Энн Бэрбор - Опасная шарада

— Нет! — Элисон так отчаянно выкрикнула это слово, что Хани, прикорнувшая у леди Эдит на коленях, залилась визгливым лаем. Смущенная Элисон тихо продолжала: — Он ни за что не поверит мне. Весь мир считает, что я обжулила Сюзанну Брент на тысячи фунтов. Не говорите ему, миледи! Вы же обещали…

— Да, конечно, — успокаивающим тоном заверила леди Эдит. — Я дала тебе слово и сдержу его. — Она замялась. — Дорогая моя, я так рада, что ты оказала мне честь, доверившись мне.

— Я тоже, — слабо рассмеялась Элисон. — Я не могла начать наши отношения со лжи, а с вами я вдруг почувствовала себя легко и спокойно. Я так счастлива, что между нами нет никакой фальши. Ваша дружба стала безмерно дорога мне, леди Эдит.

Пожилая женщина ласково сжала пальцы девушки.

— Спасибо, милая. И все-таки, — настойчиво продолжила она, — я считаю, что ты совершаешь ошибку. В любом случае, как я уже сказала, Марч не подозревает, что Элисон Фокс и есть та таинственная Лисса Рейнард, которую он искал все это время. Он просто считает тебя этакой сельской разновидностью хитроумной и беспринципной хищной лисицы. Что такое? — спросила она в ответ на смешок Элисон.

Девушка в смущении прижала пальцы к губам.

— О, ничего особенного, просто такая ирония… Меня в школе близкие подруги звали Лисичкой. Понимаете, из-за фамилии [1] Фокс (Fox — англ.) — лиса. .

Леди Эдит понимающе улыбнулась.

— Должно быть, у твоих подружек было весьма своеобразное, чтобы не сказать неуместное, чувство юмора. Но, возвращаясь к Марчу, мы во что бы то ни стало должны убедить его в чистоте твоих намерений по отношению ко мне, и тогда он через неделю вернется в Лондон к этой своей унылой нареченной.

Элисон тревожно вздохнула;

— Боюсь, его не удастся убедить в чистоте моих намерений, когда он узнает о дополнительной сумме, что вы собираетесь подарить мне в конце года.

— Чепуха! — парировала почтенная леди. — Мне приятно подарить тебе то, чего жаждет твое сердце, хотя мне и не нравится, что ты собираешься меня покинуть. Добро бы ты хоть замуж выходила, это еще куда ни шло, но ты-то! Вот уж не понимаю, как такая молоденькая и хорошенькая девушка может отказаться обзавестись добрым мужем и зажить собственным домом ради какой-то школы для юных девиц.

— Дорогая леди Эдит, мы же не раз говорили об этом. Мне уже двадцать восемь, и я, можно сказать, прочно задвинута на самую дальнюю полку. Вдобавок я вовсе не хочу выходить замуж. Мне кажется, если только женщина не жаждет обзавестись детьми, ей гораздо лучше оставаться одной. Знаете такую старую шутку: «Я вполне могу купить себе попугая, чтобы болтал, рыбу, чтобы пила, и кота, чтобы всю ночь где-то гулял. Так зачем мне муж?»

Леди Эдит ничего не ответила, лишь печально покачала головой.

— Я, конечно, сама никогда не была замужем, — со вздохом сказала она спустя некоторое время, — но знаю, что брак должен быть чем-то гораздо большим. Ну что ж, прекратим этот разговор. Хочешь школу — школу и получишь. Дорогая моя, — продолжала леди Эдит, заметив знакомые искорки протеста в глазах Элисон, — у меня куда больше денет, чем следовало бы иметь доброй христианке, и такая пустячная сумма для меня ровно ничего не значит!

— Я бы не назвала полторы тысячи фунтов такой уж пустячной суммой!

— Не бери в голову! Единственное, о чем я жалею, так это о том, что никогда не найду себе компаньонки хоть вполовину такой уживчивой и приятной в общении, как ты.

— Не думаю, что лорд Марчфорд посмотрит на столь… щедрый жест с вашей стороны вашими же глазами. Собственно говоря, это лишь подольет масла в огонь его подозрений. Он же не сомневается, что вы попали в лапы к худшей разновидности преступников — тех, кто всегда рады поживиться за счет чужого добросердечия.

Ответное восклицание леди Эдит, хоть и невнятное, весьма напоминало сердитое фырканье.

— Думаю, мне не составит большого труда убедить племянника, что я не какая-то там легковерная старая клуша, которую может обвести вокруг пальца умный подхалим.

Элисон слабо улыбнулась.

— Уверена, что лорд Марчфорд и так уже вас достаточно хорошо знает, чтобы не питать подобных глупых иллюзий.

Леди Эдит усмехнулась.

— На это я и надеюсь. Что ж, — сменила она тему разговора, — близится время обеда. Мне кажется, сегодня тебе стоит одеть платье из темно-голубого люстрина. Оно так тебе к лицу, и потом, оно создает просто-таки безукоризненное впечатление респектабельности, а нам ведь только того и надо… по крайней мере сейчас, n'es pas? [2] Не так ли? (фр.).

Примерно час спустя Элисон придирчиво разглядывала себя в зеркало. Адриенна, лучшая горничная леди Эдит, приставленная по ее настоянию к Элисон, уложила ей волосы затейливым узлом на затылке. Лишь несколько Прядей, избежав пленения, очаровательными локонами ниспадали на щеки девушки. Да, она выглядела… респектабельно. Платье, сшитое по последней моде, было с декольте, впрочем, вполне скромным. Нежный, шелковистый голубой люстрин мягко обрисовывал высокую грудь Элисон и широкими складками спадал к ногам.

Она не сомневалась, что покажется лорду Марчфорду именно той, кем и является: компетентной компаньонкой, которую по достоинству ценит великодушная нанимательница. Элисон помедлила, застегивая аметистовое ожерелье. Наверное, леди Эдит права: у нее нет никаких причин бояться графа. Девушка закрыла глаза, перед ее мысленным взором тут же возник образ его светлости. Она внимательно разглядела его. По крайней мере с виду он совсем не казался таким уж страшным. Высокий, с копной каштановых волос, остриженный чуть короче, чем требовала современная мода, и совсем немодной челкой. Телосложения скорее плотного, чем мускулистого; черты лица правильные, хотя чуточку резковатые; квадратный, решительный подбородок. В нем не было ровным счетом ничего необычного, если только не считать глаз — золотисто-карих, в глубине которых светилась спокойная уверенность в себе. Нет, в лорде Марчфорде не было абсолютно ничего особенного, кроме… Элисон с тревогой поняла, что в нем есть что-то такое, отчего кажется, что этому человеку лучше не становиться поперек дороги. Он буквально излучал какую-то несокрушимую силу. Элисон вздрогнула, представив, как эти золотистые глаза поворачиваются к ней, полные гнева и презрения.

Так нечестно! Элисон готова была закричать от отчаяния. Она ведь не сделала ничего дурного! Единственное ее преступление — это желание помочь подруге. Разве могла она предвидеть катастрофу, которую повлечет за собой услуга, которую она оказала Бетти?

— Ради всего святого! — умоляла Бет. По ее бледным щекам ручьем текли слезы. — Я знаю, Джеку не следовало так много играть… и красть, чтобы покрыть свой проигрыш, тоже очень нехорошо. Но, если только он сможет вернуть деньги…