Мэри Гиббс - Признание в любви

— Не говори таких ужасных вещей, Мел!

— Милая тетя, вас так легко взволновать. Расскажите лучше, как поживает моя дорогая Сара? А Тэм все еще находится под пятой своей тещи, этой мегеры Форсетт?

— В общем, да, но я уже отметила признаки грядущего восстания в его поведении, и думаю, что рано или поздно он соберется с духом и прикажет упаковать ее багаж. Надеюсь, он сделает это в ближайшее время.

— Я не люблю миссис Форсетт с такой же силой, с какой обожаю ее дочь. Я удивляюсь, что Тэм совсем не ссорится с ней, но есть одна личность, с которой он ссорится постоянно, — это я.

— Так оно и есть! — вздохнула мисс Черитон.

— Он любит настаивать на своем, — объяснила Мелисса. — А я — на своем. Поэтому, естественно, мы всегда ссоримся, когда видим друг друга.

— Но мне бы хотелось, чтобы ты этого не делала, потому что ваши ссоры вносят разлад в семью.

— Мы совсем не думаем ссориться, но я для Тэма — словно дрожжи для теста.

— Нет, это уже чересчур. Я протестую против того, чтобы ты называла бедного Тэма «тестом»!

— Прошу прощения, тетя. Тэм — прекрасное, милое создание, жаль только, что природа наградила его более чем средними мозгами. Я уверена, что у него добрейшее сердце и самый громкий голос во всем мире.

Тем временем они дошли до дома мисс Черитон и увидели во дворе экипаж из Темперли. В нем рядом со своим мужем сидела Сара, с корзиной нарциссов на коленях.

— Мне было велено подарить тебе это, Мел! — вскричала Сара, в то время как грум помог ей сойти на землю. Она тепло поцеловала кузину. — Добро пожаловать в Доувертон, дорогая! Дети так расшалились от волнения, когда узнали о твоем приезде, что мисс Поуп пришлось увести их в парк, и они успокоились лишь тогда, когда собрали для тебя корзину нарциссов!

— Надеюсь, ты оценишь честь, которую тебе оказывают, Мел! — добавил ее муж таким голосом, который можно было услышать на базарной площади.

— Конечно. — Мелисса радостно улыбнулась им. — Передайте детям мой сердечный привет и скажите им, что я приеду в Парк в первое же свободное утро. — В этот момент она увидела молодого человека, проходящего мимо дома. Он уставился на нарциссы и на хорошенькое личико Сары над ними, будто был художником, старающимся запечатлеть в памяти понравившуюся ему картину. — Тетя! — закричала Мелисса. — Вы видите, кто это? Ваш Романтичный француз! — Она быстро шагнула вперед и протянула ему руку. — Господин Кадо! Значит, вас все-таки не выслали?!

Темперли и его жена с изумлением уставились на молодого мужчину. Землистый цвет его лица и потрепанная куртка свидетельствовали о том, что он был одним из французских офицеров, расквартированных в замке. Он взял протянутую ему руку и поднес ее к тубам.

— Мадемуазель Мелисса! — с галантностью произнес француз. — Ваша тетушка сказала мне, что вы вновь приедете в Доувертон. — Он улыбался Мелиссе, но взгляд его по-прежнему был обращен на Сару и корзину с нарциссами в ее руках. — Я гулял по холмам, думая о том, как ненавижу эту длинную, холодную английскую весну, и неожиданно услышал голос, подобный музыке, и тогда зиме, царившей в моем сердце, настал конец… Ваш покорный слуга, мадемуазель. Мелисса! Ваш покорный слуга, мадемуазель Черитон!

«Если бы он наклонился ещё ниже, — с неприязнью подумал Темперли, — то разбил бы голову о тротуар!»

Тетушка представила Сару и ее мужа французу, и он снова поклонился — так же низко, как прежде, — и сказал, что он в восхищении. Однако Тэм, судя по его виду, не испытывал такого же чувства. Лейтенант выпрямился, и взгляды двух мужчин скрестились.

— Но ведь мы с вами встречались! — произнес изумленный француз.

Мелисса, посмотрев на кузена, удивилась, увидев его помрачневшее лицо, и в то же время была совершенно уверена, что он тоже узнал лейтенанта.

Однако Тэм произнес:

— Вы ошиблись, господин. Я никогда не видел вас прежде.

— Возможно, вы правы, монсеньор. — Француз улыбнулся натянутой вежливой улыбкой и вновь устремил взгляд на Сару, по-прежнему державшую нарциссы в руках.

— Да, я прав! — громогласно вскричал сэр Темперли Бревитт Темперли и, не снижая голоса, напомнил жене, что им пора ехать домой, так как лошади застоялись.

— Позвольте, мадам. — Француз взял у Сары корзину и, опередив грума, помог ей подняться в карету.

Она благодарно ему улыбнулась, а Тэм наградил его горящим взглядом. Француз отошел в сторону и, стоя с обнаженной головой, стал смотреть вслед удаляющемуся экипажу.

— Скачущая, невыносимая, поедающая лягушки обезьяна! — грохотал Тэм. — Романтичный офицер тетушки! Я не вижу в нем ничего романтичного!

Молодая леди Темперли ничего не ответила. На губах ее по-прежнему блуждала улыбка: она не исчезла даже тогда, когда Тэм погнал экипаж с такой скоростью, что он чуть не перевернулся на мосту.

Всем в Доувертоне было хорошо известно, что отец сэра Темперли Бревитта Темперли, сэр Хэмфри, был застенчивым и скромным филантропом, и одним из множества его благотворительных дел была покупка дома для мисс Черитон на Хай-стрит и обещание, что издержки по ремонту будет нести его сын.

Это был крепко построенный пятьдесят лет назад маленький дом, из белого камня и с лестницей, ведущей к входной двери. Возле нее было большое окно, в форме эркера, выходящее на улицу. Домик был такой же опрятный, как и его хозяйка, и мисс Черитон была здесь счастлива. Ее единственная оставшаяся в живых сестра жила в Дувр-Хаус в Темперли, в полутора милях от Хай-стрит, и в ясное утро можно было совершить приятную прогулку пешком, а в плохую погоду вдова посылала экипаж, если мисс Черитон желала пообщаться с сестрой.

В самом Доувертоне проживало множество дам, старых дев или вдов со скудными средствами, примерно того же возраста, что и мисс Черитон, и все они с охотой приходили к ней вечерком поиграть в карты или приглашали ее к себе домой послушать музыку или отведать скромное угощение.

Они пересказывали друг другу истории и анекдоты о французских военнопленных, живущих в замке или на квартирах в городе: офицеры очаровывали приятными манерами и оживляли жизнь пожилых дам.

По утрам мисс Черитон с усердием возила свою племянницу вместе с собой, нанося визиты подругам, и лишь через несколько дней у Мелиссы выдалось свободное утро, чтобы посетить Темперли и поблагодарить детей за собранный ими букет. Почта в то утро пришла рано: Мелисса с тетей еще не окончили завтрак, когда прибыл почтальон с письмами. Одно из них было от отца: пастор рассказывал о местных новостях, выражал, надежду, что ей хорошо живется у тетушки, и сообщал, что Помп очень скучает по ней, так же как и он — Мелисса еще не осознавала того, с каким нетерпением ждет каких-нибудь известий, даже самых незначительных, об Эдварде Бьюмонте, пока не поняла, что читает письмо уже второй раз, боясь что-нибудь пропустить. Но с какой стати пастор будет писать о нем? С мистером Бьюмонтом он был едва знаком.