Розмари Роджерс - Связанные любовью

Софья задумалась. Как быть? Пусть Александр Павлович и говорит как отец, но при этом он ведь остается императором Всея Руси. Если он решит, что герцог Хантли обидел или оскорбил ее, то может сам учинить правосудие.

Этого ей хотелось менее всего.

— Не беспокойтесь. — Она выжала слабую улыбку. — Я не из тех женщин, что страдают и чахнут из-за того, что не могут получить все, чего бы им хотелось.

Он взял ее за руку.

— Я лишь опасаюсь, что чувства увлекут тебя в роман, о котором ты потом пожалеешь.

— Государь…

— Пожалуйста, позволь мне закончить, — оборвал он. — Я не намерен совать нос в твои дела, но хочу, чтобы ты серьезно обдумала свое будущее.

— Мое будущее?

— Ты унаследовала от матери красоту и шарм, но у вас с ней мало общего.

— Очень мало, — сухо подтвердила Софья.

— Оно и понятно. — На его лице появилось задумчивое выражение. — Детство Марии прошло в таком печальном одиночестве, что она и поныне наверстывает упущенное.

Софья поморщилась. Сколько страданий выпало на ее долю из-за ненасытного желания матери быть в центре внимания, а порой даже приходилось прятаться, когда Мария выходила за рамки приличий.

— Она никогда, до… — Софья успела прикусить язык и не проговориться, — до самого последнего времени не рассказывала о своем детстве.

— Да, Мария не дает обществу скучать. — Царь заулыбался, вспоминая какие-то моменты. — Меня всегда привлекало ее презрение к условностям. Поэтому, наверное, наши отношения и длятся столько лет.

— Мама предана вам.

— Да. Полагаю, она удовольствовалась тем, что я смог ей предложить. — В серо-голубых глазах мелькнуло сожаление. Оба знали, что, хотя Мария и владела по крайней мере долей его сердца, сам Александр Павлович верным любовником никогда не был. — И потребности у тебя совсем другие. Ты никогда не согласишься принять от мужчины только хороший дом и завидное положение в обществе.

Она опустила глаза. Его сильные пальцы лежали на ее руке. Сердце вдруг потяжелело. Он, конечно, был прав. Часть ее и хотела бы пожертвовать всем, чтобы только сохранить в своей жизни Стефана, но тогда что-то в ее душе завяло бы и умерло.

— Нет.

Он нежно сжал ее пальцы.

— Ты еще встретишь человека, который будет любить тебя всем сердцем. Не соглашайся на меньшее.

— Спасибо, — поблагодарила она.

Протянувшаяся к дивану тень заставила обоих повернуться. Остановившийся у входа в нишу слуга низко поклонился.

— Да-да. — Император с усталым вздохом поднес к губам ее пальцы. — Долг снова поднимает свою уродливую голову. Береги себя.

Софья поднялась и расправила плечи.

— Да, конечно.

Если она не побережет себя, то кто же еще это сделает?

После бессонной ночи Стефан проснулся поздно. Удивительно, что ему вообще удалось хотя бы ненадолго уснуть. Наткнувшись на окровавленное тело с отрубленной рукой, вряд ли будешь видеть сладкие сны.

К тому же, вернувшись после невеселой прогулки во дворец, он обнаружил, что Софьи уже нет.

Будь оно все проклято. И когда же им обоим надоест играть в эту дурацкую игру?

В его доме спрятаться ей было бы некуда. Именно поэтому он и хотел увезти Софью в Англию.

И чем раньше, тем лучше.

Горячая ванна помогла отчасти снять напряжение, но предчувствие чего-то нехорошего не оставляло. Стефан надел медного цвета сюртук, светло-коричневый жилет, коричневые бриджи и начищенные до блеска высокие сапоги. Повязал шейный платок, расправил аккуратно складки, заколол узел булавкой с крупным изумрудом, единственным украшением, помимо тяжелой золотой печатки.

Пройдя по дому, он обнаружил хозяйку в небольшой комнате, украшенной стенными панелями с зеленым шелком и изящными китайскими вазами.

Анна сидела за столиком и выглядела восхитительно в утреннем платье из берлинского шелка, к которому идеально подходили продолговатые сережки с крупными жемчужинами.

— Доброе утро. — Она указала на приставной столик с двумя или тремя серебряными подносами. — Позавтракаете со мной?

— С удовольствием.

Желудок радостно заурчал. Стефан положил на тарелку свежевыпеченного хлеба, вареное яйцо, ветчины и сел напротив хозяйки.

Поднеся к губам чашку, Анна внимательно посмотрела на своего английского гостя:

— Вы сегодня бледный. Плохо спали? Стефан поморщился:

— Трудный вечер.

— Надеюсь, вы с Александром Павловичем не поссорились?

— Этого, к счастью, мне удалось избежать, хотя с другими получилось не слишком хорошо.

Наблюдая за тем, с каким удовольствием он разделывается с ветчиной, она чуть заметно улыбнулась:

— Полагаю, вы имеете в виду Софью?

— Никогда не пойму женщин.

— Этого от вас никто и не ждет. — Анна похлопала ресницами. — Мы должны оставаться загадкой для мужчин.

Стефан налил себе кофе. Сентенция хозяйки ничуть не рассеяла мрачного настроения.

— Тогда как мужчине понять, чего женщина хочет?

— Дело не в том, знает мужчина, чего хочет женщина, или нет, а в том, готов ли он предложить то, что ей нужно.

Он нахмурился, стараясь не слушать раздражающий шепоток беспокойства. Что нужно Софье? Ей нужен он. И больше ничего.

— Вы говорите загадками.

— Или же вы просто не хотите понимать. Стефан отодвинул тарелку. Аппетит внезапно пропал.

Ну почему женщины постоянно все усложняют? Софье нравилось в Мидоуленде. Ей более чем нравился он сам.

И как только она переставала воспринимать его как врага, они прекрасно общались вдвоем. Если она и отказывалась становиться его любовницей, то лишь из-за своей матери.

— Боюсь, Анна, я еще не способен постичь вашу странную логику.

— А с вами не легче, чем с вашим братом. — Она покачала головой. — Подумайте, что за жизнь была бы у Эдмонда, если бы он в свое время упустил по глупости Брианну.

Он опустил глаза и заметил, как побледнели костяшки пальцев, сжавших изящную ручку фарфоровой чашки. Представлять брата без Брианны не хотелось; вполне возможно, что Эдмонд просто не дожил бы до сегодняшнего дня. Но он мог позволить себе влюбиться — отдаться этому чувству безоглядно. Герцог такой роскоши позволить себе не мог.

— Я не Эдмонд. Да и вы не в том положении, чтобы бросать в кого-то камни. — Он сердито посмотрел на Анну. Проведя в России не так уж много времени, Стефан все же знал, что Анна долго поддерживала романтические отношения с мистером Ричардом Монро. — Как долго вы не позволяли Монро стать честным джентльменом?

— Слишком долго. — Мягкая улыбка тронула ее губы. — Вот почему мы собираемся пожениться следующим летом.

— Собираетесь пожениться? — вытаращился изумленно Стефан.

Анна рассмеялась:

— Поначалу я планировала к Рождеству, но отложила до лета, так как хочу видеть на церемонии Брианну.