сжала руку Китти. — Если бы не оно, можешь представить, что произошло бы? Господи, Господи… Любая девушка имеет право сама определять, когда это должно произойти впервые!

Перед глазами Китти вдруг всплыл образ Романа, и она, опустив взгляд на колени, почувствовала, как к горлу подступает теплая волна, которая постепенно разливается по всему телу.

— Ну ладно, — Амелия встала. — Сейчас я принесу воды, и ты сразу же почувствуешь себя лучше после ванны. А пока выглядишь так, будто тебя волокли по земле полпути до Пенсильвании и обратно.

Китти с трудом улыбнулась.

— А потом мы поедем домой?

Амелия, поразмыслив над ее вопросом, возле двери повернулась к ней: