Джейн Гуджер - Идеальная жена

— Нет.

Беатрис смотрела на него ошеломленно.

— Нет?

— Нет. Боюсь, что я не настолько глубокая личность. Как, впрочем, и большинство мужчин.

— Это неправда. Если бы это было действительно так, ни одна некрасивая женщина никогда бы не вышла замуж.

— Вы не совсем правильно задали вопрос. Нужно было спросить, смог бы я влюбиться в женщину, которую считаю некрасивой. Это совсем другой вопрос, неужели вы не видите разницы?

— Это как в поговорке — о вкусах не спорят?

— Совершенно верно, — ответил Алекс. — Например, некоторые мужчины могут считать, что цвет ваших волос слишком темный, а ваши брови слишком густые, ваш кожа слишком бледна, а щеки слишком румяны.

Щеки Беатрис покраснели еще сильнее под его взглядом.

— Но я нахожу ваше лицо… — он на мгновение задумался, — невыразимо прекрасным.

Беатрис глубоко вздохнула, стараясь заставить себя не воспринимать его слова слишком серьезно. Александр Хенли — сладкоголосый соблазнитель — пытается очаровать и ее. Держись, Беатрис! Но как приятно слушать его голос! Глупая улыбка словно приклеилась к ее лицу.

— Мужчин держит на расстоянии ваш острый язычок, а вовсе не ваше лицо, — сухо заметил Алекс, отвернувшись к танцевальной площадке. Улыбка мгновенно исчезла с лица Беатрис.

— Вы знаете о том, что невыносимы?

— Вот видите? Именно это я и имел в виду. Змеиный язычок. Вполне достаточно для того, чтобы любой мужчина держался в стороне, — сказал он, шутливо подмигнул ей.

— Вы думаете, что вы необыкновенно остроумны, да? Вы считаете, что окружающих не обижают ваши шутки? Ах, Алекс — такой очаровательный и остроумный! А я думаю, что вы злой и… — Она отвернулась, пытаясь справиться со слезами, перехватившими ей горло.

— Ну что это такое? — мягко спросил он. — Это неприлично — плакать на балу. — Он наклонился и заглянул ей в лицо. При виде слез, дрожавших на ресницах, его глаза наполнились раскаянием. — Я открою вам один секрет, мисс Лейден. — Она сморгнула слезы и вопросительно взглянула на него. — Если я чувствую себя в опасности от того, что могу влюбиться, я становлюсь очень жестоким. Я говорю совершенно ужасные вещи. Обо мне даже ходят слухи, что своими глупыми шутками я заставляю девушек плакать прямо во время, бала.

— Какая ужасная привычка, — прошептала Беатрис.

— Но я буду с ней бороться, — сказал он, склонив голову. — Я прощен?

Беатрис нахмурилась.

— Вы признаетесь, что почти влюблены в меня?

— Боюсь, что мне придется в этом признаться.

Она царственным жестом кивнула головой.

— В таком случае я вас прощаю.

У Энн затряслись руки, когда она начала читать колонку сплетен в «Саунтерингз».

— Этого не может быть, — прошептала она. — О Господи, этого не может быть!

Беатрис оторвалась от своего чая.

— Господи, Энн, что случилось?

Дрожащим голосом Энн прочитала: «Мисс Ф., красотка, недавно вновь принятая в ньюпортское общество, опять попала в скандальную историю, в одиночестве совершив поездку в расположенный на острове дом мистера О.».

Беатрис остолбенела, а потом бросила виноватый взгляд на свою мать, которая входила в столовую с видом сердитой школьной наставницы. Она держала в руке экземпляр газеты, скрученный так сильно, что он напоминал розгу.

— Что это такое? — спросила она очень сердитым голосом.

Энн буквально упала на диван.

— Я не думала, что кто-нибудь узнает. Это была часть нашего плана. Вы понимаете? Генри был. Там и…

— Я не могу одобрить такое поведение, — прервала ее Хелен. — Вы — гостья в этом доме, мисс Фостер, и ваши поступки отражаются на всех нас. — Она взмахнула рукой со скандальным листком в сторону Беатрис и сказала: — А ты не должна была позволять ей совершать подобные глупости.

Беатрис опустила голову, даже не пытаясь возражать.

— Я не знаю, что можно сделать, чтобы нейтрализовать эти сплетни, — сказала Хелен, в отчаянии бросив газету на журнальный столик.

Энн встала, прижимая руки к груди.

— Я так сожалею, миссис Лейден, — пролепетала она. — Я никогда не посмела бы поступить так, если бы думала, что это может получить огласку. — Она покачала головой. — Этот ужасный полковник и его газета. Я даже представить не могу, кто бы мог рассказать ему. Я была очень осторожна.

— Да неужели? — воскликнула Хелен. И Энн поняла, что миссис Лейден на самом деле очень сердится. — Ты же знаешь, что у полковника везде шпионы. Ах, Энн, ты в центре всех сплетен в этом сезоне! Я не понимаю, как ты могла поступить так безрассудно, когда тебя только что вновь начали принимать в обществе.

Энн закрыла глаза и простонала:

— Моряк, который отвез меня в «Морской Утес». Должно быть, это он рассказал кому-нибудь. Он казался таким хорошим человеком.

— Деньги, моя дорогая, могут быть очень убедительным аргументом. Если бы мы только знали о твоей поездке, мы бы могли заплатить полковнику, чтобы он не упоминал о ней. — Хелен остановилась перед Энн и Беатрис, постукивая пальчиком по подбородку. — Есть только один способ спасти тебя.

Энн уставилась на Хелен с надеждой.

— Ты должна убедить Генри жениться на тебе.

Энн с трудом сдержала смех. Все же ей удалось сохранить серьезное выражение на лице.

— Мне придется приложить много усилий, — нахмурившись, сказала она.

— Другого способа нет.

Энн по непонятной для себя причине решила скрыть, что Генри уже сделал ей предложение.

— Я же не невинная девушка. Я разведенная женщина. У меня есть теперь некоторая свобода действий. Я думаю, что общество простит меня.

Хелен сделала большие глаза.

— Даже разведенная женщина не может поехать к мужчине одна. Генри гораздо более благородный человек, чем ты думаешь. Он женится на тебе.

— Я знаю. Он уже дважды делал мне предложение.

— Что? — спросили в унисон мать и дочь.

— Вчера вечером на балу. И в «Морском Утесе» тоже.

Беатрис смотрела на нее во все глаза.

— Энн!

— Я не могла рассказать тебе все, Беа. Я боялась, что ты будешь уговаривать меня отказать ему.

— Так вы уже помолвлены? — Хелен облегчен вздохнула. — Ну, тогда это решает все проблемы, хотя все еще сержусь на тебя за то, что ты учинила так скандал. Даже помолвка не закроет рты всем этим сплетникам.

— Я еще не дала своего согласия, — прикусила губу Энн.

— Ты должна согласиться, — безапелляционно заявила Хелен.

— Ни в коем случае не соглашайся! — воскликнула Беатрис.

Хелен неодобрительно посмотрела на свою дочь.

— Беатрис, достаточно. Ты считаешь Генри Оуэна дьяволом. А он вовсе не дьявол. Совершенно очевидно, что он любит Энн. Каждому, кто видел их на вчерашнем балу, это было ясно.

Беатрис молчала, но было понятно, что она не сдалась. Даже Энн задумалась о том, что ей тяжело будет выйти замуж за человека, которого так открыто ненавидит ее лучшая подруга.