Бетти Лаймен-Рисивер - Изгнание

— Я тебя понимаю, Сара, но… Роман — самый сильный мужчина из всех, кого я знаю, кроме разве что папы. — Она помолчала с минуту. — Поэтому ты не должна ему препятствовать ни в чем, — добавила она.

Сара вздохнула.

— Наверное, ты права…

— Кроме того, — глаза Китти ярко вспыхнули, — там, где они, все не так, как ты себе представляешь! Там такое великолепие… такая воля! Если бы я была мужчиной, то поступила бы как Роман с Калленом. Как прекрасно скакать верхом куда глаза глядят!

Сара с трудом улыбнулась.

— К устью ручья?

Китти кивнула.

— Как-нибудь мы с тобой и с моим отцом побываем там.

— А почему Каллен не отвезет тебя туда?

У Китти от удивления расширились глаза, а щеки покрылись густым румянцем.

— Ты что! Я никогда не посмею. Ему не скажешь «нет» даже в пределах видимости нашей хижины!

И они захихикали как две девчонки, которыми, в сущности, еще и были. Сара поинтересовалась, заводил ли Каллен разговор о браке, но получила отрицательный ответ.

Май незаметно перешел в июнь, и под горячим солнцем потянулись вверх густые зеленые побеги будущего урожая. Романа с Калленом не бывало в форте по нескольку дней, иногда они пропадали на целую неделю в поисках признаков растущей активности индейцев, но вокруг по-прежнему царило затишье. Тревожное ожидание, однако, лишь усугубляло страхи, и несколько семей даже вернулись обратно на восток.

В Хэрродтауне был созван конвент для улаживания претензий со стороны поселенцев, и несколько депутатов от Бунсборо приняли в нем участие. В это время Роман находился в дозоре, а вернувшись, встретился с Дэниэлом. Оба отошли подальше, за родники.

— Никаких признаков войны? — спросил Дэниэл.

— По-моему, да.

Дэниэл довольно кивнул:

— Пока нам везет.

— Пока да. Но нужно поставить ворота понадежнее — тем более, что частокол уже сделан.

Дэниэл улыбнулся: уже не в первый раз Роман обращал его внимание на безопасность форта.

С реки задувал теплый бриз, пошевеливая ярко-зеленые всходы маиса, которые уже доходили до пояса. А дальше росли капуста и турнепс, батат и прочие овощи… радость и гордость поселенцев. Вокруг участка вились ползучие побеги лозы тыквы и арбуза, а в тени ростков маиса притаились припавшие к земле всходы тыквы-горлянки.

Дэниэл остановился, чтобы завязать шнурок на ботинке. Выпрямившись, он бросил косой взгляд на Романа. Неожиданный порыв ветра разметал его золотистые, песочного цвета волосы, которые он собирал в аккуратную косичку.

— О чем ты думаешь, Дэниэл? — спросил Роман, опережая его вопрос.

— Приехал Джим Хэррод, — ответил тот. — Привез сообщение о результатах созыва конвента. Судя по всему, большинство проголосовало за то, чтобы направить двух-трех делегатов на законодательную Ассамблею с петицией, требующей отклонить все претензии Трансильванской компании и заявляющей об их собственных правах на Кентукки.

Роман размышлял над его словами.

Вот перед ним человек, который оказал такое влияние на его жизнь, которого он всегда считал родным братом… И этот человек работает на компанию. Роман решил высказать ему все, что чувствовал.

— Извини, Дэниэл… но мне кажется, они правы.

К его удивлению Дэниэл только усмехнулся.

— Не вижу тут никакой проблемы, Роман. И не обижаюсь. То, что там должно произойти, непременно произойдет.

Роман с облегчением кивнул.

— Они избрали капитана Кларка и поручили ему отстаивать свое дело, — сказал Дэниэл.

— Джордж-Роджерс Кларк? Хороший выбор. Я с ним встречался, и мне понравилось все, что он говорил. Например, насчет того, что нам здесь необходима честная и хорошо организованная колониальная полиция. А Трансильванская компания, он уверен, ее не создаст.

— Насколько мне известно, не только Кларк завоевал их симпатии. Джим Хэррод сообщил, что они выбрали еще одного человека, которому поручают отстаивать свои права, — тебя.

Роман, вздрогнув, недоуменно уставился на него.

— Меня? — выдавил он через минуту. — Ну да… Они знают, что хоть я и считаю судью Гендерсона честным человеком, мне никогда не нравилась идея особого налога на фригольдеров и собственников в этих краях. А ты уверен, что конвент выбрал меня в делегаты?

— Да… если нет другого человека по имени Роман Джентри, — широко улыбнулся Дэниэл, явно одобряющий такой выбор.

— Но… я не могу поехать. По крайней мере, сейчас.

— Почему?

Предложение застало Романа врасплох, и он долго не мог найти подходящее объяснение.

— Без меня, с одним Калленом, ты останешься как без правой руки, — наконец проговорил он. — Этой огромной территории за глаза хватит и для двух скаутов. К тому же никто не знает, когда англичане договорятся с индейцами и выступят против нас.

— Тем более! Нам может понадобиться гораздо больше пороха, чем у нас есть. Поэтому поезжай и убеди хоть кого-нибудь… Ассамблею, Гендерсона. Кроме того, — Дэниэл фыркнул, — ты считаешь, что я уже забыл, что такое разведка? Я, конечно, слегка растолстел, но пока еще могу ездить верхом, ходить по тропе и читать условные знаки получше многих! А в мое отсутствие форт останется на Ричарде Кэллоувэе.

Дэниэл, отвернувшись, рассматривал стену из толстых бревен, в голубых глазах его проглядывала тревога.

— Я совсем не прочь выехать туда, за частокол… До сих пор вспоминаю о времени, когда я лежал на спине в зарослях клевера и пел во всю мощь своих легких… Но тогда меня почему-то никто не слушал, кроме разве что одинокого буйвола или отбившегося от стада кролика.

— И все же… — начал Роман — и осекся.

Он не ощущал полной уверенности в себе, а потому доверие, оказанное ему этими гордыми людьми, было нелегкой ношей. Но ведь Виргинская хартия предоставляет Кентукки полные права — осталось только воспользоваться ими… К тому же сейчас на карту ставились не только будущее Кентукки, но и жизни этих людей. Мог ли он ответить отказом, предать их веру в него, не сделать всего, что умел, на что был способен?!

— Должен заметить, что у тебя уже нет выбора, — сказал Дэниэл, словно отвечая на его немой вопрос.

Роман, подняв голову, посмотрел на далекий Ежевичный кряж, обвел взглядом его лесистые холмы. Жара, казалось, спрессовала воздух, от земли поднимался густой пар…

— О своей жене не беспокойся, — снова заговорил Дэниэл. — Я за ней присмотрю, можешь на меня положиться. Даю тебе слово.

Но у Сары Джентри оказался совершенно иной взгляд на это дело. Едва оправившись от потрясения, она бросилась в атаку.

— Если ты уедешь, я не останусь в форте! — заявила она с необычайной для нее твердостью.

— Сара, послушай, но я же не могу взять тебя с собой! — попытался урезонить ее Роман. — Мы поскачем сломя голову! Можешь представить, какие лишения ожидают нас на пути туда и обратно? Нет, я на это не пойду!