Розмари Роджерс - Связанные любовью

— Бабушка никогда не позволила бы ему жениться на провинциалке, у которой нет ничего, кроме красоты и хитрости.

Эдмонд покачал головой:

— Нельзя недооценивать решительную женщину. Она способна на многое.

— Вот почему я предпочитаю женщин стеснительных и скромных, — спокойно возразил Стефан. — Жизнь с ними намного спокойнее.

Эдмонд состроил гримасу:

— Скучно. Стефан снова повернулся к женщинам.

— Мисс Софья к нам надолго?

— Своих планов она не раскрыла. Он на это и не рассчитывал.

— Если император хотел ввести внебрачную дочь в английское общество, посылать ее в такую глушь не имело никакого смысла.

— Лондонский сезон заканчивается, — хитро усмехнулся Эдмонд. — Да и зачем подавать прелестную Софью вместе с другими прелестными дамами, если можно устроить так, чтобы она стала единственной достойной женщиной под боком у неженатого герцога?

— Ты думаешь… — Стефан покачал головой — предложенное братом объяснение представлялось слишком уж очевидной хитростью. — Нет. Даже Александр Павлович не настолько безыскусен, чтобы так откровенно ловить меня на свою дочь.

— Возможно, но у нее есть мать, которая именно так и могла поступить.

— Нет. Эдмонд вскинул бровь.

— Откуда такая уверенность?

— Я не затворник, и кое-какие лондонские сплетни до меня все же доходят. Насколько можно судить, княгиня хотела бы выдать дочь не иначе как за принца.

Эдмонд пожал плечами:

— Богатый английский герцог — козырь постарше, чем разорившийся правитель какого-нибудь захолустного княжества, которое всего лишь пятнышко на карте.

— А если княжество может поставить императору верных трону солдат? — возразил Стефан. — При всех моих достоинствах у меня нет армии, предложить которую я мог бы для поддержки императорского трона.

— Армии у тебя нет — верно, но ты имеешь влияние на английского короля. А это самый могущественный союзник.

— Наш король неоднократно выражал русскому царю свое неодобрение.

Эдмонд усмехнулся, весьма довольный собой. Он лучше многих понимал и знал, как пугает брата одна лишь мысль о том, что кто-то выйдет за него ради титула.

— Может быть, это жест примирения со стороны Александра Павловича.

— Тогда ему следовало отправить ее в Лондон, — проворчал Стефан. — Нисколько не сомневаюсь, что она легко обвела бы короля вокруг пальца.

Эдмонд прищурился:

— Откуда у тебя такие подозрения в отношении бедняжки?

— Я не забыл твою последнюю попытку вмешаться в российские дела. — Стефан нахмурился. — Вы с Брианной едва не погибли.

— Ну, в том не Александра Павловича вина.

Спорить Стефан не стал. Заговорщики намеревались свергнуть царя, и Эдмонд, как обычно, оказался в самой гуще событий.

— Возможно, ты и прав, но он все же рисковал не своей головой, а твоей. Я не хочу, чтобы ты снова ввязался в какой-то переплет.

Эдмонд обнял брата за плечи:

— Не беспокойся. Насколько я смог понять — и это немало меня удивило, — Софья начисто лишена честолюбивых амбиций своей матери и не склонна увлекаться авантюрными комбинациями в духе отца.

— Хмм. — Стефан не отличался легковерностью, убедить его в чем-то всегда стоило немалых усилий, но сейчас он видел, что Эдмонд не настроен прислушиваться к его предупреждениям. — Она хотя бы сознает, что вторглась в чужую жизнь?

В глазах Эдмонда вспыхнули озорные огоньки.

— Ты хорошо меня знаешь и должен понимать, что, когда я хочу побыть с женой наедине, мне никто и ничто не помешает.

— Верно, — с неохотой признал Стефан. — Сам не раз и не два оказывался в ситуации, когда в Хиллсайде мне указывали на дверь, не позволив даже допить портвейн.

— Когда-нибудь, дорогой мой брат, ты и сам окажешься на моем месте и все поймешь.

— Извини, но роду Хантли вполне достаточно и того, что уже один из них ослеплен страстью. — За шутливым тоном чуть слышно прозвучала глухая нота одиночества. Эту тайну Стефан старался держать в себе. — Подумай о нашей репутации.

— Чью именно репутацию ты имеешь в виду? Мою, легкомысленного вертопраха, или твою, скучного землевладельца, интересующегося больше коровами, чем женским обществом? — поддел брата Эдмонд.

— Скучного? Ну уж нет, — запротестовал Стефан. — Я всегда считал, что Бог даровал мне толику остроумия.

— Не прибедняйся, остроумием ты не обделен, вот только, к сожалению, демонстрируешь его редко. Тебе нужно почаще выбираться из Мидоуленда. А иначе, боюсь, заплесневеешь, как и твои книги.

Стефан отстранился от брата — разговор принял нежелательный оборот. Он скорее вонзил бы кинжал в сердце, чем дал Эдмонду почувствовать, как завидует обретенному тем счастью.

Впрочем, если уж кто и заслужил счастье, так это Эдмонд.

— Мои книги вовсе не заплесневели. И я тоже.

Ощутив перемену в настроении брата, Эдмонд пристально посмотрел на него.

— Думаю, тебе не помешало бы освежить навыки светского общения.

— Ага, теперь я начинаю понимать твой хитроумный замысел. — Стефан попытался отвести разговор от себя. — Хочешь, чтобы я занимал нашу русскую гостью, пока ты будешь развлекаться с молодой супругой.

— Я забочусь исключительно о тебе.

Произнесено это было столь благочестивым тоном, что Стефан невольно рассмеялся и вдруг обнаружил, что они больше не одни. По спине пробежала дрожь, но уже в следующее мгновение он взял себя в руки и, улыбнувшись в удивленные зеленые глаза Брианны, с усилием перевел взгляд на стоявшую рядом с ней женщину.

Грудь как будто перехватило обручем — чистые, изумительно ясные голубые глаза смотрели на него с простодушной невинностью.

Боже. Прислав эту женщину, Александр Павлович как будто ответил на его невысказанную мольбу. Софья воплощала в себе все, о чем только мог мечтать мужчина. Незамутненная чистота сочеталась в ней с сияющей красотой, пробуждающей примитивное желание: подхватить на руки, утащить и… Кто бы не поддался этим чарам?

Увы, не устоял перед ними даже Стефан.

И лишь когда Брианна осторожно откашлялась, герцог поймал себя на том, что таращится на русскую гостью, как какой-нибудь деревенский дурачок. Мысленно обругав себя за непростительную слабость перед обольстительной сиреной, он решительно перевел взгляд на леди Саммервиль.

— Доброе утро, Стефан, — с лукавой улыбкой сказала она.

— Милая Брианна. — Он взял ее руку и поднес к губам — пусть братец поревнует. — Как всегда, ваша красота освещает мой день.

Эдмонд отреагировал предсказуемо и тут же хозяйским жестом обнял супругу и привлек к себе. Оба знали, что Стефан относится к Брианне как к младшей сестре, но в каждом мужчине живет собственник, и не все реакции можно контролировать.

Возможно, именно этим и объяснялся тот странный факт, что, даже не глядя на Софью, он ощущал на себе невинный взгляд синих глаз и волнующий аромат жасмина.