Джулия Лейтем - Честь рыцаря

— Вы же теперь знаете, какова я!

Она сказала это горячо, но с каким-то отчаянием.

— Да, я знаю. Вы талантливая девушка, которая впервые показала свое умение публично, на турнире. Тогда-то Лига и заприметила вас?

Только замешательство отразилось на ее лице, больше она ничем себя не выдала. Да, она умела лгать.

— О чем это вы? — спросила она. — Зачем привлекать сюда Лигу, которая не что иное, как легенда?

— Мы оба знаем, что это не легенда. Я работал с ними в этом году. Я знаю, они появляются там, где нарушается справедливость, где нужно помочь, чтобы не дать сильным обижать слабых. Вы с вашими умениями должны были заинтересовать их. Женщина — именно женщина из Лиги — идеально подошла бы для выполнения задания во владениях моего брата. Никто не заподозрил бы служанку в умысле против виконта. Но я не верю, что у вас было задание убить брата.

Она ничего не сказала, но на тот раз он уловил быстро промелькнувшие в ее глазах панику, печаль и что-то затаенное, заставившее его гадать, сможет ли он когда-нибудь узнать о ней все, придет ли время, когда она будет полностью доверять ему. Он понимал, что если бы не прижал ее к кровати, лишив возможности бежать, она бы убежала.

Он отступил назад.

— Я поговорю с Мэри. Она ведь одна из тех служанок, да? И еще девушка, которую я застал здесь. Я узнал ее.

— Не впутывайте их, — сказала она сквозь стиснутые зубы. — Они только жертвы насилия. Даже после того, что ваш брат сделал с ними, они не виноваты.

Пришел его черед припомнить беспомощность, ощущение, что его предали, противоречивые чувства, которые он испытывал к брату.

— Я не причиню им вреда. Рад, что вы помогли им. Но я хочу знать правду.

— Черт возьми, Том, не могли бы вы оставить все как есть? Это не ваше… — Она осеклась.

— Не мое дело? Это вы хотели сказать? Мой брат давным-давно сделал это моим делом.

Она застонала.

— Да, да, вы во всем правы. Я связана с Лигой, и я получила задание убедить служанок не оставаться бессловесными, убедить шерифа, что там творится нечто ужасное. Если бы вашего брата призвали к ответу лица более могущественные, чем он сам, пусть даже судили, его можно было бы остановить.

— Но этого не произошло, — мягко произнес он.

На Диану нахлынули сожаления о прошлом. Сколько ошибок! Она не видела Тома и свою спальню, перед ее глазами стояло залитое слезами лицо Мэри, когда та убегала от виконта, бледные, со страдальческим выражением, лица других служанок, занятых на разных работах в замке Баннастер, всегда ждущих, когда придет их очередь испытать на себе внимание хозяина.

Глухим голосом она продолжила:

— Шесть лет я твердила себе, что только такое решение я могла принять, что эти женщины теперь в безопасности.

— Вы же не думаете, что я бы предпочел, чтобы вас изнасиловали?..

Она удивленно посмотрела на него.

— Вероятно, нет, но, должно быть, случались дни, когда вы сожалели, что позволили мне скрыться.

Он помрачнел.

— Да, случались. Но я знал, что я меньше пострадаю при расследовании. Я был виконтом, и доказательств, что я убил брата, не было. В Лиге это знают?

Она кивнула.

— Я с самого начала сказала им, что это сделала я.

— Так, значит, они никогда не подозревали меня, не пытались искать доказательства, что именно я убийца.

Она покачала головой, испытывая неловкость. Она не могла рассказать ему все, если хотела остаться в Лиге.

— Они сказали, что я плохо справилась с ситуацией, что я слишком молода и импульсивна. Они сказали, что я допустила ошибку, что они должны подумать, правильно ли поступили, приняв меня в Лигу, и до тех пор, пока они не примут решение, я должна ждать, — с горечью добавила она.

— И вы все еще ждете?

Она ничего не сказала. Ей никогда не приходило в голову, что придется выбирать между Лигой и мужчиной, она была слишком молода, когда согласилась стать членом Лиги. Она представить себе не могла, что чувствует женщина, которая полюбила.

Одинокая слеза скатилась по ее щеке. Она любила Тома, и ей было очень больно лгать ему. Она думала, что, освободившись от части вины, почувствует облегчение. Но он — щедрое сердце! — понял, что она сделала, и не винил ее. Она уверяла себя, что помогла обелить его в глазах Лиги и короля. Но от этого ей не стало легче.

Она вздрогнула, когда он пальцем стер слезу на ее щеке.

— Я знаю, как нелегко вам было добиться того, чтобы стать первой женщиной, принятой в Лигу, и какое это невероятное достижение. Но если они не знают, что с вами делать, может быть, вам не нужно оставаться с ними?

Она пожала плечами.

Он больше не удерживал ее.

— Подумайте об этом. Я не отвернулся от вас, как они. Когда он вышел, Диана в задумчивости опустилась на кровать. Он не обвинил ее во всех горестях, омрачивших его жизнь вследствие подозрений в убийстве брата. Он оказался героем во всех смыслах этого слова.

Но теперь она снова не знала, как ей быть, кому хранить верность: Лиге или мужчине, которого она полюбила?

Том вернулся к себе, хотя больше всего ему хотелось остаться с Дианой, убедить ее, что она может довериться ему.

Но он знал, что она еще не готова к этому, что она продолжает что-то скрывать. Целый час он ходил взад-вперед по своей спальне, осмысливая все, что узнал этой ночью, стараясь быть при этом объективным, И пришел к выводу, что король Генрих не просто так предложил ему навестить сестер Уинслоу, что это не было случайным совпадением обстоятельств.

Во всем этом проглядывала заинтересованность Лиги клинка. И он хотел, чтобы Диана без принуждения рассказала ему обо всем.

Рано утром, до обедни, Том постучал в дверь Сесили. Замок только начал просыпаться после, вчерашнего празднества с пением рождественских гимнов и танцами. Никто не видел, как он шел к ее спальне. Он зная, что Диана уже на ногах и дает внизу указания слугам, последний раз готовящим еду для гостей, которые в этот день разъезжались по домам.

Когда Сесили в наспех надетом домашнем платье наконец открыла дверь, на ее лице заиграла милая улыбка. А под этой улыбкой пряталась жестокость. Чтобы получить желаемое, она угрожала сестре позором, унижением и даже смертью, если бы Сесили умела заглянуть вперед.

Широко разведя руки в знак приветствия, она почти промурлыкала:

— Входите, милорд.

Он вошел и с такой, силой захлопнул за собой дверь, что плащ Сесили, висевший у двери, свалился с деревянной вешалки и упал на пол. Когда она взглянула на его лицо, ее улыбка увяла, и она шагнула назад, отступая.

— Диана рассказала мне все, — сказал Том.

— Я не знаю, о чем это вы…

— О том, как вы шантажировали ее в связи со смертью моего брата.

Возможно, она думала, что он на ее стороне, потому что озабоченные морщинки на ее лбу разгладились.