Карен Хокинс - Единственный мой

Он усмехнулся.

— Там не произошло ничего дурного, — сказал он.

— Ты ошибаешься.

— Ошибаюсь? — Его улыбка стала шире. — Это я раньше ошибался, а теперь ошибаешься ты.

— Неправда. Я всегда поступаю правильно. Ты заметил, что люди перестали говорить о нас плохо? По крайней мере в нашем присутствии. Я считаю — это моя заслуга.

— Послушай, здесь холодно, — жалобно промолвил Макс. — Впусти меня в дом.

— На дворе июнь. Какой холод? Кроме того, на тебе сюртук.

— Но ведь может пойти дождь, а я вышел на улицу без шляпы.

— В таком случае быстро говори, зачем пришел, и уходи, пока не начало моросить.

Макс с огорченным видом вздохнул:

— Ну почему ты такая упрямая?

— Мне хотелось бы задать тебе тот же вопрос.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга. В лицо Софии дул ветерок, неся приятную прохладу, остужавшую ее разгоряченное тело. Теперь она полностью отдавала себе отчет в том, что любит этого человека. Однако много лет назад, когда она доверяла ему всем сердцем, он предал ее. София не желала больше страдать. Она ни за что на свете не согласилась бы пережить то, что ей довелось пережить однажды.

— Макс, пожалуйста, уходи, — сказала она. — Я не настроена разговаривать с тобой сегодня.

Макс на мгновение задумался. Он действительно хотел всего лишь поговорить с женой, хотя не отказался бы и от более тесного общения, если бы их снова потянуло друг к другу, как это бывало уже не раз.

София была права: почти каждый их разговор заканчивался страстными объятиями. Впрочем, у Макса это не вызывало ни сожаления, ни раскаяния. В конце концов, физическое влечение свидетельствовало о том, что у них еще остались какие-то чувства друг к другу. Возможно, их отношения возродятся, пусть не сейчас, а позже, когда-нибудь…

— София, если ты не впустишь меня в дом, я буду разговаривать с тобой, стоя здесь, — заявил он.

— В таком случае я прикажу лакеям отвести тебя домой.

Макс сжал кулаки.

— Только попробуй!

— Макс, ты пьян!

— Может, и так, но все равно я хорошо знаю, чего хочу. А хочу я тебя! — заявил он, но тут же поспешно добавил: — То есть я имел в виду, что хочу поговорить с тобой.

София прищурилась:

— Не устраивай сцен!

— Мне безразлично, что о нас подумают окружающие. Я буду стоять здесь всю ночь и весь день, если понадобится.

— Макс, прекрати! Я не хочу, чтобы тебя… — Взгляд Софии скользнул куда-то в сторону от него, и на ее губах заиграла улыбка.

Макс оглянулся, чтобы посмотреть, что именно привлекло внимание жены, однако она окликнула его, и он снова поднял глаза на окно, в котором она стояла.

— Я хочу, чтобы ты ушел, — сказала она. — Пожалуйста, выполни мою просьбу.

— Нет, — замотал головой Макс. — Немедленно открой дверь.

Эти слова прозвучали резко и грубо.

— А если я не подчинюсь, что ты сделаешь? — язвительным тоном спросила София, кривя губы в усмешке. — Снова начнешь швырять камни в окна?

— Нет, я больше не буду бросать камни, я…

— Ну и хорошо, потому что вряд ли в таком состоянии ты способен попасть в стекло.

София смерила его пренебрежительным взглядом, и это задело Макса за живое.

Он выпрямился и расправил плечи:

— Если хочешь знать, я попаду в окно вне зависимости от того, пьяный я или нет.

— В окна первого этажа, возможно, и попадешь. Ее насмешливый тон все больше раззадоривал Макса. Он наклонился и поднял с земли камень.

— Отойди в сторону!

— Хорошо. Если ты так уверен, попробуй попасть… — сказала София и отошла в глубину комнаты.

Макс перевел взгляд на соседнее окно — должно быть, это была гардеробная Софии, — и прицелился. Но не успел он размахнуться, как на его правой руке кто-то повис, а затем руку заломили за спину.

— Эй, вы! Зачем вы бросали камни в окно леди? — раздался грубый мужской голос.

Макса окружили трое мужчин в форме, это были стражи порядка.

— О, спасибо, господин офицер! — весело крикнула София.

Истерли поднял голову и бросил на жену сердитый взгляд. София с улыбкой наблюдала за всем происходящим, ее глаза искрились от смеха.

— Ты заманила меня в ловушку!

— Перестаньте буянить, на вас смотрит леди! Пройдемте с нами. Для вас в тюрьме уже приготовлена камера.

— Да ты знаешь, мерзавец, кто я такой? — вспылил Истерли.

— Мне безразлично, кто вы. Я задерживал и более знатных и влиятельных господ, чем вы. — Офицер кивнул своим подчиненным: — Отведите его в участок, и если он будет сопротивляться, врежьте ему как следует.

Макс поднял разгневанный взгляд на Софию, но она ответила ему насмешливой улыбкой. Ветер развевал ее локоны, глаза сияли. В этот момент Макс осознал всю нелепость ситуации, в которой они находились. София не уступала ему в упрямстве, своенравии и непредсказуемости.

Они были два сапога пара.

Когда они сталкивались лбами, летели искры. Никто не хотел уступать. Неужели они так и будут бороться друг с другом до конца своих дней?

Внезапно Макс усмехнулся и снова взглянул на жену.

— Я признаю свое поражение! — крикнул он. — Ты победила в этом сражении, дорогая, но не в войне!

София звонко рассмеялась:

— А ты хочешь победить в следующем?

— Не знаю. Это зависит от того, что получит победитель в награду.

— Все, — не задумываясь, ответила София.

У Макса учащенно забилось сердце.

— Клянешься?

София сделала паузу, ветер трепал ее волосы медового цвета. Через несколько секунд она кивнула.

— Да, победитель получит все, — сказала она твердо и, отступив от окна, задернула штору.

В душе Макса проснулась надежда. Мечтательно улыбнувшись, он покорно зашагал в участок в сопровождении стражей порядка.

«Оба джентльмена — лорд Истерли и мистер Риддлтон — продолжают ухаживать за леди Истерли, задаривая ее цветами и подношениями, однако, судя по всему, у бывшего супруга есть некоторое преимущество. Оно по крайней мере заключается в том, что этот господин хоть и подмочил репутацию, все же носит ту же фамилию, что и вышеупомянутая дама».

«Светские заметки леди Уислдаун» 17 июня 1816 года

— Ты и прежде делала массу глупостей, но твоя последняя выходка превосходит по своему идиотизму все предыдущие, — заявил Джон. — Хорошо, что у Макса есть влиятельные друзья, иначе его заперли бы в тюремной камере.

— Ешь своего ягненка и молчи.

— Он испытывает к тебе нежные чувства. Весь холл в твоем доме заставлен корзинами с цветами…

— Некоторые букеты прислал Риддлтон. Джон бросил на сестру сердитый взгляд:

— Я их не учитываю. София положила вилку.

— Все не так просто, Джон. Я хочу доверять Максу, но… но пока у меня это не получается.

Джон с ужасом заметил, что на глаза сестры навернулись слезы. Он не выносил, когда она плакала.