Эдна Мир - Открой мне свою тайну

– Вероника всегда ценит высшее качество. – Голос был хриплый и едва повиновался Джеферсону. Тарелка в его руке опасно покачнулась, но он не доставил Энтони удовольствия и не швырнул в него жареным мясом. – Вероника ценит качество и стиль, вот только с тобой у нее ничего не получилось. – И он захромал прочь из столовой, унося с собой ядовитый хохот Энтони, вызывающий у него тошноту.

Дом, тем временем, проснулся, чтобы начать новый день. Джеферсон слышал, как хлопают двери и веселые голоса желают друг другу доброго утра или обмениваются шутками.

Он поставил тарелку в холле на один из зеркальных столиков и поспешил, насколько позволяла ему больная нога, в сад.

Так он и ковылял, сам не зная куда, с силой втыкая трость в гравий, пытаясь подавить омерзительную тошноту.

– Доброе утро, сэр! – Джексон, его шофер, сорвал с головы фуражку, увидев хозяина, и побежал к темному лимузину, представительно расположившемуся между «роллс-ройсом» и «ягуаром». – Куда поедем, сэр?

Джеферсон непонимающе уставился на шофера. Постепенно до него начал доходить смысл произнесенных слов.

– Э-э… да. – Джеферсон кивнул и рассеянным жестом провел по лицу. – Просто покатаемся, Джексон.

Он сел в автомобиль, откинулся на подголовник и закрыл глаза.

Ванесса готова была этим утром петь, плясать, скакать, кричать, кувыркаться, и все это одновременно, но мягкая ирония Сары помогла ей, хотя бы физически, остаться на земле.

– Ты же знаешь, от любви глупеют, – предостерегающе подмигнула Сара, когда они спускались по лестнице на первый этаж.

В столовой они встретили Энтони, сияющего, как медная пуговица, и Грэма, толком еще не проснувшегося. Только Джеферсона, к огорчению Ванессы, нигде не было видно.

Она неохотно подошла к буфету, где уже паслось немало гостей, и вяло взяла себе яичницу, когда подошла ее очередь.

– Видишь, так всегда бывает, – шепнула сзади Сара. – Сначала пропадает аппетит, а потом разум.

– Ах, замолчи! – сердито огрызнулась Ванесса.

Ее злило, что отсутствие Джеферсона так удручающе на нее действует. Что же тут страшного, если его не оказалось за завтраком в столовой, как она ожидала?

Может, он еще спит или уже сидит на своем излюбленном месте у бассейна и уминает огромную порцию омлета, пока она здесь предается унынию.

Ванесса отставила тарелку и отвернулась от деликатесов, приготовленных на завтрак. Она не могла проглотить ни кусочка, зато сердце у нее колотилось как сумасшедшее, стоило ей только подумать о Джеферсоне.

– Мне плохо, – извиняясь, пробормотала она и сбежала из столовой, переполненной людьми. Сара проводила ее насмешливым взглядом.

Джеферсон не сидел на своем обычном месте, и вообще его нигде не было.

Ванесса невесело поплелась в комнату, надела свой купальник клубничного цвета и отправилась к морю.

Через час она вернулась на террасу, где уже собралось большинство гостей, но Джеферсон по-прежнему отсутствовал.

Ванесса видела, как Сара шныряет с камерой среди отдыхающих в поисках интересных кадров, видела Энтони, который сегодня явно находился в отличном настроении, а также Веронику Ричмонд, оживленно беседующую с сенатором Нейлом Саузерсом. Но Джеферсона и след простыл.

Ванесса угрюмо принесла себе из столовой сухой тост и кофе, села на любимое место Джеферсона и начала без аппетита жевать.

– Поехали назад на виллу, Джексон, – сказал Джеферсон и расслабленно откинулся на сиденье.

Он принял решение. Люди довольно часто разочаровывали его, унижали, обманывали, и всегда он себе клялся: в следующий раз ты будешь умнее, смеется тот, кто смеется последним!

Но Джеферсон и представить себе не мог, что Вероника Ричмонд способна устроить ему такое унижение.

Именно та женщина, которая прошла с ним через самые мрачные времена, та, которой он безраздельно доверял, учинила ему такое. Но, хотелось ему думать, она, скорее всего, и сама не понимала, как сильно оскорбила его этим.

Наверняка она лишь хотела доставить ему удовольствие, нанимая Ванессу. Ванессу Лонг, девушку, в которую он чуть не влюбился, потому что она показалась ему не такой глупой, бесчувственной и поверхностной, как другие женщины. Но в данный момент это служило лишь слабым утешением.

Джеферсон до боли прикусил губу, вспомнив о пылких поцелуях перед дверью Ванессы. Он хотел быть осторожным, только чтобы ее не напугать! На самом же деле, будь у него хоть две головы и пять ушей, она все равно отдалась бы ему.

Двести пятьдесят долларов! Он жестко рассмеялся, мысленно представив себе эти купюры. Все-таки достойная цена!

Джеферсон решил ни в коем случае не доставить Энтони радости своим поспешным бегством. Нет, он выдержит этот уик-энд до последней секунды и возьмет то, за что Вероника так щедро заплатила.

За двести пятьдесят долларов можно рассчитывать на некоторое усердие!

Ванесса отработает каждый цент, который получила, – и пусть только попробует разыгрывать из себя невинность! Вчера он поверил в сыгранную ею роль веселой, милой девушки, сегодня он знает о ней куда больше. Ванесса, в сущности, обычная дорогая куртизанка, и Джеферсон с удовольствием проверит ее способности.

На сей раз он будет смеяться последним, и никто не посмеет шутить над ним. Он вдруг обнаружил, что месть может приносить удовлетворение.

– Поезжайте немного быстрее, Джексон, – с улыбкой велел он, заметив, что лимузин еле тащится по дороге. – Во-первых, я голоден, а во-вторых, на вилле в Уайлдбиче меня ждет чертовски дорогой подарок.

– Слушаюсь, сэр. – Джексон отдал честь и нажал на газ.

Ванесса даже не старалась скрыть радость, заметив среди гостей высокую сухопарую фигуру Джеферсона Тэйлора.

Она почувствовала его присутствие еще до того, как увидела. Ее сердце по непонятной причине вдруг забилось быстрее. Ванесса, подталкиваемая беспокойным ожиданием, обернулась и обнаружила, что он идет к ней.

С этого момента уши ее не воспринимали разговоров соседок. Разве могло ее интересовать, у какого портного шьет миссис Корнхэм свои платья или что таблетки от мигрени помогают миссис Лоногэн также и в критические дни?

Когда Джеферсон оказался рядом, Ванесса не смогла произнести ничего, кроме едва слышного «Привет, Джеф». Сегодня он тоже не отказался от брюк и рубашки с рукавами, но ее сверкающая белизна оттеняла смуглость его кожи, а темные джинсы, разумеется, очень дорогой марки, обтягивали узкие бедра и подчеркивали стройность длинных ног.

– Ты давно меня ждешь? – спросил он с точно отмеренной долей чувственности, сделавшей ватными ее колени.

– Да… нет, – запуталась она и с ужасом поняла, что заливается краской под его взглядом. – Я думала, что ты еще спишь.