Сара Маккерриган - Чары воительницы

— Когда придут волки, приятель, ты будешь рад хоть такому убежищу.

Он внимательно осмотрел гирлянды плюща, листы папоротника и пятна мха, покрывающие стены, и усомнился, есть ли вообще стены за всей этой зеленью.

— Сомневаюсь, что волки польстятся на этот шалаш, — пробормотал Колин.

— Они могут уже быть там, — сказала Хелена, а потом сделала нечто чрезвычайно героическое, то, что поразило его.

Схватив Колина за рубашку, она потянула его за собой и встала так, что оказалась между ним и дверью хижины. Если внутри прятался какой-то зверь, он сначала напал бы на нее, что чрезвычайно обеспокоило Колина.

— Подожди! — воскликнул он. — Позволь мне.

— Я так не думаю. — Хелена покачала головой. — Я не собираюсь отдавать своего заложника какому-то бешеному кабану.

— А я не собираюсь терять свои шпоры из-за недостатка благородства, — настаивал Колин. — Кроме того, много ли у тебя опыта в борьбе с дикими животными?

Уголок ее рта приподнялся в хитрой усмешке.

— Включая тебя?

В других обстоятельствах эта улыбка показалась бы ему завлекающей. Тот факт, что Хелена назвала его животным, ничуть не беспокоил Колина. Женщины называли его разными словами — плутом, мошенником, животным — и всегда с любовью. Но сейчас не время и не место для флирта. За дверью могут прятаться опасные создания. И он не собирался использовать даму как щит от них.

— Разрежь мои веревки и дай мне нож. Я могу…

Без предупреждения, совершенно игнорируя его приказ, Хелена изо всех сил резко толкнула дверь. Дверь распахнулась и с громким стуком и взметнувшимся облаком пыли ударилась о внутреннюю стену.

У Колина отпала челюсть. Если внутри действительно дикое животное, после этого удара оно нападет на них.

К счастью, изнутри доносились только шорохи мелких зверьков, разбегающихся от света. И кроме пары пауков, которые безумно носились по своей порванной паутине, натянутой ими по дверному проему, из тени не появилось больше никаких животных. Но когда Хелена обернулась к нему, чтобы заверить, что тут безопасно, Колин был так потрясен и бледен, что не мог говорить.

Заметив его паралич, Хелена вопросительно подняла бровь:

— Ведь вы, норманны, не боитесь мышей, не так ли?

Колин был слишком потрясен, чтобы ответить. С того момента как Хелена втащила его в коттедж, у него была только одна мысль: «Эта женщина сплошная неприятность».

Хелена была беспечной, необузданной и слишком дерзкой, что доставляло ей большое удовольствие. Такая импульсивность однажды убьет ее. И вероятно, убьет и его тоже.

— Вы, норманны, не привыкли к таким условиям с вашими надушенными подушками и шелковыми простынями, — произнесла она с едва прикрытым отвращением, пока Колин разглядывал внутренности лачуги, — но для нас сойдет.

Надушенные подушки? Шелковые простыни? Колин понятия не имел, о чем она говорит. Его постель была сделана из льна — грубого, простого льна, — если он не был на войне, а если был, то тогда он считал себя счастливым, если спал на ровном месте на своем плаще и подстилке из листьев. Откуда эта девица нахваталась своих познаний о норманнах, Колин не знал.

Внутри коттеджа было на удивление прибрано. Хотя тонкий слой пыли покрывал все вокруг, утрамбованный земляной пол был устлан желтым тростником, несколько веток плюша проросли в трещинах оштукатуренных стен, а немногочисленная мебель в комнате выглядела крепче, чем само строение.

В камине лежали наколотые дрова, на железном пруте над очагом висели три железных котелка. Рядом с камином стояли ведро, кувшин, моток веревки, три чашки и глиняная миска, полная разнокалиберных ложек. Перед маленьким сосновым сундуком стояла трехногая табуретка, а на вбитом в стену крюке висел пустой фонарь с кремнем. Придвинутая к одной стене, стояла деревянная кровать с относительно чистым тюфяком. Снаружи эта лачуга, может быть, и выглядела заброшенной, но ее внутренностями кто-то недавно пользовался.

— Ты приводишь сюда всех своих заложников? — спросил Колин Хелену.

Она притворно улыбнулась и кивнула в сторону тюфяка:

— Ложись на кровать.

Он бросил на нее плотоядный взгляд:

— Если ты настаиваешь.

Пока Колин со связанными руками неловко укладывался на спину, Хелена взяла лежавший у камина моток веревки и отрезала четыре куска в ярд длиной.

Она схватила одну лодыжку Колина и стала привязывать ее к деревянной ножке кровати. Хотя он и понимал ее желание держать его как пленника, Колину не нравилась идея оставаться беззащитным.

— Миледи, неужели это так уж необходимо?

— Я не могу позволить моему заложнику сбежать.

— Но что, если случится пожар? Что, если нападут волки? Что, если…

— Я уже говорила тебе, — ответила Хелена, затягивая узел, — ты нужен мне живым. Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.

Колин стиснул зубы, когда она принялась привязывать другую его ногу. Его воспитывали рассчитывать только на себя. Ему было достаточно трудно полагаться на своих собратьев-рыцарей. Но довериться женщине, к тому же такой импульсивной, как эта…

— Что, если я дам тебе мое слово, что не сбегу?

Хелена смерила его презрительным взглядом:

— Твое слово? Слово норманна?

— Я же сдержал свое слово добровольно прийти сюда, — парировал Колин.

— Ты сдержал свое слово только потому, что у меня оставался нож.

Хелена была не совсем права. Давая ей клятву, он даже не думал пытаться убежать, хотя, вероятно, для этого было много возможностей. В конце концов, он человек чести.

Колин повернулся на кровати, пытаясь разогнать онемение в руках, сдавленных телом. Хелена схватила его запястья и разрезала веревку, освободив его руки. Но она была осторожна и сразу же приставила нож к его горлу.

— Руки вверх! — приказала она.

— Надеюсь, ты права, — проворчал Колин, покорно раскидывая руки. — Надеюсь, твоя сестра придет раньше воров.

Она привязала его правую руку к деревянной раме.

— Давай, норманн, о ворах буду беспокоиться я.

Когда Хелена наклонилась над Колином, чтобы схватить его левое запястье, ему пришлось бороться с желанием попытаться освободиться. Один неожиданный удар его кулака наверняка вышиб бы из нее дух.

Его остановили две вещи.

Первым было рыцарство. Колин всегда благородно обращался с женщинами. Он никогда в гневе не поднимал руку на женщину. Да он даже голос редко повышал на даму. Мысль о том, чтобы намеренно причинить боль женщине, для него совершенно неприемлема.

Но было второе, что заставило Колина остановиться: когда Хелена наклонилась над ним, она поскользнулась на соломе и упала к нему на грудь. Он замер, уверенный, что почувствует, как кинжал вонзается в его горло. К счастью, ее инстинкты были молниеносны. Она убрала лезвие раньше, чем оно успело нанести вред.