Анна Грейси - Отважная бродяжка

Она удивленно распахнула глаза.

— Нет, я вовсе не возражала. — Она поморщилась. — Вспомните хотя бы мои неженственные руки. Боюсь, это признак того, что я всегда была отчаянной сорвиголовой. Кочуя с места на место следом за армией, я пережила наилучшие моменты в своей жизни… Вижу, вы шокированы.

— Нет, вовсе нет. Но… разве вам не было трудно?

Джек был знаком с несколькими офицерскими женами, что последовали на войну за мужьями, но они не преминули окружить себя слугами. Вдобавок их защищали супруги. А у Кейт, судя по одежке, в которой она сюда прибыла, прислуги почти не имелось.

— О, естественно, временами так хотелось оказаться где-то в другом месте, а не спать в грязной, кишащей паразитами постели или часами скакать под проливным дождем или палящим зноем — я же обычный человек! Но, по крайней мере, мне никогда не бывало скучно. Всегда находились какие-нибудь дела, да и было с кем поговорить.

Она не могла объяснить ему, как чуть ли не радовалась подобным неудобствам, ведь они подчеркивали ее полезность для отца, заставляли его впервые в жизни ценить свою дочь.

— Но опасность. Ваш отец разве не подумал об этом?

— О, разумеется, подумал! — возмутилась она его намеку. — Да он больше недели продержал меня в палатке в Бадахосе [27] Бадахос — город в Испании на границе с Португалией. 16 марта 1812 года Веллингтон обложил Бадахос. Штурм 6 апреля обошелся в 4800 убитых и раненых (против 1500 убитых и раненых и 3500 пленных у французов). Рассвирепевшие солдаты устроили кровавый погром города. Около суток офицеры и жандармы не могли обуздать всплеск самых темных солдатских инстинктов. .

У Джека перехватило дыхание.

— Вы были в Бадахосе !

Невероятно! Сначала там велась кровавая осада, а после разразилась чудовищная бойня! И отец защищал дочь от неистовой, обезумевшей от резни армии каким-то куском парусины!

— Да, и в Сьюдад-Родриго [28] Город Сьюдад-Родриго был осажден англичанами под командованием Веллингтона (08.01.1812) и взят штурмом через 11 дней. , и в местах других битв, теперь уже знаменитых. Но во время сражений я всегда находилась в тылу, — гневно проговорила она. — Несколько офицеров поговорили с отцом, и он стал настаивать, чтобы я держалась подальше от поля боя.

— И правильно делал! — пробурчал Джек, у которого волосы вставали дыбом при одном воспоминании о кровавейших случаях, свидетелем которых он стал на войне.

— Да, но какой от этого прок? Разве могла я ухаживать за ранеными, находясь все время далеко в тылу?

— Ухаживать за ранеными? — недоумевал он.

Кейт покраснела, понимая причину его удивления. Он посчитал ее бесстыдной. Гарри тоже не мог поверить, узнав, что она помогала раненым солдатам, а не только своим братьям. Он кипел от ярости, запрещая ей впредь заниматься столь непристойным делом. Когда же она отказалась, он поджал губы и в бешенстве удалился. Видимо, Джек Карстерз испытывал схожие чувства. Ну что ж, если его мнение о ней ухудшится, — не велика потеря, раз он снова сможет ездить верхом.

— Но ведь я должна была хоть как-то помогать: рабочих рук не хватало. Так я и познакомилась с маврским лекарем. — Кейт серьезно посмотрела на Джека. — Вот почему я столь твердо верю в его методы лечения.

Джек потянулся через стол и взял своей ручищей ее хрупкую ладошку, нежно потирая большим пальцем огрубевшую кожу на руке этой «сорвиголовы». Он смотрел на ее лицо, отмечая изысканность черт, вздернутый носик, большие невинные глаза, повидавшие столько невзгод и страданий.

— Вы действительно самая удивительная девушка.

Она, словно очнувшись, вдруг почувствовала тепло его руки, ласковые поглаживания загорелого пальца по своей коже, зарделась и неловко отняла руку.

— Ерунда, — отрезала она. Кейт начала убирать со стола чашки, остро ощущая его взгляд, следящий за каждым ее движением. — Вы хотите, чтобы я приготовила масло для лечения? Это несложно — нужно лишь упорство.

Теперь он почувствовал неловкость.

— Может, объясните Карлосу, что необходимо сделать?

— Будет лучше, если я все сделаю сама, — возразила Кейт. — Разумеется, я могу научить Карлоса — это нетрудно, но есть кое-какие тонкости, которые лучше показывать, чем объяснять. Но сначала мне нужно самой убедиться в необходимости такого лечения.

Кейт увидела выражение его лица и покраснела. Он был поражен ее бесстыдством. Ему не стоило так тревожиться: она вовсе не хрупкий цветочек, — хотя лишать его иллюзий ей очень не хотелось.

— Ну… я… — заговорила она, запинаясь. Отвернувшись, Кейт решительно продолжила: — Мистер Карстерз, я не столь невинна, как вы полагаете. Я уже видела мужские тела, ухаживала за многими ранеными, а не только за своим братом. Как видите, переживать вам нечего.

Она старалась не смотреть ему в глаза, щеки ее пылали.

— Так мне начинать готовить масло?

— Нет, нет, я лишь спросил из чистого любопытства, — поспешно заявил Джек, испугавшись ее желания начать лечение немедленно.

— Но вы подумаете об этом.

Он слегка улыбнулся ее настойчивости.

— Подумаю, — согласился он, — но на сегодня у меня еще много дел.

Он встал и вышел из комнаты. Кейт, нахмурившись, провожала его взглядом. Она знала, что никаких дел у него нет. Скорее всего, остаток дня он проведет в мрачном уединении. Будет пить. И наибольшие страдания ему причиняли вовсе не телесные раны. Казалось, он боится надеяться. Что ж, ее надежды должно хватить на двоих.

Однако вопреки убеждению Кейт вечер Джек провел не в привычном одиночестве, а пригласил Кейт и Марту в гостиную, где Карлос разжег камин. Когда они пришли, рядом с ним стояла бутылка портвейна, но пьян он не был. Джек налил Кейт и Марте по бокалу хереса, и они, удобно устроившись перед камином, стали вести неспешную беседу. Кейт, поначалу не понимающая его мотивов, вела себя настороженно, но затем расслабилась, осознав, что он действительно старается играть роль радушного хозяина.

Постепенно Джек перевел разговор на недавние события. Его потрясла история девушки, следовавшей за армией, и он пожелал узнать подробности.

— Расскажите мне все же, почему ваш отец потащил вас за собой в армейский обоз?

Джек старался не выказывать гнева. Негоже думать плохо о незнакомом человеке, да еще и отошедшем в мир иной, но Джек не мог простить отца Кейт за то, что тот подверг невинную молодую девушку — пусть и отважную — ужасам войны.

— В обоз? — Кейт улыбнулась. — Вы же не думаете, что я настолько труслива, чтобы сидеть в обозе, битком набитом тяжелым багажом, ворчащими женами и снаряжением! Это же тоска смертная! К счастью, Джемми отыскал для меня небольшую очаровательную испанскую кобылку, и я могла свободно передвигаться, куда мне хотелось.