Розмари Роджерс - Связанные любовью

Она видела герцога всего лишь час назад, но едва их взгляды встретились, как сердце уже привычно дрогнуло.

Его красота действовала на нее безотказно. Даже в простом сюртуке и потертых кожаных панталонах он выглядел так, что у любой женщины захватывало дух.

— Ваша светлость, — пробормотала она, не смея опустить глаза и убедиться, что ее белое муслиновое платье с черной отделкой на лифе и мелким жемчугом по подолу не помялось при переезде. Плохо было то, что правая рука уже невольно вскинулась к сложному узлу на макушке.

— Хотел убедиться, что вы разместились. Вас все устраивает?

— Вполне. Спасибо.

Его взгляд задержался на трюмо у нее за плечом.

— Вы, кажется, что-то искали. Если что-либо нужно, только скажите…

— Мне ничего не нужно, спасибо. Проверяла, все ли захватила служанка, — торопливо объяснила она.

— Понятно. — Лицо его сохранило бесстрастное выражение. — И что она, ничего не забыла?

— Вроде бы ничего.

— Если чего-то недостает, дайте знать, и я отправлю в Хиллсайд кого-нибудь из слуг.

— Вы очень добры.

Герцог улыбнулся:

— Хочу, чтобы вы чувствовали себя в Мидоуленде как дома.

Она попыталась сглотнуть, но во рту пересохло. Боже, в этом доме, под этой крышей ее поджидает слишком много опасностей.

— Где Брианна?

— Прощается с Эдмондом.

— Понятно. Может быть, мне тоже попрощаться с ним.

Стефан рассмеялся, и у нее по спине побежали мурашки.

— Сомневаюсь, что они так уж обрадуются вашему присутствию.

Она закусила губу.

— О… я не подумала…

— Хмм. — Он вдруг поднял руку и провел пальцем по ее щеке. — Интересно, этот румянец настоящий? Вы и впрямь такая простодушная, какой кажетесь?

Софья отстранилась и сделала пару шагов назад, пока не наткнулась на спинку кровати. От одного лишь прикосновения внутри у нее как будто закружился смерч.

— Ваша светлость…

Не говоря ни слова, герцог подошел к ней так близко, что она даже сквозь платье ощутила идущий от него жар.

— Меня зовут Стефан. — Он нависал над ней, и его взгляд обжигал ее губы. — Скажите.

Дай пощечину, шептал голосок в голове . Осади наглеца. Ты совершишь огромную ошибку, если позволишь ему найти твою слабость и подскажешь, в чем его сила .

Но как услышать голос рассудка, когда тело тает от приятного голоса, а сердце отбивает сумасшедший ритм? Разве можно думать о чем-то, когда все затмевает резкий мужской запах?

— Стефан, — выдохнула она.

Он наклонился к пульсирующей у основания шеи тонкой голубой жилке, коснулся ее губами.

— Еще раз. Она задрожала.

— Стефан.

— Чудесно. — Его рука скользнула по талии. — Вы чудесны.

Чувствуя, что вот-вот упадет, Софья ухватилась за отвороты его камзола.

— Почему вы так себя ведете? — Голос сломался на середине фразы.

Его пальцы неспешно прошлись по краю лифа, оставляя за собой цепочку горячих следов, рассылая по всему телу тысячи тревожных сигналов.

— Потому что я должен знать.

— Знать что? Его рот проложил тропинку вверх по шее.

— Такая ли гладкая у вас кожа, какой я ее представлял. — Он уткнулся во впадинку за ухом. — Пахнут ли ваши волосы жасмином. — Губы двинулись дальше и ниже, по щеке, к уголку рта. — Такие ли сладкие у вас губы, какими они кажутся.

— Вы не можете…

Он перебил ее самым дерзким, самым бесстыдным образом — впился в ее губы обжигающим поцелуем.

Дыхание застряло где-то в горле, и сердце позабыло о своих обязанностях. Губы раскрылись, как раскрываются ворота побежденного города. Ее целовали многие, а некоторые даже демонстрировали присутствие каких-то навыков. Но никогда еще столь простая ласка не прожигала ее насквозь, не сносила все выставленные преграды с такой легкостью.

Губы пахли виски, как будто он хлебнул перед тем, как войти в ее комнату, а язык, ворвавшись в ее рот, исполнял там некий эротический танец. Голова уже кружилась, дурманящий мужской запах пьянил, а проворные пальцы по-хозяйски тискали грудь.

Ее трясло, а губы охотно подчинялись его губам, не желая противиться навязываемому им ритму. Именно этого она и хотела с того самого момента, когда впервые увидела герцога Хантли.

Где-то в глубине ее естества распускался бутон наслаждения, и его лепестки рассылали волны удовольствия по всем направлениям, во все, самые далекие точки.

Все утро она готовила себя к противостоянию, к отражению неизбежного штурма. Все утро она расхаживала по комнате, убеждая себя, что ее не может тянуть к герцогу, что никаких причин для этого нет, что она все придумала. Все утро она напоминала себе, что не может и не должна позволять ничего такого, что отвлекало бы от главной цели.

И вот она уже тает в его объятьях, не успев как следует разложить вещи.

Упершись обеими руками в его грудь, Софья отвернула лицо от обжигающих поцелуев.

— Нет… нет… это слишком…

— Что?

— Слишком опасно.

Он слегка отстранился и посмотрел на нее потемневшими от желания глазами.

— Боитесь?

Сердце колотилось, колени дрожали, но она знала, что страх тут ни при чем.

— Нет… хотя и следовало бы… Щеки ее горели, глаза затуманились.

— Вас ждет в России любовник? Она напряглась — какой грубый вопрос.

— Конечно нет.

— Поверьте, вы вовсе не шокировали бы меня признанием. Вы — воплощение соблазна, устоять перед которым способны немногие мужчины.

— Только потому, что моя мать… Стефан нахмурился, и она не договорила.

— К вашей матери это не имеет никакого отношения.

Софья выскользнула из объятий и, прижав руку к животу, где творилось что-то непонятное, настороженно посмотрела на герцога.

— Пожалуйста, ваша светлость, служанка вот-вот вернется.

— Называйте меня Стефаном, — напомнил он.

— Хорошо. — Она раздраженно выдохнула: — Стефан.

Сдержанно поклонившись, герцог повернулся к двери, и Софья вдруг поняла, что упускает отличный шанс.

— Ваше… — Он обернулся, и она, наткнувшись на суровый взгляд, торопливо исправилась: — Стефан…

— Да?

— Надеюсь, вы не будете возражать, если я осмотрю ваш чудесный дом?

Невинная просьба, вполне естественный интерес, но его что-то насторожило. Что? В какой-то момент герцог напомнил ей… кого?.. Заметившего добычу хищника?

— С удовольствием составлю вам компанию перед обедом.

— Спасибо, но… — Она прокашлялась. — Мне не хотелось бы отвлекать вас от дел. Если вы не против, я справлюсь сама.

Он медленно склонил голову в знак согласия:

— Как пожелаете.

Дверь за ним наконец закрылась. Софья без сил опустилась на край кровати и закрыла лицо руками. Ее все еще трясло, как будто тело, не получив желаемого, затаптывало разгоревшийся пожар.

— Матушка, во что вы меня втянули? — прошептала она, качая головой.