Татьяна Романова - Кассандра

— Светлейший князь Черкасский без своего государя идет по улицам Парижа, как простой смертный. Нужно будет написать Элен, какая это была редкостная картина, — шутливо покачала головой Доротея де Талейран-Перигор, получившая после Венского конгресса титул герцогини Дино.

— Редкостная картина — красота вашей светлости на фоне осеннего Парижа, — любезно отозвался Алексей, подходя к экипажу и целуя протянутую изящную ручку.

— Куда вы направляетесь пешком? — полюбопытствовала герцогиня.

— Я гуляю, получил самое прекрасное известие, какое только может получить мужчина, и теперь праздную.

— Очень любопытно. Может быть, вы сядете ко мне в коляску и «прогуляетесь» в магазин, принадлежащей вашей сестре? Я еду посмотреть, как идут продажи, — заметила Доротея. — А заодно поделитесь со мной своими радостными известиями.

— Почту за честь, — засмеялся Алексей, — как не проехаться с такой прекрасной коммерсанткой, а тем более с подругой и партнершей моей сестры.

Он сел на бархатное сиденье рядом с прекрасной Доротеей и рассказал ей все свои новости.

— Поздравляю! Дочь — это так прекрасно, у меня пока только мальчики. Передавайте мои поздравления Кате, когда будете писать, кстати: не только ваша сестра, но и ваша жена — мой партнер. Я не знакома с Долли, но тоже очень за нее рада. Хочу вскоре сама поехать в Англию за платьями, там, надеюсь, меня познакомят и с герцогиней Гленорг.

— Вы собираетесь уехать? А как же князь Талейран? Как он вас отпустит, кто же будет внушать его мысли прусскому королю и всем остальным? — пошутил Алексей.

— Вы вспомнили тот день, когда пришло известие о высадке Наполеона? — хмыкнула герцогиня, — я видела вас тогда в зале, вы чуть ли не в открытую смеялись над беднягой Фридрихом-Вильгельмом, с которым я говорила. Я даже начала бояться, что он заметит ваш взгляд и соскочит с крючка. Нехорошо портить охоту, — смеясь, пожурила собеседника Доротея.

— Каюсь, и больше не буду, — пообещал Алексей. — Но если серьезно — вы когда собираетесь в Англию? Может быть, мои письма дойдут быстрее с вашей помощью?

— Я уеду через неделю. В конце месяца князю Талейрану пожалуют почетный титул великого камергера, и он попросит об отставке. Невыгодный для Франции мирный договор будет подписывать уже герцог де Ришелье. Князь уедет в Валансе, а я займусь своей коммерцией. Я заработала кучу денег, помогая дяде на конгрессе, а теперь хочу преумножить их, вложив в свое дело. Теперь, когда Элен беременна, ясно, что она пока не вернется во Францию. Так что я должна работать за нас обеих.

Алексей посмотрел на дышащее энергией лицо своей собеседницы и порадовался. Эта очаровательная женщина была талантлива во всем, за что бралась, он не сомневался, что она и платьями из мастерской Луизы де Гримон будет торговать очень успешно, но то, что она без сожалений говорила о конце блестящей карьеры князя Талейрана, удивило молодого человека.

— И что, князь спокойно воспринимает предстоящую отставку? — осторожно спросил он.

— Конечно, он этого ожидал. Вы знаете, что все люди быстро устают быть благодарными кому-то, а уж государи особенно. Король Людовик обязан своим троном Талейрану. Но королю так некомфортно об этом все время помнить, а еще больше его раздражает то, что он видит своего благодетеля каждый день и все время вспоминает, что тот для него сделал. А если Талейрана не будет рядом, все будет гораздо легче, постепенно можно все забыть, а потом поверить, что Людовик сам был таким великим и замечательным, что судьба за это поднесла ему царствование на золотом блюде.

— Герцогиня, вы меня поражаете, — искренне удивился Алексей, — я уже привык к тому, что женщины успешно занимаются коммерцией, проводят политические интриги с блеском, заставляющим завидовать мужчин, но у вас, кроме всего прочего, еще и ум философа.

— Я хорошая ученица, а уж учитель у меня — лучший в Европе, — засмеялась герцогиня. — Приносите мне свои письма, вы все равно не выберетесь в Англию. Сначала император Александр подпишет договор Священного союза, а это будет недели через две, потом будет подписываться мирный договор с Францией, что тоже не быстро, а потом русская делегация отправится в Санкт-Петербург. И не думаю, что император захочет расстаться со своим любимым флигель-адъютантом. Поэтому ваш путь — в Россию. Могу передать и подарки, если хотите. У вас есть неделя, чтобы их купить.

Прекрасная Доротея оказалась права только наполовину. Алексей, отправив с ней в Лондон письма и подарки жене, дочке и сестре с ее новорожденными близнецами, вернулся к своим обязанностям при императоре Александре. Англия так и не подписала договор Священного союза, и русскому государю пришлось удовольствоваться подписями австрийского императора Франца и прусского короля Фридриха-Вильгельма под этим выстраданным им документом. Воплощая в жизнь принципы договора о едином христианском семействе, Александр Павлович попросил руки старшей дочери прусского короля Шарлотты для своего младшего брата великого князя Николая и получил восторженное согласие Фридриха-Вильгельма.

Оставив дожидаться назначения нового премьер-министра Франции и подписания мирного договора своих дипломатов, Александр Павлович выехал в гости к своему новому родственнику в Берлин. Император, как всегда, ехал кружным путем. На сей раз он отправился через Бельгию и Швейцарию. Государь никуда не спешил, много гулял, часто шел пешком по пути следования своего кортежа и всегда хотел, чтобы рядом с ним был его друг детства Алексей Черкасский. Потом Александр Павлович захотел посмотреть Прагу, и только после этого отправился в Берлин.

Фридрих-Вильгельм встретил российского императора на границе своей столицы и торжественно вместе с Александром вступил в ее ворота. Принцесса Шарлотта, на радость всем русским, оказалась красавицей, и очень напоминала свою рано умершую мать королеву Луизу, признанную одной из красивейших женщин Европы. Девушка познакомилась с женихом, и молодые люди очень понравились друг другу. Договорившись сыграть свадьбу сразу после совершеннолетия великого князя Николая Павловича, государь отбыл в Варшаву.

В Царстве Польском Александр даровал своим новым подданным — полякам конституцию и оставил здесь наместником своего любимого брата Константина. Наконец, в начале декабря 1815 года государь прибыл в Санкт-Петербург. Алексей, всю дорогу наблюдавший за императором, вернувшимся домой героем и освободителем Европы, спрашивал себя, что же Александр будет делать дальше? Но ответа у него не было. Похоже, что этого ответа не было и у самого императора Александра.

Кассандра Молибрани стояла на сцене оперного театра Сан-Карло в Неаполе. Зал был пуст и темен, оркестрантов не было, но это не смущало девушку. Она пела и купалась в звуках собственного голоса, отражавшегося от высоких стен и потолка с расписным плафоном и возвращавшегося к ней. Это было счастье. Теперь она понимала свою мать, которая предпочла оперу герцогской короне. Потому что сцена оказалась волшебным королевством грез, и волшебницей здесь была сама Кассандра.